на первый вопрос, мы должны сначала решить, улучшит ли мультидисциплинарность профессиональное познание. А чтобы решить, что поможет вылечить плохое познание, нужно знать, что его вызывает. Один из персонажей Бернарда Шоу объяснял профессиональные недостатки следующим образом: "В конечном счете, каждая профессия - это заговор против мирян". В диагнозе Шоу много правды, как это было продемонстрировано в XVI веке, когда представители доминирующей профессии, духовенства, сожгли на костре Уильяма Тиндейла за перевод Библии на английский язык.

 

Уильям Тиндейл (1495_1536)

 

Уильям Тиндейл родился в Глостершире (Англия), получил высшее образование в Оксфорде и стал священником. Англия оказалась враждебной к его убеждениям, и он провел время в Германии и Бельгии, где расширил свои убеждения и распространил учение Мартина Лютера. Его книги сжигали, а сам он постоянно становился объектом враждебности, тем не менее он продолжал публиковать переводы Библии и другие трактаты. После нескольких месяцев тюремного заключения он был осужден за ересь, задушен до смерти и публично кремирован. Впоследствии перевод Тиндейла лег в основу первой одобренной королевской властью Библии на английском языке и оказал огромное влияние на развитие английского языка.

 

Но Шоу явно преуменьшает проблему, полагая, что главным виновником является сознательная, заинтересованная в себе злонамеренность. Гораздо важнее то, что у профессионалов часто бывают ужасные последствия от переплетения подсознательных психических тенденций, две из которых исключительно склонны к неприятностям:

 

1) Предвзятость, вызванная стимулом, - естественный когнитивный дрейф в сторону вывода о том, что

то, что хорошо для профессионала, хорошо для клиента и более широкой цивилизации; и

 

2) Тенденция "человек с молотком", название которой происходит от пословицы: "Для человека, у которого есть только молоток, любая проблема выглядит как гвоздь".

 

Одно из частичных лекарств от склонности "человек с молотком" очевидно: если человек обладает обширным набором навыков в нескольких дисциплинах, он, по определению, имеет при себе множество инструментов и, следовательно, ограничит плохие когнитивные эффекты от склонности "человек с молотком". Более того, если он достаточно многодисциплинарен, чтобы усвоить из практической психологии идею о том, что всю свою жизнь он должен бороться с плохими эффектами от обеих упомянутых мною тенденций, как внутри себя, так и со стороны других, он сделал конструктивный шаг на пути к житейской мудрости.

 

Если "А" - это узкопрофессиональная доктрина, а "8" состоит из больших, сверхполезных концепций из других дисциплин, то, очевидно, что профессионал, владеющий "А" плюс "В", обычно будет лучше, чем бедный обладатель только "А". Как может быть иначе? Таким образом, единственным рациональным оправданием отказа от приобретения большего количества "Б" является то, что это нецелесообразно, учитывая потребность человека в "А" и другие неотложные требования в его жизни. Позже я попытаюсь показать, что это оправдание междисциплинарности, по крайней мере для наших самых одаренных людей, обычно несостоятельно.

 

Широкомасштабные проблемы, по определению, охватывают многие академические дисциплины

 

На мой второй вопрос так легко ответить, что я не буду уделять ему много времени. Наше образование было слишком однодисциплинарным. Широкомасштабные проблемы, по определению, пересекают множество академических дисциплин. Соответственно, использовать однодисциплинарную атаку на такие проблемы - все равно что играть в бридж, считая козыри и игнорируя все остальное. Это "безумие", что-то вроде чаепития у Безумного Шляпника. Но, тем не менее, слишком много похожего присутствует в профессиональной практике и, что еще хуже, уже давно поощряется на изолированных кафедрах "мягких" наук, под которыми понимается все, что менее фундаментально, чем биология.

 

Еще во времена нашей молодости некоторые из лучших профессоров ужасались плохим последствиям балканизации академических кругов в изолированные, защищающие территорию анклавы, где понятия поддерживались за счет скачков веры и исключения неверующих. Альфред Норт Уайтхед, например, давно забил тревогу, говоря о "фатальной несвязанности академических дисциплин". И с тех пор элитные учебные заведения, все больше соглашаясь с Уайтхедом, неуклонно борются с несвязанностью, привнося больше мультидисциплинарности, в результате чего в наше время великие борцы с несвязанностью на границах академических дисциплин, например, Э. О. Уилсон из Гарварда и Лайнус Полинг из Калтеха, получили потрясающие похвалы.

 

Современная наука дает больше мультидисциплинарности, чем мы получили, и, безусловно, имеет на это право.

 

Альфред Норт Уайтхед (1861_1947)

"Глупцы действуют на основе воображения без знаний; педанты действуют на основе знаний без воображения".

 

"Истинное мужество - это не грубая сила вульгарных героев, а твердая решимость добродетели и разума".

 

"Не невежество, а незнание невежества - это глубина знания".

 

"Глупый вопрос" - это первое предвестие какого-то совершенно нового развития".

 

"Цивилизация может быть понята только теми, кто цивилизован".

 

"Никто, кто добивается успеха, не признает помощь других. Мудрые и уверенные в себе люди признают эту помощь с благодарностью".

 

"Почти все новые идеи имеют определенный аспект Глупости, когда они только появляются".

 

Тогда возникает естественный третий вопрос: Что теперь является целью? Какова сущностная природа мультидисциплинарности наилучшей формы в элитном образовании? На этот вопрос тоже легко ответить. Все, что нам нужно сделать, - это изучить наши наиболее успешные узкомасштабные образования, выявить основные элементы и увеличить их масштаб, чтобы прийти к разумному решению.

 

Да, сегодня я предполагаю, что могущественный Гарвард мог бы добиться большего, если бы больше думал о подготовке пилотов.

 

Чтобы найти лучшую узкомасштабную модель образования, мы должны смотреть не на небезопасные школы образования и тому подобные заведения, слишком сильно движимые нашими двумя контрпродуктивными психологическими тенденциями и другими дурными влияниями, а искать там, где стимулы для эффективного образования наиболее сильны, а результаты наиболее тщательно измеряются. Это приводит нас к логическому месту: чрезвычайно успешному образованию, которое теперь является обязательным для пилотов. (Да, сегодня я предполагаю, что могущественный Гарвард мог бы добиться большего, если бы больше думал о подготовке пилотов). В пилотировании, как и в других профессиях, одной из главных опасностей является плохой эффект от склонности "человек с молотком". Мы не хотим, чтобы пилот реагировал на опасность так, как будто это опасность "Х", только потому, что в его сознании есть только модель опасности "Х". И поэтому, по этой и другим причинам, мы обучаем пилота по строгой шестиэлементной системе:

 

1) Его формальное образование достаточно широко, чтобы охватить практически все, что может пригодиться в пилотировании.

 

2) Его знания практически обо всем, что необходимо пилотам, не преподаются достаточно хорошо, чтобы он мог сдать один или два теста; вместо этого все его знания доводятся до практического уровня, даже при управлении двумя или тремя взаимосвязанными опасностями одновременно.

 

3) Как и любого