Филипп быстро закончил расчесывать волосы лишь потоку, что боялся, как бы не остыла вода. В сердце рождались неведомые, доселе незнакомые чувства. Так Филипп никогда не относился ни к одной из женщин и вовсе не был уверен, что готов учиться заново. Куда надежнее казалось вернуться на знакомую территорию простого, немудреного вожделения. Отложив в сторону расческу, он начал расстегивать рубашку. Джейн повернулась и увидела, что муж раздевается.

– Что ты делаешь?

– Решил, что мы можем принять ванну вместе. Джейн недоверчиво покачала головой:

– Ну и придумал! Это же неприлично!

– А мне идея как раз представляется чрезвычайно занимательной и возбуждающей.

– Как же мы поместимся в ванне вдвоем? – удивилась Джейн.

– Постараемся поместиться.

– Хочу помыть тебя.

Всего лишь несколько дней назад Джейн скорее умерла бы, чем осмелилась произнести эти слова. Но Филипп оказался хорошим учителем: он спокойно и методично освобождал молодую неопытную жену от затруднявших интимное общение комплексов, и теперь она уже не побоялась высказать даже такое смелое желание.

– Это было бы прекрасно.

Филипп разделся и предстал перед юной супругой-любовницей во всем великолепии цветущего мужского тела. Искренне желая доставить удовольствие, Джейн начала нежно ласкать уже готовый к бою клинок. Она гладила чувствительную кожу пальцами, прикасалась к ней прохладным краем тонкой шелковой сорочки и почему-то твердо сознавала, что ощущение окажется приятным. Вырвавшийся из груди мужа стон удовольствия подтвердил, что так оно и было.

Филипп сжал дарившую наслаждение руку и на шаг отступил. Удивительно, как его возбуждали даже самые простые действия любимой.

– Наверное, тебе лучше остановиться, а то до воды дело так и не дойдет.

Джейн засмеялась и слегка приподняла подол рубашки:

– Снять?

– Не надо. Мне нравится смотреть, как сквозь тонкий шелк просвечивает грудь.

Филипп погладил нежные груди и, желая подразнить, слегка нажал пальцем на плотные вершинки. Потом подошел к ванне и погрузился в горячую воду.

Джейн опустилась на колени рядом, раздумывая, с чего начать. Наконец взяла мочалку, окунула ее в воду и принялась тереть грудь мужа. Однако очень скоро мочалка превратилась в препятствие. Джейн отложила ее в сторону и начала действовать ладонями. Взбила густую мыльную пену и принялась энергично скользить пальцами по коже любимого.

Филипп расслабленно полулежал в ванне, согнув колени. Под правым коленом Джейн неожиданно нащупала странной формы родинку. Выпуклое пятно представляло собой ясно очерченную восьмерку. Еще и еще раз обведя пальцем хорошо заметный контур, Джейн подняла глаза:

– Что это?

– Знак старшего из сыновей в роду Уэссингтонов. Своего рода фамильная эмблема. Передается из поколения в поколение.

– Но это же символ бесконечности!

– Да. Он означает, что я вечно буду любить тебя. – Джейн улыбнулась.

Филипп привлек жену к себе и накрыл ее губы долгим, глубоким поцелуем. При этом слегка плеснул теплой водой на сорочку, и ткань тут же соблазнительно прилипла к груди.

– Кто мог бы подумать, что под рубашкой скрываются такие удивительные сокровища?

Джейн еще не научилась отвечать на подобные признания словами, однако природа безошибочно подсказывала естественный физический ответ. Ванна предоставила прекрасный повод исследовать все потаенные уголки, которые оказалось так приятно ласкать в ночной тьме. Из уроков Филиппа юная женщина уже поняла, что особенно нравится мужу, однако до сих пор ее сковывали робость и стеснение. Сейчас же она набралась храбрости и провела ладонью по внутренней стороне бедра, ощутила гладкую нежную кожу и добралась до притаившихся между ног мягких мешочков.

Возлюбленная впервые осмелилась на подобные ласки, и Уэссингтон таял на глазах. Еще одно подобное прикосновение, и… Он прикрыл глаза и тихо застонал.

– Ты меня убиваешь.

– Тебе хорошо?

– Хорошо – это ничто. Блаженство!

– Подумай только, какой распутницей я стала. И все это дело твоих рук.

– Всегда рад оказать услугу.

Джейн засмеялась и упустила мыло. Склонилась, тщетно пытаясь рассмотреть его в мутной воде. Всплеск снова намочил сорочку, и на сей раз ткань плотно прилипла к груди, ясно обозначив контуры и обрисовав каждую вершинку, каждое углубление.

– Встань на колени!

Филипп послушался и поднялся, опершись кулаками на край ванны. Теперь вода доходила лишь до середины бедра. Мужская сила предстала во всей своей гордой красе. Джейн поймала скользкое мыло, провела им по напряженному фаллосу, потом спустилась ниже, намылила между ног и перешла к расщелине между ягодицами. Положила мыло и принялась взбивать пену, одновременно лаская все самые нежные, самые чувствительные места и создавая тот ровный напряженный ритм, который так любил муж. Чудесные прикосновения дарили ей самой такое же наслаждение, как и ему.

– Все, – проворчал Филипп, едва нежные пальцы снова скользнули по напряженному, полному сил члену. – Хватит. Иди сюда.

Он сгреб жену в охапку и прямо в сорочке затащил в ванну. Стоя на коленях спиной к мужу, Джейн почувствовала, как он медленно стягивает промокшее одеяние: сначала обнажились бедра, потом ягодицы, живот, грудь. Стащив мокрый кусочек шелка через голову, Филипп бросил его на пол.

Джейн осталась нагишом и едва заметно задрожала. Филипп опустил руку в горячую воду, нашел кусочек мыла и начал нежно водить им по телу любимой – так же, как только что это делала она. Провел по бедрам, между ног, по животу и груди, по плечам, по спине. Намыливал, тер и ополаскивал до тех пор, пока Джейн не оказалась такой же чистой, горячей и скользкой, как он сам.

– Держись за край, – неожиданно осипшим голосом распорядился супруг. Сейчас уже возбуждение и желание казались болезненными, а потребность излить семя отказывалась подчиняться голосу рассудка.

Джейн слегка склонилась и крепко вцепилась в край ванны, ощущая за спиной страстное присутствие мужа. Именно так он овладел ею в первую брачную ночь и с тех пор больше ни разу не оказывался за спиной. Хотя ничто не напоминало обстоятельства печального и болезненного опыта, Джейн все же невольно напряглась. Тело вспомнило неприятные ощущения, а разум заставил еще раз пережить давнее унижение.

– Филипп, пожалуйста…

– Ты ведь доверяешь мне, правда?

Доверяла ли она? Джейн закрыла глаза, и истина явилась сама собой. Отношения изменились, став глубокими и искренними. Теперь, если потребуется, она отдаст в руки Филиппа даже собственную жизнь.

– Да, – прошептала она и для верности даже кивнула.

– Значит, расслабься и впусти. – Филипп положил руку на спину жены и слегка нажал, подталкивая вперед, а потом крепко схватил за бедра. Резкий толчок – и вот кинжал уже в ножнах по самую рукоятку.