– Три, – металлизированные перчатки нежно легли на джойстики управления модулем. – Два. Один!

С направляющих сорвались ракеты, нацеленные на центральный переходной узел «Газавата». Отстав от трёх смертоносных игл на двести метров «пистолетного» выстрела, к кораблю устремился штурмовой модуль. На судне заметили опасность. Поздно. Строенный взрыв, раскурочив броню, пробил внушительную дыру в стометровом торце корабля. В открывшийся зев черным ангелом мщения ворвался побитый осколками десантный модуль. В скафандре Богдана наружу вылезла синеватая плесень гермопены. Один из осколков играючи пробил метапластовую броню кокпита и, не задев кости, навылет прошил правое плечо Северова. Кибердок вколол обезболивающее, заполировав его пятью миллилитрами боевого коктейля, от которого Богдан взвыл бизоном в период гона.

– А-ха-ха! Получайте, – безумно кричал он, беспрерывно нажимая на гашетки и снося внутренние переборки. Это был один шанс на миллион, и он его использовал.

Великолепно защищённый от атак снаружи, корабль оказался неспособен противостоять удару изнутри. Ядовитый головастик штурмового модуля пробил пушкой и лбом двести метров кишок центральной шахты из семисот. Модуль, как червь, поедающий жертву изнутри, протиснулся в тело вражеского левиафана почти на треть, не осилив жалких полутора сотен метров до боевой рубки. Конструкторы корабля никак не ожидали, что найдётся псих, который решится на подобную атаку. Семьдесят процентов силовых конструкций были сосредоточены на внешнем корпусе и орудийных палубах, несущих основную нагрузку. Внутреннее пространство и переборки, предназначенные скорее для отделения разгерметизированных отсеков и локализации возможных пожаров, не отличались особой прочностью, поэтому оно пало перед натиском модуля, выскочив из которого Богдан хлопнул по кнопке максимального разгона частотных двигателей. С опозданием на секунду сработала электромагнитная импульсная бомба, вырубившая незащищённую электронику в радиусе тридцати метров и подарившая Северову небольшую фору по времени – пока каас перейдут на резерв, пока настроят оборудование. Секунд пять или десять они потеряют.

– Ходу, ходу, – крикнул он сам себе, стреляя в голову солдату, сунувшемуся в центральный коридор. Шлем, прикрывавший голову врага, смог бы защитить от прямого попадания лазера, но не от стального шарика и разгерметизации.

Взмахнув руками, солдат рухнул на пол, заклинив телом дверь, и пока его не успели втащить за ноги внутрь, Богдан закинул в помещение гранату с подхваченным из модуля пятилитровым баллоном сжиженного кислорода, на котором подмигивала красным глазком электромагнитная мина. Обычно криков и взрыва не слышно – перед боем экипаж экипируется в скафандры, а из отсеков откачивают воздух. Превентивная мера позволяет избежать декомпрессии и пожаров на борту. Не всегда, правда, помогает. Случаются прилёты и в газовые резервуары, если бомбы не подбрасывают ушлые штурмовики. За дверью сначала неслышно хлопнуло, а потом рвануло так, что Богдан удержался на ногах только чудом. Стальную десятимиллиметровую дверь выгнуло дугой, гидромеханизм брызнул во все стороны маслом, мигнуло и погасло освещение. Живых внутри не осталось. Страшное дело чистый кислород. Стреляя во всё подозрительное, Богдан шмыгнул в подбашенное помещение, оттуда, пока автоматика не блокировала двери, нырнул в следующий отсек с автоматическими элеваторами подачи снарядов в орудийную башню. Ломиться в главную боевую рубку через центральную шахту было смерти подобно. Охранные турели, которые не замечал бронированный штурмовой модуль, быстро поджарят человека, и индивидуальный генератор силового экрана не поможет, поэтому путь только один – по внешнему корпусу, а там специалисту вскрыть шлюзовую камеру или взломать порт спасательных капсул раз плюнуть.

– Это я хорошо зашёл, – обрадованно хмыкнул Богдан, ощериваясь в зубастом оскале, не предвещающем ничего хорошего экипажу посудины. На механизм подачи легла очередная мина. БИУС скафандра высветил несколько живых целей на боевой платформе. Плазменная лента взвизгнувшего роторного наплечного лазера вычеркнула аварийную команду из списка живых и пробила гравитационный двигатель. – С Новым годом, ублюдки! Ловите подарок от Деда Мороза!

Наверху грохнуло, ещё раз. Ударной волной вышибло ближайшие к человеку переборки. Над головой Северова, чиркая по индивидуальному силовому экрану, просвистела россыпь осколков и ошмётков плоти уничтоженного орудийного расчёта. Один крупный раскалённый кусок металла, не заметив экран, ударил в грудь с силой боксёрского джеба профессионала тяжеловеса.

– Цел? – глотая воздух, Богдан ощупал грудь рукой. – Цел! Вот и снимай после этого бронь. Да ни в жизнь! Пора делать ноги, пока сюда не набежали злые дядьки.

Грудь саднила, будто на ней устроило танцплощадку стадо гиппопотамов и всю ночь отплясывало твист. Противно ныли ребра с правой стороны. Пролезая через вывернутую стальную «розочку», выросшую в переборке после детонации снаряда в орудийной башне, Богдан непроизвольно морщился от стреляющей в боку боли. Умничка кибердок успел вколоть очередную порцию обезболивающего, но поломанные ребра разом лишили человека десятой части проворства. Сжалась накачанная специальным гелем синтетическая жилетка, предусмотрительно надетая поверх поддоспешника. Краткий миг, и вышеозначенная деталь экипировки превратилась в жёсткий корсет, зафиксировавший грудную клетку.

– Чёрт, – ругнулся Богдан, разглядывая царапины и вмятину на грудной бронепластине. Не будь последней, он бы уже прописывался в райских кущах, объясняя ангелам, за что и почему от него отказались черти, а так ещё поборется. А куда деваться, сегодня не пятница, помирать ему никак нельзя.

Протиснувшись в дыру, Северов бросил быстрый взгляд назад. Там, где модуль зарылся в собранную им же баррикаду из металлоконструкций, шлюзов и переборок, по куче металла и по стенам поползло призрачное свечение, то и дело гаснущее в ярких вспышках электрических разрядов. Над потолком струились серебристые облака быстро остывающей дыхательной смеси из повреждённых скорострельной пушкой газовых резервуаров. У раскуроченного, порванного в хлам стыковочного узла газы хлестали во всю мощь, устремляясь в открытый космос, где тут же остывали и оседали толстым слоем инея на изувеченных металлоконструкциях. Рвущиеся на свободу газовые языки жадно облизывали жидкие наплывы на полу, образовавшиеся под потёкшим топливопроводом. Бахнет или нет? Богдан совсем не горел желанием проверять гипотезу, поэтому подхватил ноги в руки и дал дёру.

Разогретые ионно-частотные двигатели крохотного катера превратились в своеобразную микроволновку, а что бывает, когда в микроволновую печь засунуть проводник? Здесь ситуация оказалась иной. Лишённую защитного экрана МКВ-печь разместили в железном кубе. Через десяток секунд двигатели окончательно пойдут вразнос, и если команда ликвидаторов не расстреляет модуль, то в желудке артиллерийской лоханки поселится колючий ионно-электрический монстр. Очаровательный бешеный ёжик, рвущий тесную клетку изнутри. Короче, приятного для хозяев мало, хороший такой, можно сказать добротный взрыв им гарантирован.

Быстро перебирая конечностями, Богдан выбрался в горизонтальную шахту вентиляции, в которую боевой скафандр едва-едва вмещался. Шкрябая плечевыми бронепластинами и ранцем по стенам, загаженным осадочными отложениями, он пополз к шлюзовой камере. Чувствуя себя трубочистом, Северов упорно протискивался к шлюзу газо- и мусоросброса. Пока экипаж не опомнился, включив противопожарные пенообразователи, следовало покинуть опасную зону. Шахта вентиляционная, но успокаиваться на этом не стоило, ибо хитрая конструкция играла роль пожарных сухотруб с дренчерными распылителями на концах и в любой момент могла быть заполнена пеной, а в той попробуй полазай. Была у шахты ещё одна функция, едва ли не главная. Подобные ходы и штольни использовались как транспортные артерии ремонтными дроидами, а сталкиваться с этими опасными рабочими «муравьями» в ограниченном пространстве ох как не хотелось. Сварочный аппарат или плазменный резак могут натворить море отнюдь не мирных дел. В умелых руках или манипуляторах тот же резак даёт фору бластеру и наплечному пулемёту, тем более в сложенном транспортном положении, что от первого, что от второго толку шиш да маленько.