землю расчищают под фермы, тем самым изменяя природный ландшафт, климат, и это ставит под угрозу жизнь редких видов. В некоторых случаях такие фермерские угодья быстро становятся непригодными для хозяйствования, поскольку без естественной комплексной экосистемы из-за эрозии и вымывания природных элементов из почвы эти угодья теряют производительность и становятся бесплодными. Метан – газ с очень мощным парниковым эффектом, и он производится в избытке нашими травоядными жертвами.

Названные причины весьма серьезны, но заставили меня крепко задуматься не они, а вопросы этики. За последние десятилетия наука доказала, что уникальные способности, предположительно присущие только человеческому виду, есть и у других существ. Где начинается способность чувствовать и страдать, сказать трудно. Определенно, не на уровне одноклеточных организмов, но уж точно где-то уже до свиней, овец и коров. Сам факт, что мы разводим животных в промышленных масштабах, откармливаем их для того, чтобы потом убить, вероятно, покажется нашим потомкам отвратительным.

Европейское законодательство предусматривает для животных пять свобод:

1) свобода от голода и жажды;

2) свобода от дискомфорта;

3) свобода от боли, травм и болезней;

4) свобода естественного поведения;

5) свобода от страха и стресса.

В Новой Зеландии говядину, баранину и молоко часто производят экстенсивно. Огромные стада животных выпасают на большой территории с минимальным вмешательством. Наверное, это самое близкое к тому идиллическому состоянию, на которое могут надеяться коровы на Земле, хотя и в Швейцарии коровам тоже неплохо живется. Однако экстенсивное животноводство имеет и свои недостатки. Оно требует больших территорий под выпас, что приводит к масштабным вырубкам лесов, поскольку потребление мяса в мире неуклонно растет. Это также может показаться благоприятной средой для здорового скота. Однако большие территории не позволяют проводить ежедневные осмотры. В результате любое животное, которому потребуется помощь, будет вынуждено уповать на удачу и ждать, пока до него доберутся. Животных при таком виде хозяйствования обычно ждут такие же прелести судьбы, что и их диких собратьев: экстремальные погодные условия, хищники, болезни, травмы и прочие проблемы. Спрашивается, как же обеспечить им свободу от дискомфорта, страха, боли, травм и болезней?

На другом краю света, в США и Западной Европе, практикуют интенсивное животноводство. В некоторых случаях животные вообще редко покидают загон. Но при этом они обеспечены адекватным (по нашим меркам) пространством, индивидуальным уходом, необходимым питательным кормом, подстилкой и даже щетками-чесалками. Ни дать ни взять курорт для коров. Тут на них вряд ли нападет хищник, разве что какой-нибудь мифический, да и за их здоровьем следят тщательно и болезни диагностируют на ранних стадиях. Интенсификация производства также предполагает, что все меньше задействовано человеческого труда. В обеих системах производства преследуется одна цель – минимизировать затраты и максимизировать доход в пересчете на голову. Остается неясным, насколько свободно и естественно чувствует себя корова, которая содержится в коровнике круглый год. Однажды я видел, как молодняк, который содержался в стойлах всю зиму, выпустили на зеленую травку весной: беготня, лягание и озорство явно демонстрировали их неподдельную радость от движения и свободы.

Сейчас во всем мире жители городов преобладают над сельским населением. Такой дисбаланс случился не так давно. Начиная с промышленной революции в XVIII–XIX веках люди медленно, но верно мигрировали в поисках работы и лучшей жизни в города. Тогда же и произошел отрыв от сельского быта и природы. Огромное количество людей, особенно в странах развитого мира, родились и выросли, ни разу за свою жизнь не увидев живого фермера или же сельскохозяйственное животное. Однажды меня вызвали на помощь, потому что некая леди увидела овечку, на ее взгляд попавшую в опасную ситуацию. Леди сообщила мне, что овечка застряла по горло в грязи, а если ее не вытащить из лужи, то она утонет. Почему надо звать ветеринара? Это же не моя проблема, а проблема фермера, кому принадлежит эта овца. Но я согласился выехать по вызову, потому что сама мысль, что овца страдает, была невыносима, к тому же я ожидал, что возникнут проблемы с идентификацией владельца овцы.

– Окей, мэм, где вы находитесь?

– Я не знаю.

– Понятно, тогда мне будет трудно вам помочь.

– Ну-у-у…

– А где вы были до этого?

– В кафе.

– В каком?

– Ой, я не помню, рядом с речкой которое.

– Ага, понятно… «Чертова дюжина»?

– Не, не это кафе. А что вы такие странные вопросы задаете?

– «Кафе на углу»?

– Ну, да, скорее всего, в этом.

– Отлично, а потом вы куда направились?

– К реке.

– Так, значит, вы вышли из кафе и направились к реке. Вы шли вверх по течению или вниз?

– Да откуда же мне такое знать?

– Так, ладно, скажите: когда вы шли к реке, вода текла на вас или от вас?

– Да не знаю я!

– Ну, окей, когда вы дошли к берегу, вы куда потом повернули – направо или налево?

– Я пошла направо.

– И шли вдоль берега, пока не дошли до устья?

– До чего?

– До устья.

– До какого устья?

На этом месте я впервые порадовался, что в старших классах школы выбрал географию вместо английского. Потому что я смог вкратце объяснить этой даме, что такое устье. Я бы ей еще и про другие типы ландшафтов рассказал, но времени не было. Как-нибудь в другой раз постараюсь блеснуть своими географическими познаниями.

– А не могли бы вы сказать хотя бы грубо, на какое расстояние вдоль устья вы прошли.

– Нет, грубо не могу. Откуда мне знать, какое тут расстояние.

– Понятно, тоже верно. А старого замка там нет?

– Есть.

– Отлично, я понял, где вы находитесь.

– А вы когда приедете? Уже прилив начинается.

– Уже еду.

– А вы с меня плату не потребуете?

– (глубокий вздох.) Нет, не думаю.

Во время разговора я отслеживал по карте Ordnance Survey возможный маршрут и попробовал определить хотя бы в общем территорию, на которой мне предстало спасать из беды эту овцу. Рекомендую всем, кто планирует работать за рулем и быть в постоянных разъездах, пройти какие-нибудь хорошие курсы по основам ориентирования по картам и на местности. Glenmore Lodge и Plas y Brenin – это национальные центры альпинизма в Шотландии и Уэльсе соответственно. У них можно получить отличные знания, да еще они удостоверение дают. В общем, я выдвинулся на место. Ехать пришлось по грунтовке, мой старый драндулет едва справлялся с трассой, я остановился где-то в паре миль от предполагаемого места встречи. Перед выходом из машины я натянул свои резиновые сапоги и непромокаемую спецовку. Редкие собачники, гуляющие со своими питомцами в округе, с подозрением смотрели на странно одетого чувака, который, по их мнению, видимо, задумал неладное. Уж точно что-то