Цезарион понимал, что в конце концов ему придется к кому-то обратиться и нужно быть готовым к тому, что либо его предаст избранный им человек, либо кто-то другой, кому они, в свою очередь, доверятся, предаст их обоих. Его ждет арест, суд и казнь, а может и две казни, и в результате он все равно окажется в любимом садике, но теперь уже внутри этой урны. Сердце юноши заныло от непосильной тяжести. Цезарион с отчаянием думал о том, что не знает, чего он хочет добиться. Вряд ли он чем-то поможет Филадельфу. Если император рассчитывал его убить, то мальчик, скорее всего, уже мертв. Если же он решил его пощадить, то неумелые попытки освободить младшего брата только усугубят положение Филадельфа, сделав его еще более шатким. Даже если каким-то чудом ему удастся выполнить задуманное, куда они направятся, что будут делать? Цезарион еще не расстался с неясной мечтой о том, чтобы купить где-нибудь кусок земли, поселиться там и тихо провести оставшуюся жизнь. Однако теперь, когда он наконец вернулся в родной город, ему не верилось, что им удастся это сделать. В мире, отныне принадлежавшем Риму, для отпрысков великой династии Лагидов не найдется места.

Уже в Птолемаиде Цезарион понял, что продолжать борьбу бессмысленно. Он хотел покончить с собой, но каждый раз останавливался: сначала – потому что был нужен своим близким, а во второй раз – потому что был слишком счастлив. Может, самым лучшим выходом для него сейчас будет купить нож и довести до конца то, что он начал... Однако же ему хотелось по крайней мере узнать, что случилось с его младшим братом.

Послышался шум шагов – кто-то спускался по лестнице. Цезарион быстро вскочил на ноги, и на площадке, в другом конце садика, увидел Родона, своего бывшего наставника и коварного предателя. Тот был одет в простой темный гиматий. Его волосы и борода философа, как всегда, были аккуратно подстрижены. Двое слуг стояли еще на ступеньках, у одного из них в руках был сосуд с маслом, у другого – корзина.

Родоп заметил его и замер. В первую секунду он, казалось, почувствовал неприятное раздражение. А затем, осознав, кто стоит перед ним, побледнел. Он раскрыл рот, но не произнес ни звука. Цезарион сделал шаг назад; его взгляд лихорадочно метался в поисках выхода из западни. Каменная стена слишком высока, чтобы перепрыгнуть через нее. В мыслях он ругал себя за то, что проявил такую беспечность – забрел в место, откуда ему так просто не выбраться.

Слуга выронил из рук сосуд с маслом, и тот вдребезги разбился о каменный пол. Густая жидкость брызнула на ступеньки и стену, воздух наполнился тяжелым ароматом розового масла. Слуга попытался взбежать вверх по ступенькам, но поскользнулся и неловко упал, подвернув ногу. Цезарион рванулся вперед, надеясь проскочить мимо него, пока он не успел снова подняться на ноги.

– Не-е-е-ет! – заорал Родон. Его крик прозвучал настолько жутко, что Цезарион в недоумении остановился. Учитель, ломая руки, упал перед ним на колени. – Я не хотел, – хватая ртом воздух, заговорил он. – Клянусь, я не хотел, но ты сам бросился на острие копья. Что мне еще оставалось делать? Я должен был только придержать тебя в палатке до прихода римлян. То был не мой приказ, а императора! – Зубы Родона стучали, лоб покрылся испариной. – Уходи! Пожалуйста, уходи! О Геракл! Прошу тебя, уходи отсюда!

Он стоял на коленях перед лестницей.

– Ну, тогда дай мне пройти, – резонно заметил Цезарион. – И я уйду.

Родон с трудом поднялся на ноги и попятился назад, в сторону садика, не сводя глаз с Цезариона. В его взгляде застыл ужас. Юноша собрался проскочить мимо него, но вынужден был остановиться. На ступеньках плечом к плечу стояли оба слуги Родона и продолжали загораживать проход. Их лица были знакомы Цезариону – это были два его самых любимых раба. Судя по выражению их лиц, они оба узнали Цезариона и, похоже, были слишком напуганы внезапным появлением мстительного призрака, чтобы сдвинуться с места. Цезарион замер в нерешительности – он слышал, как за его спиной возится Родон. Обернувшись, он увидел, что учитель сумел побороть потрясение и смотрит на него уже не с таким выражением ужаса и страха. Его взгляд остановился на корзине, которая была в руках у Цезариона.

– Ты жив, – все еще не веря своим глазам, медленно произнес Родон.

Юноша выронил из рук корзину, резко повернулся к предателю и с силой ударил его по лицу. Удар был достаточно силен – у него даже рука заболела, – и это доставило ему удовольствие.

Родон упал навзничь, ударился головой о стену, и его безвольное тело обмякло. Цезарион подошел к нему и со злостью пнул ногой. Родон закрыл лицо руками и глухим голосом позвал на помощь. Цезарион еще раз ударил учителя, но в этот момент один из рабов подбежал к нему сзади и схватил его за руку. Юноша развернулся и, размахнувшись, с силой ударил его локтем по ребрам, подсек и повалил на землю. Однако он тут же наткнулся на второго раба, который подоспел на выручку к товарищу. Он обвил рукой шею Цезариона, стараясь схватить его за голову. Цезарион крепко вцепился в пояс раба – еще один борцовский прием, которому его когда-то научили, – опустился на колени и перекинул своего противника через плечо.

Тем временем первый раб пришел в себя и сразу же бросился на него. В результате этой короткой, но ожесточенной схватки рабы прижали Цезариона лицом к земле, навалившись на него своим весом и заломив одну руку ему за спину. С трудом переводя дыхание, юноша отчаянно колотил по земле свободной рукой.

– Каким образом ты мог остаться в живых? – донесся сверху голос Родона.

Цезарион вывернул шею, чтобы посмотреть на него. Учитель снова стоял на ногах возле стены. Из его носа сочилась кровь – она пропитала его бороду и капала спереди на темную тунику. Его волосы были в пыли и сухих листьях. Было видно, что он дрожит.

– Ты! Продажная шлюха! – гневно прохрипел Цезарион. – Что, одного раза недостаточно, чтобы убить меня?

Родон отошел от стены и медленно опустился на колени рядом с головой Цезариона. Кровь из его разбитого носа капала на каменную плиту прямо перед глазами Цезариона.

– Копье пронзило тебя почти насквозь, – запинаясь, сказал Родон. – О Зевс! Я даже не смог его вытащить! А потом, когда загорелся шатер и я вытащил тебя оттуда, копье все так же торчало в твоем боку. Ты даже не дышал, клянусь! Авит вытащил копье и вонзил его еще раз, чтобы убедиться, что ты мертв. Как же ты мог выжить?

Он протянул руку и дотронулся до щеки Цезариона, но юноша тут же ее оттолкнул, брезгливо поморщившись.

Увидев на земле кровь, Родон прижал к носу тыльную сторону ладони, чтобы остановить кровотечение.

– У тебя, скорее всего, случился приступ, правда? – Голос мужчины звучал глухо, но постепенно становился более ровным и уверенным. – Я понял это, когда в тебя вошло копье. Но я подумал, что ты умираешь от раны. Зевс свидетель! Мы же сожгли твое тело! Я своими глазами видел, как горел погребальный костер!

– На нем сверху был навес от шатра, – отозвался Цезарион. – Вы, надеюсь, подняли его, чтобы посмотреть, там ли я?