Сашка несколько раз набрала Романа, но он был вне зоны, и лишь поздно ночью пришло довольно сдержанное сообщение, где тот извинился, что не мог говорить, потому как вернулся поздно и сообщил, что прилетит рано утром. О том, что Роман не пожелал ей спокойной ночи, Сашка старалась не думать…

…Он вернулся совсем рано, едва рассвело, громко хлопнула входная дверь, Саша сразу вскочила и не стала надевать халат, оставшись лишь в кружевной сорочке. Она знала, что Романа такой вид заводит с полоборота, она сейчас сообщит ему свою чудесную новость, он обрадуется и подхватит ее на руки. Они сейчас одни, не считая охранника на входе, можно забить на мир и провести этот день, наслаждаясь друг другом, чтобы хоть ненадолго спрятаться от всех проблем за стенами дома. Теперь уже точно их общего.

Сашка выбежала навстречу Яланскому и бросилась на шею.

— Ромочка, как же я соскучилась! У меня такая новость! — она, радостно сияя, протянула ему сложенный в целлофановый пакетик тест с двумя полосками. — Смотри!

Роман аккуратно отвел ее руки, и Сашка почувствовала легкий запах виски. Он что, пил в самолете? Но это внутренний рейс, тут лететь полчаса, значит перед вылетом? Или ночью?

— Рома…  — она снова потянулась к нему и осеклась, наткнувшись на колючий, замороженный взгляд, который словно сковал ее льдом, и ей в самом деле стало холодно так, что пришлось обхватить себя руками. Роман теснил ее в дом, и она, пятясь, вошла в дверь гостиной.

— У меня тоже есть новости для тебя, Саша, — на стол россыпью легли фотографии. Вот она целуется с Олешиным, вот он накрыл ее руку своей… Она что, и правда так глупо ему улыбалась? А там, где она отбивалась от Олешина, на фото казалось, будто она страстно цепляется за его рубашку. И какая же сволочь так удачно выбирала ракурс?

— Рома, ты что, мы встретились с Олешиным, я выполняла для него работу, давно, еще полгода назад, он сейчас предложил мне должность финансового директора, но я отказалась…

— Я знаю, — Роман говорил медленно, растягивая слова, и Сашка вдруг поняла, что он едва сдерживает клокочущую внутри ярость, — это он мне посоветовал тебя, как хорошего аналитика, а потом ты случайно вдруг находишь Илью… Не странное ли совпадение, любимая?

— Рома, что за глупости…

Но он так крепко схватил ее за запястья, что она даже вскрикнула.

— Деньги компании, активы, я узнал, что ты слила все на какую-то левую фирму, ты для этого подобралась ко мне так близко, Саша, это он тебя подослал? Ты из-за этих проклятых денег влезла мне в душу, Саша? Это его ребенок? — он тряс ее так, что у нее зубы стучали.

— Яланский, что ты несешь, это твой ребенок, мы не предохранялись, тебе совсем отшибло память? — она выдернула руки и начала растирать покрасневшие запястья, сердито глядя на Романа. Тот подошел к секретеру, достал с нижнего ящика папку и почти швырнул в Сашку. Она дрожащими руками открыла ее, вглядывалась в бумаги и не разбирала ни слова, все сливалось и плыло перед глазами.

— У меня не может быть детей, Саша, жаль, что ты этого не знала, правда? Илья не мой сын, потому Инга и держит меня за яйца. Если его биологический отец оспорит отцовство в суде, они его у меня отберут. А я знаю, что Илья не нужен ни ей, ни ему, ей нужны только мои деньги, как и тебе. Ты, как ты могла, Саша, — он хрипел, нависая над Сашкой, а она смотрела во все глаза, и ей даже не было страшно, только невыносимое, тоскливое чувство выкручивало изнутри, ломая ее, словно на дыбе.

Этот мужчина смотрел глазами, полными ненависти, боли и отчаяния, а она не понимала, как могла снова поверить ему. Второй раз. Говорят, в одну и ту же реку не входят дважды. В реку возможно, но в болото, затягивающее по самую макушку, Александра Погодина умудрилась повторно влететь со всего разгону и без особых усилий.

«Что же ты вляпываешься вечно с неблагополучными мужиками, Санька?»

«Как же ты оказалась права, Анечка…»

Саша смотрела сквозь застилающую глаза пелену, не разбирая ни единого слова из того, что говорил Яланский, и была этому только рада. Наверняка ничего хорошего, она видела лишь шевелящиеся губы, а в ушах гулко шумело. Неблагодарный, подозрительный мужчина, который только и делает, что ломает ей жизнь, пока она спасает его бизнес и рожает детей, скажи кому, не поверят. Так нужен ли ей на самом деле этот мужчина? Она хотела преподнести ему дочь, как подарок, вот только Яланский таких подарков не заслуживал.

— Чем он лучше меня, Саша? Ты хоть представляешь, что ты наделала?  — вдруг донеслось до нее сквозь этот гул.

— Всем лучше, — едва ворочая языком, ответила Саша, — любой будет лучше тебя, потому что таких гадов как ты, Яланский, еще поискать.

Лучше бы она смолчала, но Саша не сообразила сразу, и лишь когда тот, рыча, схватил ее за руки и притянул ближе, поняла, что кружевная сорочка сработала в ожидаемом направлении, вот только сейчас это было совершенно лишним.

— Отпусти меня, Рома, ты нетрезв, иди проспись, потом поговорим, — попыталась вывернуться, но сделала еще хуже, оказавшись припечатана к столу.

— Так может проверим, кто все-таки лучше, — его рука оказалась под сорочкой, он дышал тяжело, прерывисто, и Саша поняла, что остановить его уже не выйдет, остается только бежать.

Она дернулась и метнулась к двери, но Роман оказался быстрее, поймал за талию и толкнул на стол лицом вниз.

— Рома, пожалуйста, не надо, — она стонала, сквозь сцепленные зубы, но понимала, что он ее не слышит. Они оба, похоже, не слышали друг друга. Сашка вцепилась в край стола и закрыла глаза…

Ее ногти скользили по краю, ломаясь, а он бился об нее, как одержимый, она же не чувствовала совсем ничего, будто это было не ее тело, она словно наблюдала со стороны. И не заметила, в какой момент все изменилось, лишь почувствовала, как его руки гладят ее плечи, волосы, губы осторожно касаются спины, и рваный шепот пробирает до дрожи.

— Сашка, Сашенька, ну почему, я ведь так любил тебя…

«Любил-разлюбил… Не в первый раз», — мелькнуло и пропало, гораздо больше Сашу занимало, почему у нее мокрая спина. Почему влажные щеки, понятно, потому что слезы стекали по одной, как горошины, редкие, но крупные, сразу все лицо становилось мокрым.

Он отпустил ее, и она сползла на пол, прислонилась к ножке стола, закрываясь руками и стараясь усмирить бьющееся сердце. По внутренней стороне бедра стекала теплая вязкая жидкость, на Романа смотреть она не могла, это было выше ее сил.

— Саша,  — он шагнул к ней, голос сорвался, а она лишь замотала головой.

— Не подходи ко мне, уйди, Рома. Я не могу тебя видеть.

Он постоял, круто развернулся и прошел в кухню. Хлопнула дверца холодильника, а потом раздался звон стекла и хриплый крик сквозь зубы — об кафель разлетелся стакан. Да пусть хоть головой об тот кафель бьется, ей теперь все равно. Саша сделала над собой усилие, поднялась и добрела до ванной. Но как она ни старалсь, вода не смогла отмыть душу. Тело — да, душу — нет. При выходе из ванной ее поджидал Роман.