Она сама не могла объяснить, что с ней происходит, словно ее душа застыла в немом оцепенении. Может, Сашка просто его разлюбила и ей все равно, что с ними дальше будет? Но нет, боль уже где-то билась, связанная в уголке сознания, это не надолго, просто сейчас временно включился спасительный полог, закрывающий ее от этой боли. У нее сейчас другая цель — забрать Илью, для этого сгодится Олешин, да кто угодно сгодится.

— Саша, поехали, я тебя отвезу,  — голос был сиплым, как вчера, похоже, он действительно его сорвал или, может, простыл в дороге…

«Ты его еще пожалей! Уложи в постель и чая принеси с малиной!» Сашка сделала вид, что только его увидела.

— Яланский, тебе было сказано, что в девять у нотариуса. Я не говорила, что нотариус сидит у меня во дворе,  — и снова равнодушно отвернулась.

— Саша, садись в машину, — он попытался взять ее за руку, но к счастью, подъехало такси, и Сашка решительно отобрала руку, устремившись к багажнику. Таксист, оглядев странную пару, вышел из машины, чтобы сложить в багажник чемодан.

— Смотри не опоздай, у меня мало времени, — сказала Саша, садясь на переднее сиденье, — у меня в час самолет.

— И куда ты летишь?  — ревнивым тоном спросил Роман.

— На острова.

— Отдыхать? И надолго? Куда именно?

— Еще не решила, — подумав, ответила Сашка, — осмотрюсь на месте, может быть, прикуплю парочку.

— Саша, что ты несешь…

— У тебя склероз, Рома, я обобрала тебя до нитки, или ты уже забыл? Теперь я богатая женщина, могу себе позволить небольшой островок в океане.

Уже в зеркало заднего вида Сашка увидела, как Роман подходит к своей машине и с раздражением дергает дверцу. Неправильно она себя ведет, нужно быть холодно-равнодушной, а не заводить его своей болтовней.

К нотариусу подъехали одновременно, там Сашка планомерно избавилась от всего груза, камнем давившего ее эти два дня. Яланский сидел с угрюмым видом и с каждым подписанным документом мрачнел все больше. Саша вышла от нотариуса, вдохнула полной грудью, как будто в самом деле стало легче дышать. Она увидела такси и помахала рукой водителю, а сама спиной чувствовала, что сзади стоит Роман.

Он и правда ходил за ней будто на привязи, даже в кабинете нотариуса норовил подсесть поближе, коснуться руки, передавая документ, склониться к самому лицу, вроде бы проверяя, все ли она правильно сделала. Они поменялись местами, теперь Сашка была магнитом, а Роман канцелярской скрепкой. Превратности судьбы…

Саша села в такси, над открытым окошком навис Роман.

— Саша, подожди, не уезжай, выслушай меня. Прости меня, я вчера повел себя, как подонок, я не должен был тебя трогать. Ну хочешь, избей меня, я дам тебе монтировку, у нас в гараже лежит… Поедем домой, мне уже все равно, правда, я хочу тебе верить, давай потом сделаем тест…

Она даже не стала его слушать.

— Все, Рома, забудь, никаких тестов, ты не притронешься к моему ребенку, — она очень надеялась, что это прозвучало угрожающе и протянула Яланскому небольшой продолговатый конверт из плотной бумаги. — Возьми, это тебе, только пообещай, что откроешь его ровно через, — посмотрела на часы  — три часа.

Вместо ответа тот схватил ее за руку.

— Скажи мне, что я ошибся, пожалуйста, Саша, — в его взгляде было столько мольбы и яростного огня, что Сашка не выдержала и опустила глаза.

— Ты не ошибся, Рома,  — продолжила, не глядя,  — ты облажался. Второй раз. Так ты обещаешь или нет? Тогда я поехала.

— Обещаю,  — с трудом процедил сквозь зубы. Саша отдала конверт, и такси плавно вывернуло с обочины.

Она все же не выдержала и оглянулась, Роман стоял и смотрел ей вслед, сжимая в руке конверт. Сейчас он придет в офис — он знает, что там нет ничего, кроме мебели. Возможно, его уже поджидает Вадик в окружении своих новых друзей, а может, там в разгаре очередное маски-шоу, вот только из участников одни нападающие. В любом случае, Роман может теперь переписать компанию первому встречному бомжу — кроме обязательств, судебных исков и десятка столов со стульями поиметь с нее еще что-то вряд ли удастся.

Сашка откинулась на спинку сидения. Вряд ли Роман выдержит три часа, Сашка склонялась к мысли, что скорее его хватит максимум на два… Она забрала дочку у родителей и на том же такси поехала в аэропорт. Там, пройдя регистрацию, поймала себя, что с волнением поглядывает на часы, поминутно представляя, что сейчас делает Яланский.

Вот он сидит за столом, поставив ее послание перед собой и гипнотизирует цифры в верхнем углу экрана телефона, затем, не утерпев, хватает ножницы и вскрывает конверт. На стол выпадает ключ с номером, обычный ключ от банковской ячейки и доверенность на доступ к этой самой ячейке.

Он уже должен догадаться, не может не догадаться. Вот Роман бежит к машине и срывается с места, чуть не сбив паркинговый шлагбаум, затем влетает в депозитарий банка — того самого, разве все еще не понятно и без содержимого ячейки? Еле дожидается, пока охранник выйдет, выдергивает ящик из ячейки и находит файл.

Первой лежит генеральная доверенность на его имя на новую офшорную компанию «Стил Инвест ЛТД», затем фото Саломатиной Витки в костюме из черного шелка с цветами и с ее именем на обороте, а потом ксерокопия свидетельства о рождении Дарьи Погодиной, где в графе «отец» красным маркером вписано: «Робин Гуд». Последней из файла выпадет записка, в которой есть всего три слова, сестра-близнец той, что он написал ей когда-то, вот только знаки препинания тогда были другие…

А вот на этом Сашкина фантазия заканчивалась, она понятия не имела, что дальше будет делать бывший Робин Гуд. Может, начнет биться головой о стеллаж с ячейками?

… Саша ошиблась на каких-то тридцать минут, выдержки Романа хватило всего на полтора часа. И когда в его руки упала записка «Забудь меня. Эй», он не стал биться о стеллаж головой, он жестко и размеренно бил кулаком в металлические дверцы ячеек, издавая время от времени рык, очень похожий на звериный: «Она. Это была она…» Дверцы погнулись, а он с остервененением продолжал впечатывать в них кулак.

Когда влетели охранники, Роман развернулся и заехал одному в челюсть, другому задвинул под ребро, они вдвоем не могли с ним справиться, пришлось вызывать полицию. Все это время телефон Романа был отключен, чтобы не сбрасывать без конца звонки надоедливого абонента. И Сашка, конечно, не могла знать, что спустя несколько часов к решетке «обезьянника» подойдет полицейский.

 — Эй, придурок, трубку возьми. За тебя тут вписались, а жаль, я бы тебя, сволочь, подержал здесь с бомжами, — губа стража порядка была разбита, но и лицо Яланского выглядело не лучшим образом. Он нехотя взял телефон.

 — Что тебе нужно? Все что мог, ты уже сделал. Да, я знаю, кто она.

А потом замер и медленно произнес надтреснутым голосом.

 — Я тебя понял. Хорошо.

***