Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но Америке не повезло; закон о тарифах был подписан в июне 1930 года, и фондовый рынок заскользил в пропасть. Свободная конкуренция, или laissez-faire, стала тем принципом, который ранние представители классической школы, такие как Давид Юм и Адам Смит, противопоставили принципам меркантилизма, а именно торговым барьерам и высоким налогам. Именно свободная конкуренция вызвала подъем мировой экономики. Но в 1930-е годы, когда все страны резко повысили тарифы и налоги, выражение laissez-faire («пусть каждый идет своим путем») стало трактоваться как «будь что будет».
Окончательная редакция закона Смута-Хоули предусматривала 60-процентный тариф более чем для 3200 импортных товаров. Запретительные пошлины, введенные в отместку другими странами, были не менее жестокими и лишь усугубили спад в экономике, возникший из-за повышения налогов. Некоторые государства повысили тарифы еще до подписания закона Смута-Хоули, планируя отменить их, если американцы образумятся. Япония была обеспокоена сокращением объемов мировой торговли сильнее прочих стран: не имея почти никаких полезных ископаемых, она остро нуждалась в импорте природных ресурсов. После мирового экономического кризиса 1929 года к власти в Японии пришли военные, которые почти сразу же решили устранить торговые барьеры, захватив богатые сырьем территории. Высокие тарифы в сочетании с экономическим национализмом в конце XIX века побудили ряд стран пойти по пути империализма — в первую очередь Германию, Великобританию и Японию, экономика которых сильно зависела от внешней торговли. В 1930-е годы ситуация повторилась. Введенные Китаем тарифы привели к конфликту со Страной восходящего солнца: японские территории в Манчжурии, а также Корея, доставшаяся Японии в 1904–1905 годы по итогам войны с Россией, были связаны с Китаем теснейшими торговыми узами. Японские милитаристы нашли простой способ устранить торговые барьеры, и 18 сентября 1931 года Япония начала оккупацию Манчжурии, получив доступ к месторождениям горючих сланцев и других полезных ископаемых в Китае. (Возможно, вторжение в Манчжурию оказало дополнительное давление на британский фунт стерлингов, и спустя два дня он был девальвирован.)
Обвал фондовой биржи в 1929 году настроил президента США Герберта Гувера на боевой лад: он был уверен, что справится с рецессией. В ноябре 1929 года — почти стразу после краха Нью-Йоркской биржи — Гувер призвал увеличить государственные расходы на общественные работы. Федеральные расходы без учета государственных предприятий выросли с $2,9 миллиарда в 1929 году до $3,1 миллиарда в 1930 году. В 1931 году Гувер добился от Конгресса разрешения увеличить ассигнования на 42 % до $4,4 миллиарда без учета госпредприятий (вливания в экономику по большей части сводились к правительственным платежам по социальному обеспечению и к целевому финансированию штатов). К концу своего президентского срока в 1932 году Гувер настоял, чтобы расходы федерального правительства и штатов были увеличены еще на $1,5 миллиарда. Гувер гордился тем, что за четыре года его президентства в Америке было построено больше общественных сооружений, чем за предшествовавшие 30 лет. Плотина Гувера на реке Колорадо, мост через залив в Сан-Франциско и акведук Лос-Анджелес напоминают об эпохе государственной помощи экономике.
Министр финансов США Эндрю Меллон неожиданно для всех понизил налоги в ноябре 1929 года. Максимальная ставка была опущена на один процентный пункт до 24 %. Снижение налогов поддержало фондовый рынок, но для того чтобы предотвратить назревающий мировой кризис, этого было недостаточно. Меллон происходил из среды промышленников Филадельфии, которые десятилетиями добивались повышения ввозных пошлин и в итоге протолкнули Закон Смута-Хоули о тарифах; возможно, это мешало ему осознать последствия протекционизма и повышения налогов во всем мире. Он верил в то, что капиталистическая система отлично функционирует и сможет поглотить все излишки инвестиций. Когда случился кризис, он дал Гуверу знаменитый совет: «Ликвидируйте рабочие места, ликвидируйте акции, ликвидируйте фермеров, ликвидируйте недвижимость». Слово «ликвидировать» после сталинских чисток приобрело коннотацию «уничтожить», но Меллон имел в виду другое: он советовал предпринимателям перестроить бизнес в соответствии со сложившейся ситуацией, то есть избавиться от лишних рабочих рук, распродать лишние активы и складские запасы. Сегодня так поступают все предприниматели; совет Меллона пришелся бы кстати в условиях здравой экономической политики, однако в то время мир находился в состоянии торговой войны, и ситуация стремительно ухудшалась.
Экономическая политика Европы и Японии (иначе говоря, повсюду за пределами США, так как мир в то время в основном состоял из европейских колоний) становилась все более агрессивной, не давая Америке справиться с кризисом вопреки радужным прогнозам Меллона. Конфликт обострился в 1931 году. Меллон перестал находить общий язык с президентом Гувером, который все активнее вмешивался в экономику. После отставки Меллона в начале 1932 года Гувер вновь повысил процентные ставки, повторив ошибки европейских правительств.
Экономический кризис и усиленные государственные ассигнования привели к разрастанию бюджетного дефицита до невиданных в мирные времена размеров. Чтобы покрыть дефицит, который в 1931 году из-за расходов на строительство общественных сооружений достиг $462 миллионов, Гувер провел через Конгресс закон, предусматривающий резкое повышение налогов в 1932 году. Максимальная ставка подоходного налога выросла с 25 до 63 %, минимальная — с 1 до 4 %. Налоговые скидки были сильно сокращены, налог на недвижимость увеличен вдвое, налоги на корпоративную прибыль повышены. Был введен новый налог — налог на подарки, максимальная ставка которого составляла 33,33 %. Гувер попытался также ввести налог на продажи, но этому воспротивился Конгресс. Законопроект о налогах был принят 1 апреля 1932 года и начал действовать в том же фискальном году. Гувер полагал, что сокращение дефицита приведет к улучшению деловой конъюнктуры; вместо этого нововведения лишь усилили барьеры внутри американской экономики. Дела шли все хуже и хуже. Повышение налогов не пополнило казну: поступления сократились с $2,2