– Легко, я пошла на работу.

Его растерянный взгляд обращается ко мне.

– Я работаю в школьной библиотеке, – уточняю я.

– Черт, правда? – он поражен.

– Правда.

– Я так понимаю, ты видела, как я искал книгу?

– Нет, это была моя коллега. Я работаю только в вечернюю смену, – объясняю я. – Так получилось, что она сказала мне, что ты приходил искать книгу… остальное ты уже знаешь.

Он молчит в течение нескольких секунд, словно погрузившись в глубокие раздумья.

– О чем ты думаешь? – спрашиваю я.

– Думаю, что твоя работа в библиотеке многое объясняет. Например, то, что ты всегда могла ответить на мои письма.

– Так ты не сердишься? – я кусаю нижнюю губу. – Из-за того, что я нарушила договор?

– Нет, – пожимает плечами он. – Я говорил тебе, что случится какое-то дерьмо и мы все узнаем, сами того не желая. И я был прав, не так ли?

Я киваю.

Тишина окутывает нас.

Я пользуюсь случаем, чтобы сесть и распустить туго затянутый пучок на макушке. Ксавье смотрит на меня, когда мои розовые волосы ниспадают по плечам. Я ловлю себя на том, что некоторое время осматриваюсь по сторонам. Спокойный ручей и знаменитые источники.

– Что-то не так? – замечает Ксавье.

– Нет, просто… – Я выдыхаю, скорее принимая ностальгию, чем страшась ее. – Мы с папой постоянно приезжали сюда.

Лицо Ксавье искажается.

– Твой отец… Это о нем ты говорила в своем признании?

Мое сердце сжимается в груди.

– Да, о нем, – отвечаю я несколько минут спустя. – Он покончил с собой, когда мне было девять.

Ксавье бледнеет.

– Мне чертовски жаль, Ви. Я понятия не имел. Ты хочешь уйти?

Его горячая ладонь обхватывает мою, и только тогда я осознаю, насколько у меня замерзли руки, но я бы не стала ничего менять.

Я хочу остаться здесь, на пустой парковке рядом с источниками, с Ксавье Эмери, держащим мою холодную руку.

– Нет, тут идеально, – качаю головой я. – Не думала, что когда-нибудь буду снова улыбаться в этом месте. Спасибо, что доказал мне, что я ошибалась, придурок.

– Не называй меня так, – он сдерживает ухмылку.

Ксавье переплетает наши пальцы, сжимает мою руку и ложится на кровать из одеял. А потом дергает меня за руку, чтобы увести за собой вниз, и кивком подбородка призывает лечь поближе.

Мой пульс учащается, я кладу голову на его торс, наслаждаясь звуком его бьющегося сердца и восхитительным запахом его одеколона. Ксав обнимает меня за плечи, прижимая к своей груди.

– Ты жалеешь об этом? – я задаю вопрос, который не дает мне покоя.

– О чем жалею? – он проводит пальцами по моим волосам.

– О признаниях. О Лав, о Заке – обо всем.

– Честно?

Мгновение молчания.

– Да.

Я не ожидала, что подтверждение причинит мне такую боль.

Конечно, он сожалеет об этом.

Это может разрушить его жизнь.

Я могу разрушить его жизнь.

– Я жалею, что написал это гребаное признание о своей маме. Если станет известно, что я Зак, ее могут… – Он не может заставить себя сказать это, но ему и не нужно. Мы говорим о возможном тюремном сроке для директора Эмери, если Ксавье разоблачат. – Ладно, а ты жалеешь?

– Я определенно жалею, что не была более осторожна, – я горько усмехаюсь. – Не перестаю думать, что, если бы мы просто были начеку, ничего бы этого не произошло и мы…

– Не надо, – он останавливает мое самобичевание. – Это не твоя вина. Мы не могли этого предвидеть.

– Это просто не имеет смысла! Тот, кто слил признания, изначально должен был знать, что мы общаемся. Наверняка он следил за нами, как какой-то сумасшедший сталкер. Узнал наше расписание, чтобы быть в курсе, когда можно получить доступ к книге.

– Да, но это означало бы, что он точно знает, кто мы такие, – замечает Ксавье. – Зачем затевать эту дерьмовую кампанию по поиску Зака и Лав, вместо того чтобы просто вывести нас на чистую воду и покончить с этим?

И тут до меня доходит.

Я поднимаю на него глаза.

– Чтобы мучить нас, зачем же еще?

– Думаешь, дело в мести? – он встречает мой взгляд.

– У тебя есть объяснение получше, мистер Популярность?

Он кивает, вынужденный признать, что в моих словах есть смысл.

– Допустим, ты права. У нас все еще нет подозреваемых.

– Это потому, что мы не искали. Так что… ты доводил кого-то недавно?

Ксавье ухмыляется:

– Сколько у тебя времени?

Я смеюсь.

– Все не может быть настолько плохо.

– Ну… давай посмотрим. Есть парень, который спал с моей мамой. Я буквально превратил его жизнь в кучу дерьма. Есть Лейси, с которой я переспал, когда был на самом дне, а после полностью ее игнорировал.

Напоминание об этом ранит меня до костей.

Я не могу стереть разочарование со своего лица и разрываю зрительный контакт. Я почти забыла, что Лейси была с ним… в этом смысле. Он потрясающе трахается. Я кончила четыре раза. Я вздрагиваю, вспоминая ее хвастовство, и отстраняюсь.

Руки Ксава крепче обхватывают мои плечи.

– Ви… – он морщится от чувства вины, отлично меня понимая.

Я ожидаю каких-то извинений, но вместо этого он ругается себе под нос, одной рукой поднимает мой подбородок и целует меня так, что перехватывает дыхание.

Это приходит из ниоткуда, но я тут же целую его в ответ, придвигаясь ближе, а потом перекидываю ногу через него. Я чертовски хорошо знаю, что означает этот поцелуй. Он доказывает свои чувства, и, когда берет в плен мое лицо, засасывая мою нижнюю губу между зубами, моя кожа покрывается мурашками.

Доказано.

Ему плевать на Лейси.

Он не останавливается на этом, его рука опускается к моей ноге, перекинутой через его живот. Он сжимает мое бедро, помечая кожу. Он в двух секундах от того, чтобы затащить меня на себя, когда я призываю его к порядку.

– Отличное исследование, Эмери, – насмехаюсь я.

– К черту их, я лучше буду исследовать тебя. – Через мгновение губы Ксавье снова накрывают мои, и я смеюсь сквозь поцелуй. Я не могу насытиться, и мне требуются все силы, чтобы отстраниться.

– Ксав, серьезно. Нам нужен подозреваемый, – у меня перехватывает дыхание от желания.

– Хорошо, – ухмыляясь, он целует меня в губы. – Единственный, кто приходит мне в голову, – это Бри. Я порвал с ней, как только понял, что был гребаным идиотом, который влюбился в друга по переписке. – Он заправляет упавшую мне на глаза прядь волос за ухо. – У нас остались Jolly Ranchers?

Я совершенно сбита с толку, ошарашенная его способностью так быстро менять тему, будто он не обрушил на меня огромную бомбу.

– Что ты только