иметь большое значение для образования. И если я прав в этих двух случаях, то это означает, что в нашей цивилизации сейчас работает множество преподавателей, которые не могут удовлетворительно объяснить Coca Cola даже в ретроспективе и даже после пристального наблюдения за ней всю свою жизнь. Такое положение дел нельзя назвать удовлетворительным.

 

Академическая психология, хотя и достойна восхищения и полезна как перечень гениальных и важных экспериментов, лишена внутридисциплинарного синтеза.

 

Более того - и этот результат еще более экстремален - блестящие и эффективные руководители, которые, окруженные выпускниками бизнес-школ и юридических факультетов, с блестящим успехом управляли компанией Coca-Cola в последние годы, также недостаточно хорошо понимали элементарную психологию, чтобы предсказать и избежать фиаско "Новой колы", которое угрожало их компании. То, что столь талантливые люди, окруженные профессиональными консультантами из лучших университетов, демонстрируют при этом огромный пробел в своем образовании, также не является удовлетворительным положением дел.

 

Такое крайнее невежество как в высших слоях академической науки, так и в высших слоях бизнеса - это отрицательный эффект лоллапалузы, свидетельствующий о серьезных недостатках академической науки. Поскольку плохой эффект - это лоллапалуза, следует ожидать, что мы найдем взаимосвязанные, многочисленные академические причины. Я подозреваю, что таких причин как минимум две.

 

Во-первых, академической психологии, хотя она и достойна восхищения и полезна как перечень гениальных и важных экспериментов, не хватает внутридисциплинарного синтеза. В частности, недостаточно внимания уделяется эффектам лоллапалузы, возникающим из комбинаций психологических тенденций. Это создает ситуацию, напоминающую деревенского учителя, который пытается упростить школьную работу, округляя "пи" до четного числа три. И это нарушает предписание Эйнштейна о том, что "все должно быть максимально простым, но не более простым". В общем, психология излагается и понимается так же, как сейчас понимался бы электромагнетизм, если бы физика породила множество блестящих экспериментаторов вроде Майкла Фарадея и ни одного великого синтезатора вроде Джеймса Клерка Максвелла.

 

факультеты академической психологии гораздо важнее и полезнее, чем думают другие академические факультеты. И в то же время факультеты психологии гораздо хуже, чем думает большинство их обитателей. Конечно, это нормально, когда самооценка более позитивна, чем внешняя оценка. На самом деле, возможно, проблема такого рода и стала причиной того, что вы сегодня выступаете.

 

И, во-вторых, существует поистине ужасающая нехватка синтеза, объединяющего психологию и другие академические дисциплины. Но только междисциплинарный подход позволит правильно разобраться с реальностью как в академических кругах, так и в компании Coca-Cola.

 

Короче говоря, факультеты академической психологии гораздо важнее и полезнее, чем думают другие академические факультеты. И в то же время факультеты психологии гораздо хуже, чем думает большинство их обитателей. Конечно, это нормально, когда самооценка более позитивна, чем внешняя оценка. Действительно, проблема такого рода могла стать причиной вашего сегодняшнего выступления. Но размер

разрыв между факультетами психологии нелепо велик. На самом деле, разрыв настолько огромен, что один очень известный университет (Чикаго) просто упразднил свой факультет психологии, возможно, с нескрываемой надеждой впоследствии создать более совершенную версию.

 

При таком положении дел много лет назад, когда уже многое было очевидно неправильным, произошло фиаско с "Новой колой". В результате руководители компании Coke оказались на грани уничтожения самой ценной торговой марки в мире. Академически правильной реакцией на это грандиозное и широко разрекламированное фиаско была бы реакция компании Boeing, если бы три ее новых самолета разбились за одну неделю. В конце концов, в каждом случае речь идет о целостности продукта, а простая образовательная неудача была огромной.

 

Но почти никакой такой ответственной, подобной Боингу, реакции не последовало со стороны академических кругов. Вместо этого академические круги, по большому счету, продолжают терпеть профессоров психологии, которые неправильно преподают психологию, профессоров непсихологических дисциплин, которые не учитывают психологические эффекты, очевидно важные для их предмета, и профессиональные школы, которые тщательно оберегают психологическое невежество, приходящее с каждым новым классом, и гордятся своей неадекватностью.

 

Несмотря на то что эта прискорбная слепота и вялость стали обычным результатом обучения, есть ли исключения, дающие надежду на то, что позорные недостатки образовательного учреждения в конце концов будут исправлены? Здесь мой ответ - оптимистичное "да".

 

Например, рассмотрим недавнее поведение экономического факультета Чикагского университета. В течение последнего десятилетия этот факультет почти монопольно получал Нобелевские премии по экономике, в основном благодаря тому, что получал хорошие прогнозы на основе моделей "свободного рынка", постулирующих рациональность человека. И какова же реакция этого факультета после столь стабильных побед с его рационально-человеческим подходом?

 

Так вот, она только что пригласила на драгоценное место в своей компании великих мудрого и остроумного экономиста из Корнелла Ричарда Талера. И сделал он это потому, что Талер высмеивает многое из того, что свято чтят в Чикагском университете. Действительно, Талер, как и я, считает, что люди часто бывают крайне иррациональны в предсказанных психологией формах, которые должны учитываться в микроэкономике.

 

Поступая таким образом, Чикагский университет подражает Дарвину, который большую часть своей долгой жизни мыслил в обратном направлении, пытаясь опровергнуть свои собственные, с таким трудом завоеванные и любимые идеи. И до тех пор, пока в академической среде будут существовать те, кто сохраняет свои лучшие ценности, думая наоборот, как Дарвин, мы можем с уверенностью ожидать, что глупые образовательные практики в конце концов будут заменены лучшими, как и предсказывал Карл Якоби.

 

Талер высмеивает муслимов, которые свято чтут в Чикагском университете. Действительно, Талер, как и я, считает, что люди зачастую в значительной степени иррациональны в предсказанных психологией формах, которые необходимо принимать во внимание.

В микроэкономику,

 

Это произойдет, потому что дарвиновский подход, с его привычной объективностью, принятой в качестве своеобразной рубашки для волос, - это действительно могучий подход. Не менее известный человек, чем Эйнштейн, говорил, что одной из четырех причин его достижений была самокритика, стоящая в одном ряду с любопытством, концентрацией и настойчивостью.

 

А чтобы еще больше оценить силу самокритики, подумайте, где находится могила того самого "бездарного" студента, Чарльза Дарвина. Она находится в Вестминстерском аббатстве, рядом с надгробием Исаака Ньютона, возможно, самого одаренного студента, который когда-либо жил. На этом надгробии выбиты восемь латинских слов, составляющих самую красноречивую похвалу во всей кладбищенской печати: "Hie depositum est, quod mortale fuit Isaaci Newtoni" - "Здесь лежит то, что было смертным для Исаака Ньютона".

 

Цивилизация, которая так относится к мертвому Дарвину, в конце концов разовьет и интегрирует психологию в правильную и практичную моду, которая значительно повысит навыки всех видов. Но все мы, кто обладает властью и видит свет, должны помочь этому процессу.