Дело усугублялось тем, что с посольством связи не было. Пробовали и Лисс, и Каверин — все коммуникаторы молчали. Даже особые черные коробочки, закрепленные на поясах у спецназовцев, не подавали признаков жизни, когда те пытались достучаться до своего командира или хоть до кого-то из ребят, защищавших посольство.

— Глушат. Глушат, чертовы скоты, — простонал каверинский радист, в очередной раз крутанув ручку настройки.

— Ты соображаешь, что говоришь? — тут же вцепился в него один из спецназовцев, судя по выговору, аппанец. — Наши «лягушонки в коробчонке» не глушатся обычными средствами. Нужно иметь…

— Саундшаттер С-14. На вооружении Конфедерации уже десять лет. Ситийская разработка, — сержант говорил, будто вбивал гвозди. — Запрещены к продаже отдельным планетам. Я тебя попрошу, капитан, скинь эту информацию на Землю до того, как мы высадимся. А то мало ли что…

Этого капитан Каверин тоже не любил. Когда перед высадкой на намеченный плацдарм или выбросом в самую гущу боя военные с ледяным спокойствием рассматривали в мониторы то, чем и с помощью чего их сейчас будут убивать, и просили «скинуть информацию на Землю». Уходя с корабля на выполнимые и невыполнимые миссии боевой поддержки, они беспокоились не о том, что не вернутся на «Альтею», а о том, что до военного штаба Конфедерации, до стратегов и тактиков из Звездного совета не дойдет сообщение о мощных ситийских минах, неведомыми путями оказавшихся не там, где надо. Гарик понимал, что это часть работы людей, сгрудившихся сейчас у него в рубке, часть работы, благодаря которой кто-то из их товарищей на другой планете с другой миссии вернется на корабль, потому что будет предупрежден. Но легче от этого не становилось.

— А если там просто уже никого не осталось? — предположил кто-то из команды.

Сержант крутанулся на каблуках:

— Лейтенант, даже умирая, даже в бессознательном состоянии закрепил бы «лягушонку» так, чтобы мы нашли ее по сигналу. И в таком месте, где ее никаким артобстрелом не похоронишь. И любой из наших постарался бы так сделать. Это понятно?

Все закивали.

— Если они молчат наглухо, значит их от нас закрывают, — продолжил сержант. — Я в ум не возьму, как тут воевали эти… с перьями. С мечом на ситийские мины? Охереть можно.

Все время этого разговора Каверин краешком глаза следил, как в открытый нижний люк лорд-канцлер Аккалабата загружал сначала Краснова, потом Лисс, как помогал подняться маршалу, махавшему крыльями совсем инвалидно. Лорд-канцлер, напротив, пилотировал себя очень прилично, даже грациозно, несмотря на то, что каждый раз, поднимаясь, тащил двойной вес.

Гарик впервые видел аккалабатских даров в воздухе: на планету он не сходил, а полеты в районе космодрома были у них, видимо, под запретом. Вся ирония, с которой он прежде относился к длинноволосым мужикам с крыльями, мигом испарилась, уж больно гармонично все у них было устроено: и крылья, и мечи, и руки — все аэродинамически сливалось в едином движении, функционировало целесообразно и эффективно. Капитан даже поймал себя на мысли, что не прочь был бы попробовать: как это, отрываться от земли самому, без помощи железа и горючего.

Лорд-канцлер между тем завершил погрузку, Лисс помахала, не выходя из нижнего отсека, в направлении внутреннего монитора: «Можно отправляться». Координаты посольства уже были в бортовом компьютере, так что оставалось буквально нажать на кнопку, когда в рубку ввалился потрепанный и злой Краснов и скомандовал: «Домой. Быстро».

Все оцепенели.

— В каком смысле «Домой»? — поинтересовался Каверин, руку все же над кнопкой задержав.

— На Землю, естественно. А куда ты еще собрался? — рявкнул Краснов, растерявший, очевидно, за тяжелую ночь всю свою дипломатичность.

— Вытаскивать ребят из посольства. И твоих сотрудников, между прочим, — Гарик положил руку на зеленый пластиковый кружок, но по-прежнему не нажимал.

— Поздно уже. Нет там никого, — Краснов устало плюхнулся в кресло. — Мы возвращаемся на Землю. Это приказ.

В рубке раздался ропот.

— Этот хмырь может тебе приказывать, капитан? — спросил сержант, исподлобья, будто впервые увидел, разглядывая Краснова.

— Вообще-то, да. В отсутствие Тона он здесь главный.

— Ну так пошли его приказ на х… и идем спасать наших. На Земле отмолишь.

— Не отмолит, — равнодушно сказал Краснов. — Когда в последний раз Звездный совет, благодаря вмешательству этой вот мадамы (он кивнул на Лисс, которая в сопровождении двух даров появилась в дверях), оставил ему капитанские погоны, было решено, что при следующем невыполнении приказа господин Каверин катится из косфлота…

— В косфлоте господ нет, — тихо произнес радист. Но его все услышали.

— В общем, я не настроен дискутировать. Ситуация крайне ясная. Два руководителя миссии спасены и должны срочно проследовать на Землю, чтобы лично доложить Звездному совету о произошедшем форс-мажоре. Посольство разрушено, что, по-видимому, является доброй традицией в этом секторе.

От этой неуместной иронии Лисс побелела, а Каверин еще сильнее прижал палец к кнопке. Но все еще не вдавливал. О том, что чаша терпения Звездного совета была им исчерпана, он знал. И какие варианты? Нарушить приказ и оставить «Альтею» кому-то, кто будет беспрекословно слушаться таких вот подонков? Спасти десяток жизней сейчас и навсегда потерять возможность спасать, вытаскивать, привозить обратно?

Тем временем Краснов продолжал:

— Этих двух (он еще раз кивнул в направлении дверного проема) закинем по дороге на Делихон или Когнату, попросим доставить обратно. Их роль в случившемся мне пока не ясна. Пусть живут.

Дары переглянулись. Выражение лиц у них было такое, будто их очень хорошо развлекали.

Сержант спецназа шагнул к Краснову.

— Вы не можете! Так нельзя, там же люди живые…

— Судя по твоему личному делу, сержант, ты у себя на Верии особо не стеснялся ни с людьми, ни с их жизнями. И очутился вот в нашем славном десанте, в штрафбате, а на файле твоем помечено «до первого замечания». И фиолетовый лепесточек в углу. Знаешь, что это значит, сержант?

Сержант знал, поэтому сжатые кулаки опустил, но не сдавался:

— Послушайте, Вам же не надо ничего будет делать самим. «Альтея» даже не спустится. Мы десантируемся, заберем, кого сможем…

— Капитан Каверин, а почему Вы до сих пор не выполнили мой приказ? — осведомился Краснов, поворачивая вращающееся кресло спиной к сержанту.

— А я не намерен выполнять приказ, идущий в разрез с моими представлениями о долге и чести. И позорить Землю я не намерен. Потому что я уверен, что Антон там до сих пор стоит со своими бойцами насмерть за тех шестерых молокососов в зеленых галстучках, которых ты сюда с собой притащил, а теперь собираешься бросить! — Гарик впервые повысил голос на Краснова и теперь ждал, что будет.