Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ро-Мер вывел на моей руке яркие символы:
— Это знак Ша-Кира. Будь он мертв, татуировка была бы блеклая. Надо же, а папочка у нас оказывается Эл-Дин, — обведя маленький завиток, прошептал самир. — И когда только успел?
— Это что-то меняет? — голос дрогнул, выдавая напряжение.
Я знала, что он в курсе того, что происходило тогда, когда Ша-Кир пришел меня будить. Пусть мы никогда об этом и не говорили. Но полные укоризны глаза мне сами сказали об этом. И все же Ро-Мер и словом не обмолвился. Не попрекнул ни разу. А теперь, когда он знает, что отец Эд-Дин.… Как я буду жить с ними двумя и чужим ребенком? А если они попросят меня выбирать? Пусть у них и приняты связки, но Ро-Мер ведь тогда ревновал. А если…
— Конечно, я обзавелся печатью, что ты теперь принадлежишь мне. И я могу делать так, — пощекотал, целуя висок. — И так, — поцелуи спустились ниже. — И даже так, — прошептал, когда губы сместились еще ниже, и язык принялся вырисовывать узоры на животе.
Он не ответил… Говорил что-то еще, но я не слушала. Вглядывалась в яркий рисунок, от которого ответвлялся завиток.
«Будь он мертв, татуировка была бы блеклая», — на все лады повторялась фраза. И встрепенувшееся сердце отчаянно хотело в это верить.
В то утро я проснулась с каким-то тревожным предвкушением. Оно выматывало душу, наполняя ее упоительным волнением и смутным ожиданием чуда.
Наше поместье расцвело осенними цветами, превратив фиолетовую листву в сине-зеленое великолепие. Четыре месяца. Именно столько я была в этом мире.
Где-то вдалеке смеялась, приехавшая почти через месяц после происшедшего во дворце Га-Лла, даря мне ощущение сопричастности. Жизнь в поместье пошла ей на пользу. А может, нас меняют мужчины оказавшиеся рядом? Га-Лле повезло, она расцвела в тепле и заботе моих горе-похитителей. И уже неоднократно отказывалась уезжать в поместье Ти-Рхо, выпрашивая неделю за неделей. Но как бы эгоистично мне не хотелось задержать их подольше, я намерена была прогнать ее уже завтра — путешествовать Линесом безопаснее до первого снега.
— Ты должна беречь себя, любимая, — вырос за спиной Ро-Мер, и бережно укутал в теплый плед.
— Ты тоже это чувствуешь? — затаив дыхание, прошептала я.
— Что именно, родная?
— Что-то произойдет. Сегодня, — ответила, не в силах подобрать слова, чтобы описать свои ощущения.
— Господин! Господин! Приближаются воины, — позвали Ро-Мера нанятые стражи.
А я, позабыв обо всем рванулась, сбивая с ног. Сердце тянулось к тому, о ком идет речь. Выбежала за ворота и так и застыла. Не изменились. Суровые, закаленные. На лице Ша-Кира расцвел новый шрам, а у Эл-Дина засеребрились виски.
Закрыла распахнувшийся в безмолвном крике рот рукой. Я ждала одного. С нетерпением. С затаённой надеждой. Одного. Не двух.
Ноги подкосились. И только выросший за спиной незыблемой стеной Ро-Мер, собственнически прижавший меня к себе удержал от падения.
Взгляды скрестились на мне. Проняли. И мне стало неловко, словно эта встреча первая. Захотелось исчезнуть, раствориться, спрятаться за массивными воротами.
— Не рада? — шепнул Ро-Мер.
Но я словно не слышала. В голове бился только один вопрос:
«Как? Как он выжил, когда я сама видела его сгорающего в белом пламени? Как он может находиться тут? Как они…».
Первым приблизился Ша-Кир. Обнял, притянул к себе, сметая в поцелуе мои губы.
— Не прогонишь? — шепнул на ухо, задерживая сбивчивое дыхание.
— Соскучилась, — призналась машинально, вжимаясь всем телом. Других слов для него у меня не было.
Ша-Кир так и застыл, качая меня в своих объятиях, а потом отпустил, отступая на шаг и оставляя наедине с Эл-Дином.
— Прости, — шепнул тот, и я как в трансе, качнулась ему навстречу.
С трудом перевела дыхание, чувствуя, как бешено колотится сердце от охвативших меня эмоций. И таращилась, подмечая все произошедшие с ним изменения. Безотчетно вцепилась в того, в ком нашла поддержку, желая чувствовать его рядом.
— Император? — спросила дрожащим голосом, вглядываясь в серебристые глаза.
— Жив. Что ему станется? — презрительно фыркнул Ша-Кир.
— Но вы? — моментально пересохшие губы не желали шевелиться, язык ворочался вяло, а голос звучал глухо и пробирал до дрожи. — Вы же от него освободились?
— Освободились? — переспросил Эл-Дин и между его бровями появилась морщинка — свидетельница раздумий. — Злишься на меня?
В абсолютно беспомощном непонимании, оглянулась на Ро-Мера, округлившимися от изумления глазами.
— Ты не сказал? — уточнила и отступила к Ша-Киру.
— Ты не спрашивала, — услышала басовитый голос Ро-Мера: — Я бы рассказал тебе правду. Именно с нее нужно начинать любые отношения.
Эл-Дин дрогнул на этих словах, словно вся тяжесть мира опустилась на его широкие плечи.
— Всю? — спросил обреченно.
— Всю, — подтвердил Ро-Мер, возвращая меня в свои объятия.
— Мы переместились в Сердце Исхода, — разрезал напряженную тишину голос Эл-Дина, — Все клятвы обнулились, но моя тьма не приняла второго орха, пришлось задержаться. Императора орх и вовсе покинул. Теперь Линесом правит Совет Семи сильнейших. Та-Нья ты примешь нас?
Он так кратко рассказал обо всем этом, так сдержанно, словно не было этих месяцев полных отчаянных сражений и неизбежных потерь. А что стоит за этими словами «тьма не приняла второго орха и клятвы обнулились»?
— Я? — вскрикнула почти отчаянно, чувствуя, как горло сводит нервным спазмом. — Я теперь не могу. Я уже вроде как заключила союз, — просипела едва слышно, приваливаясь к Ро-Меру.
— С кем? — ошарашенно воскликнули оба мужчины, сверкая зло полными звезд глазами.
— С ним! — отчаянно вжалась в самира, пряча лицо на его груди.
Эпилог
— Ма-ам! Мам, смотри, как я могу! — восторженно кричит Эл-Рей, выпуская одновременно лед и огонь с руки.
Пару мгновений длится причудливый танец двух сливающихся стихий. И с громким хлюпом обрушивается на пол гостиной, оставляя некрасивую лужу.
— Нужно еще тренироваться, — рассеянно замечает наследник империи, совсем по Ро-Меровски почесывая затылок.
— Точно. Потренируй уборку, — рассмеялась легко, наклоняясь, чтобы поцеловать вихрастую макушку.
Эл-Рей недовольно засопел, но все же отправился за тряпкой. Пожала плечами, удивляясь тому, что кто-то забыл про магию. Магичил сынок, как дышал. С самого своего рождения управляя всеми стихиями. И это, я подозреваю, мы еще не все знаем. Видим только вершину айсберга.
— Ма-амм, а ты ведь разрушила проклятие?
— Что? — удивилась вопросу незаметно вернувшегося ребенка. Опять переместился. Ленивец.
— Ну, на Совете Семи говорили, что ты разрушила проклятие…
— Ты был на Совете? Отец брал?
— Мам, — терпеливо пояснил сын, обиженно морща нос: — папы считают меня маленьким, а мне уже целых четыре оборота….
— Но откуда ты…?
— Дворец показал, — пожал
