— Спасибо, — снова произнес Патрик, но на этот раз совершенно серьезно. На Паулу всегда можно было положиться, и его радовало, что она участвует в расследовании.

Он оглядел всю свою небольшую рабочую группу.

— Ну что ж, тогда пока все. Анника, ты продолжаешь поиск сведений о прошлом Кристиана, встретимся через пару часов. Сам я собирался взять с собой Паулу и поехать к Сие. Мы ведь так до нее и не доехали. А теперь, после утренних событий, этот визит представляется мне еще более важным. Не сомневаюсь — смерть Магнуса каким-то образом связана со всем этим.

* * *

Эрика зашла в кафе, чтобы спокойно рассмотреть письма. У нее не было никаких комплексов по поводу вскрывания чужой почты. Если бы Кристиан хотел получить эти письма, то мог бы оставить Яношу свой адрес или заказать на почте пересылку корреспонденции.

Руки у нее слегка дрожали, когда она вскрывала первый конверт. Перед тем Эрика надела кожаные перчатки, которые всегда лежали у нее в машине. Конверт оказался толстым, и когда она с усилием разрывала его ножом, то чуть не перевернула на другое письмо свой стакан с кофе латте. Стакан был поспешно отодвинут на безопасное расстояние.

Почерк на конвертах не показался ей знакомым — он был не такой, как на письмах с угрозами, — и ей показалось, что в данном случае писал мужчина. Достав из конверта лист, Эрика развернула его и была очень удивлена. Она ожидала увидеть письмо, а в руках у нее был детский рисунок. Когда Эрика развернула его, он оказался вверх ногами; она повернула его правильной стороной и стала рассматривать. Два человека, нарисованные отрывистыми штрихами. Большой и маленький. Большой держал маленького за руку, оба выглядели очень довольными. Вокруг них были нарисованы цветы, в правом углу сияло солнце. Внизу виднелась зеленая полоса, по-видимому изображающая траву. Над большим человечком кто-то неровными буквами написал «Кристиан», возле маленького — «я».

Эрика потянулась за стаканом, чтобы отпить глоток. Она почувствовала, что на лице у нее образовались усы от молочной пены, и рассеянно вытерла их рукавом джемпера. Что означает это «я»? Кто эта маленькая фигура рядом с Кристианом?

Эрика снова отставила стакан и потянулась за остальными конвертами, которые вскрыла один за другим. Вскоре перед ней образовалась целая стопка рисунков. Насколько она могла судить, все они были сделаны одним человеком. На каждой картинке присутствовали две фигуры — большая под названием «Кристиан» и маленькая, обозначенная как «я». В остальном сюжет менялся лишь немного. На одном рисунке большая фигура стояла на чем-то, что должно было изображать берег, а голова и руки второго торчали из воды. На другом на заднем плане были нарисованы здания, в том числе церковь. И только на последнем виднелись другие фигуры. Однако трудно было понять, сколько их. Все они слились воедино, в единый конгломерат из ног и рук. Этот рисунок казался более мрачным, чем другие, — здесь не было ни цветов, ни солнца. Большая фигура оказалась в левом углу. У нее не было на лице улыбки, и маленькая не казалась веселой. В другом углу громоздилось множество черных черточек. Эрика прищурилась, пытаясь понять, что это должно изображать, но рисунок был сделан так неуклюже, что разглядеть ничего не удалось.

Посмотрев на часы, она вдруг почувствовала, что очень хочет домой. От последнего рисунка все внутри у нее сжалось. Она не могла точно объяснить, что в нем ее так затронуло, однако он произвел на нее глубокое впечатление.

Эрика тяжело поднялась и решила не встречаться с Йораном. Он наверняка расстроится, но им придется перенести встречу на другой раз.

Всю дорогу до Фьельбаки она сидела, погрузившись в свои мысли. Перед глазами снова и снова проносились наивные рисунки. Большая фигура — «Кристиан» и маленькая — «я». Интуиция подсказывала ей, что в этом самом «я» заключалась разгадка ко всей драме. И есть только один человек, который может рассказать ей, что это может быть. Завтра она поговорит с Кристианом. На этот раз ему не отвертеться.

* * *

— Очень странная история. Я как раз собирался тебе звонить.

Голос Педерсена звучал, как всегда, сухо и корректно. Но Патрик знал, что за этим фасадом скрывается большое жизнелюбие и чувство юмора.

— Вот как? А я как раз хотел спросить, нельзя ли немного ускорить работу. Нам очень нужно твое заключение. Все, что угодно, — лишь бы нам хоть чуть-чуть продвинуться вперед.

— Ну, не знаю, насколько вам это поможет. Я по собственной инициативе передвинул два вскрытия по вашему делу на более ранние сроки. С Магнусом Кельнером мы закончили вчера поздно вечером, а с Лисбет Бенгтссон — только что.

Патрик представил себе, как Педерсен сидит и разговаривает с ним в окровавленном халате, держа трубку рукой в резиновой перчатке.

— И к чему же вы пришли?

— Начну с очевидного: Кельнер был убит. Этот вывод можно было сделать уже при внешнем осмотре тела, однако точно никогда не известно. За все эти годы у меня было несколько случаев, когда люди умирали естественным образом, а затем на теле появлялись тяжелые травмы. Приобретенные post mortem.[10]

— Но, стало быть, в данном случае это было не так?

— Нет-нет. На теле жертвы обнаружены множественные колотые раны грудной клетки и живота, нанесенные острым предметом — предположительно, ножом. Удары наносились спереди — у Магнуса классические раны на руках, полученные при обороне.

— Можно ли сказать, что это за нож?

— На самом деле мне не хотелось бы строить догадки. Но, судя по ранам, я бы сказал, что это нож с гладкой поверхностью. И… — Педерсен сделал эффектную паузу, — я предположил бы, что это нож для разделки рыбы.

— Откуда ты знаешь? — спросил Патрик. — Ведь существует миллион всяких ножей.

— Ну, на самом деле я не могу утверждать, что это рыбацкий нож. Однако его использовали для разделки рыбы.

— Отлично, но как ты это выяснил?

Патрик чувствовал, что все тело буквально зудит от нетерпения, и ему хотелось бы, чтобы Педерсен уделял меньше внимания внешним эффектам. Хедстрём и так ловил каждое слово судмедэксперта.

— Я обнаружил рыбную чешую, — ответил Педерсен.

— Где же ты ее обнаружил? Как там могло что-то остаться, если тело так долго пролежало в воде?

Патрик почувствовал, как сердце забилось чаще. Ему так хотелось узнать хоть что-нибудь, найти хоть какую-нибудь зацепку, которая помогла бы им двинуться дальше.

— Естественно, многое смыло водой. Я нашел несколько чешуек глубоко в ранах и отослал их на экспертизу — может быть, удастся установить, что это за вид рыбы. Надеюсь, вам это пригодится.

— Наверняка! — сказал Патрик, но тут же осознал, что эта информация совершенно бесполезна. Все же речь шла о Фьельбаке — рыбацком поселке, где рыбья чешуя не являлась редкостью. — Что-нибудь еще о Кельнере?