– Уходи, – бросила Марика. – Или я подвешу тебе на хвост дикарское проклятие.

Служанка в ужасе убежала.

– Похоже, она здесь родилась и выросла, – сказала Грауэл. – Боится собственной тени.

– Здесь любая тень внушает ужас, – возразила Барлог. – Мы еще услышим о повелительницах теней.

Но Барлог ошибалась. Неделя прошла без происшествий. За эту неделю Марика редко покидала жилище и никак не общалась с сестрами Рюгге из Макше. Обследование окрестностей она оставила на долю Грауэл и Барлог. Никто к ней не приходил.

Было странно, что на нее не обращают внимания.

Сперва свободное время казалось даром небес. Все годы в Акарде большую часть времени она проводила за учебой, готовясь стать силтой. Единственная передышка наступала летом, когда она присоединялась к охотничьим отрядам, выслеживавшим кочевников, которые превратили Акард и Понат в руины.

Но… После того как она навела чистоту в жилище, совершила несколько вылазок в близлежащие части обители, проникла в остальную ее часть верхом на призраках и нашла укромное местечко в высокой башне, выходившей на площадь, ей стало скучно. Даже учеба казалась привлекательной.

Она недовольно ворчала на работницу, которая приносила им еду. Шел ее десятый день в Макше.

Время в Макше ползло крайне медленно. Жалобы Марики продолжались неделю, становясь все более озлобленными, но ничего не происходило.

– Не создавай лишних хлопот, – предостерегла ее Грауэл. – Они изучают наше поведение. Своего рода испытание.

– Прошу прощения, но я в это не верю, – сказала Марика. – С тех пор как мы здесь, я сотню раз ходила на темную сторону! И не заметила никаких признаков того, что о нас вообще знают, не говоря уже о том, чтобы за нами наблюдать. Нас попросту убрали с глаз долой и забыли, так что теперь мы сидим тут, будто в тюрьме.

Грауэл переглянулась с Барлог.

– Не все можно увидеть колдовским внутренним взглядом, Марика, – заметила Барлог. – Ты не всемогуща.

– В каком смысле?

– В том, что некая юная силта, сколь бы сильна ни была, не сумеет увидеть, чем занимается обитель куда более опытных силт, если они этого не пожелают.

Марика уже собиралась признать, что подобное вполне возможно, когда в дверь поскреблись.

– Сейчас не время обеда, – сказала она. – Похоже, затишью пришел конец.

Барлог открыла дверь.

На пороге стояла силта – столь древних старух Марика еще не встречала. Опираясь на трость из узловатого темного дерева, она проковыляла в центр комнаты и окинула всех слезящимися мутными глазами. Полуслепой взгляд остановился на Марике.

– Я Мораган. Меня назначили твоей наставницей и сопровождающей на Пути Рюгге, – проговорила она на разговорном языке Рюгге с едва заметным интригующим акцентом. Или она шепелявила? – Ты – та самая Марика, которая вызвала столько дебатов и хаоса в северной цитадели.

Это был не вопрос.

– Да. – Марика почувствовала, что сейчас не время препираться по поводу роли, которую она сыграла в Акарде.

– Можете идти, – сказала Мораган Грауэл и Барлог.

Охотницы не двинулись с места. Даже не поинтересовавшись мнением Марики, они расположились так, что Мораган оказалась в центре опасного треугольника.

– Тебе здесь ничто не угрожает, – обратилась Мораган к Марике, видя, что уходить никто не собирается.

– В самом деле? Можешь в этом поклясться?

– Могу.

– Что ж, слово сестры-силты стоит металла, на котором оно высечено. – Марика разглядывала одеяние старой сестры, не в силах разобрать знаки различия. – Как мы убедились, находясь под защитой сестер Рюгге, в которой те поклялись. Наши стойбища захватили, а помощь так и не пришла. А когда мы бежали в крепость Акард, ища спасения, ее тоже позволили разрушить.

– Ты оспариваешь политические решения, о которых ничего не знаешь, щена.

– Вовсе нет, госпожа. Я просто не желаю, чтобы политика заманила меня в ловушку, задушив в кольцах обмана и нарушенных клятв.

– Мне говорили, что ты весьма смелая. Вижу, они были правы. Что ж, прекрасно. Поступим по-твоему. Пока.

Мораган подковыляла к деревянному стулу, медленно опустилась на него, положила трость на стол и, казалось, погрузилась в сон.

– Кто ты, Мораган? – спросила Марика. – Не могу понять твои знаки различия.

– Просто старая силта, настолько дряхлая, что давно перестала быть той, кого вы называете Мудрыми. Но мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня. Расскажи свою историю. Я кое-что слышала и читала, а теперь хочу оценить твою версию событий.

Марика заговорила, но смысла в том не было никакого. Несколько минут спустя голова Мораган упала на грудь, и старуха захрапела.

Так продолжалось день за днем – Мораган больше расспрашивала и храпела, чем чему-либо учила. Как выяснилось, в первый визит ее сознание было наиболее ясным. Иногда она не могла вспомнить, какой сегодня день или даже имя Марики. Большую часть времени толку от нее было мало, не считая сведений о некоторых тайных обычаях обители. И она всегда больше спрашивала, чем отвечала, причем многие вопросы были раздражающе личными.

Наличие наставницы, однако, обеспечило Марике определенное положение в обители. За свое поведение она теперь отвечала главным образом перед Мораган. После того как Марика стала частью местного общества, ей было проще учиться, исследуя и наблюдая.

И ей мало что нравилось из увиденного.

В обители хорошо жили даже самые низшие работницы. В городе же меты едва сводили концы с концами, страдая всю недолгую жизнь от голода, болезней и изнуряющей работы. Все, что имелось в Макше, включая жителей, принадлежало Сообществу силт Рюгге, союзу торговцев, называвшему себя Союзом Бурой Лапы, или и тем и другим совместно. Союз Бурой Лапы владел имуществом с разрешения Рюгге, на замысловатых и обширных условиях аренды. Жители Макше, не бывшие торговцами или силтами, пожизненно привязывались к своей профессии или земле.

Марику все это весьма озадачивало. Рюгге владели метами, будто домашними животными? Она расспросила Мораган, но наставница лишь покосилась на нее, не в силах понять суть вопросов.

– Грауэл, – сказала как-то вечером Марика, – ты вообще понимаешь, что тут происходит? Эта старая карка Мораган не может или не желает ничего объяснить.

– Будь с ней осторожнее, Марика. Она не так проста, как кажется.

– Она такая же тронутая Всеединым, как была моя бабка.

– Может, она старая и сумасшедшая, но вовсе не безвредная. И возможно, тем опаснее. Ходят слухи, будто ей поручено не учить тебя, но изучать. Говорят также, будто она когда-то занимала крайне важное положение в общине и до сих пользуется покровительством высокопоставленных особ. Опасайся ее, Марика.