– Почему из-за тебя? Ну, это без комментариев, сама всё понимаешь. А почему из-за Лариски, так потому что я на ее стороне. По крайней мере Женька так считает. А я держу нейтралитет. Я же не дурак: они помирятся, а я по жизни врагом останусь. Нет уж, я в стороне, и по мере сил помогаю обоим. Перебесятся, я надеюсь. Что-то у них кризис среднего возраста явно затянулся.

В понедельник, улучшив минутку, сообщил радостную весть Евгению. Тот сначала опешил, а потом с силой стукнул друга по плечу.

– Ну, силен мужик! Двойня, говоришь? Поздравляю!

Николай предупреждающе замахал руками.

– Но это между нами! Наташа сильно волнуется, боится родов. Так что звонить во все колокола будешь потом, когда всё свершится.

– А когда свершится?

– Через месяц. В августе. Надеюсь. – И, обеспокоенно перекрестясь, он ушел к себе, оставив Евгения завистливо смотреть ему вслед.

После стрельбы молотым перцем они с Ларисой почти не видели друг друга. Евгений принципиально не стал уезжать обратно, жена не возражала. А может, и возражала бы, если бы он ее хоть раз увидел. Знал, что она была дома, поскольку она спала теперь в комнате для гостей, бывшей комнате Юрия, но видеть ее бодрствующей ему не доводилось.

Он приходил с работы часов в восемь-девять, готовил себе еду, и к двенадцати часам уже спал, не в силах преодолеть усталость. Во сколько приходила Лариса, не знал, но подозревал, что после двух ночи. Утром вставал в семь часов, завтракал и уезжал на работу, когда она еще спала. Будить ее не решался, не зная, что припасено у нее на этот случай. В выходной сидел дома в одиночестве, пялясь в телевизор и скучая по старым добрым временам.

Но сегодня он решил непременно дождаться жены и рассказать ей сногсшибательную весть. Он не знал, в курсе ли она Колькиной женитьбы или нет, но известие о беременности Натальи Владимировны уж явно будет для нее новостью.

Придя домой с авоськой, полной еды, насторожился: в квартире кто-то был. Осторожно, на цыпочках, прокрался внутрь и остановился около ванной, где лилась вода и раздавалось чье-то довольное пение. Он прислушался. Похоже, пела Лариса. А может, ее сестра? Та иногда совершала к ним набеги, чтоб, как она выражалась, «отдохнуть в тишине и покое от своей беспокойной семейки».

Прошел на кухню, выгрузил продукты в холодильник, из вредности зажарил себе яичницу из пяти яиц, отломил от каравая пару толстенных кусков, заварил крепкого чаю, и принялся за скудный ужин, прислушиваясь к звукам в ванной.

Наконец вода литься перестала и из ванной показалась закутанная в длинный махровый халат Лариса с высоким полотенечным тюрбаном на голове. Брезгливо потянула носом и фыркнула:

– Ты что, яичницу ешь?

Евгений возмутился. Так же, как она, обойдясь без приветствия, отвернулся, не считая нужным отвечать на явную инсинуацию. Жена прошла на кухню, презрительно заглянула в стоящую на столе сковородку, из которой по-плебейски ел опальный муж, и царственно разрешила:

– Ты ешь, ешь, если нравится. Но учти – я тебя лечить не буду, когда ты начнешь мне на печень жаловаться.

Он высокомерно отринул ее предположение:

– Не стану! Я вылечился приличной понюшкой перца. Теперь ничем не болею.

Вместо того, чтобы смутиться, Лариса неприлично захихикала, чем повергла пострадавшего в настоящую ярость.

– А здорово получилось! Я такого потрясающего эффекта и не ожидала! Как ты чихал! Даже нос не то чтобы покраснел, он побагровел! – и, расхохотавшись, пошла в комнату.

Рассвирепевший Евгений кинулся за ней. Не ожидавшая нападения Лариса оказалась застигнутой врасплох. Он обхватил ее в медвежьи объятья и принялся яростно целовать, не обращая внимания на ее недовольные крики. Ларисе здорово мешал огромный банный халат, не дававший свободы движений. К тому же дурацкий тюрбан постоянно наползал на глаза, мешая смотреть.

Она резким движением сбросила его на пол, отчего отросшие до плеч волосы хлестнули Евгения по глазам. Это оказалось последней каплей, и он, зарычав, опрокинул ее на ковер.

В пылу борьбы, которая отнюдь не показалась Ларисе шуточной, пояс халата, укутывавшего ее, словно шуба, развязался, и она оказалась обнаженной и беспомощной. Это сильно смутило ее. Последние годы, прожитые в невольном воздержании, приучили ее к стыдливости, когда даже появление перед мужем в халате воспринималось ею своего рода грехом.

Она попыталась вывернуться, чтобы убежать, но он не дал. Его горячие руки вдруг стали нежными, ладони заскользили по ее прохладному телу и она внезапно почувствовала на себе уже забытую тяжесть мужского тела. Это было странно и приятно.

Когда всё кончилось, они посмотрели друг на друга виноватыми глазами и принялись хохотать. Всё им казалось смешным: и пушистый ковер, на котором они валялись, как несдержанные подростки, и махровый халат, сбившийся в ногах, и мокрые Ларисины волосы, свисающие по краям ее белого лба.

Евгений, отсмеявшись, опрокинулся на спину и довольно произнес:

– Вот это да! Вот это я понимаю!

Лариса, чувствуя себя так, будто не было многолетнего отчуждения, заметила:

– Я от тебя такого не ожидала! – и снова принялась хихикать, как глуповатая девчонка.

Евгений посмотрел на нее одним глазом. Потом двумя. Она лежала перед ним без одежды и даже не пыталась прикрыться. Это неожиданное бесстыдство снова возбудило его, и он попытался прижаться к ней плотнее. Но она внезапно строго заявила:

– Ладно, хватит баловаться!

Испугавшись, что она начнет собираться на работу, он быстренько сгреб ее, не давая сказать ни слова и, не теряя времени, овладел. На сей раз получилось медленно, и она, поерзав под ним, вдруг недоуменно посмотрела на него и, тихонько застонав, сильнее прижалась к нему. Он испуганно спросил, боясь, что причинил ей боль:

– Что случилось?

Но она, сердито ткнув его в бок, приказала:

– Не останавливайся!

И он продолжил движение, пытаясь освободиться от неимоверной тяжести внизу живота. Через несколько минут у Ларисы над верхней губой проступили мельчайшие капли пота и она выгнулась под ним дугой, хрипло что-то повторяя. От неожиданности – ведь никогда прежде она себя так не вела, Евгений тоже кончил и обессилено упал рядом с ней.

Прошло довольно много времени, прежде чем Лариса пошевелилась и попыталась встать. Евгений испуганно приподнялся на локте и спросил:

– Ты что, на работу собираешься?

Она медлительно ответила, слизывая пот с губ:

– Нет, я наняла менеджера, теперь по вечерам дежурить в зале будет он. Миша закончил колледж и теперь чувствует себя настоящим шеф-поваром. У него, кстати, есть помощник – мальчик из его колледжа, но со второго курса. Учится.

Евгений довольно крякнул:

– Ага, теперь ты по вечерам будешь дома!