— Я попытался бы узнать, что случилось.

— Но как? Вы не можете открыть дверь или посмотреть в окно.

— Я, конечно, заглянул бы в замочную скважину.

— Именно так.

— А если бы я сразу побежал за помощью?

— Может быть, Ватсон. Но дежурных было двое. Следовательно, вероятность того, что кто-нибудь из них посмотрит в скважину, удваивается. Она почти стопроцентная. Разве это не столь же инстинктивная реакция, как взгляд наверх, когда над головой что-то стучит?

Все было бы замечательно, если бы розыгрыш Холмса не вывел меня из равновесия. К тому же я ничего не знал ни о профессоре Пеппере, ни о его призраке. Мой друг вытащил из кармана книгу, которую, вероятно, позаимствовал из библиотеки Йокогамского клуба: «Секреты сценической магии» Ж. Э. Робер-Удена, изданную в 1881 году в Лондоне Джорджем Рутледжем. Он указал номер страницы, на которой были начертаны некие геометрические фигуры, а также выражалась признательность профессору Пепперу из лондонского Королевского политехнического института.

Принцип фокуса оказался довольно простым. Артист стоял ниже уровня сцены, в оркестровой яме, и смотрел вверх. Там же, невидимый для зрителей, находился мощный фонарь, освещавший человека. Его лицо отражалось в стекле, поставленном под углом, — в нашем случае так же была повернута фрамуга. В результате во мраке зала перед зрителями возникало человеческое лицо. И чем темнее было вокруг, тем отчетливее получалось изображение.

— Трюк несложен, Ватсон, но требуется большое искусство, чтобы сделать иллюзию абсолютно достоверной. Например, вы можете увидеть свой собственный призрак, посмотрев ночью в окно железнодорожного вагона.

Он снова открыл учебник по магии Робер-Удена. Между страницами лежал листок с записью о том, что 8 сентября книгу брала в библиотеке клуба Эдит Мэри Кэрью.

— Я немного удивлен, что ей понадобилось это издание, — признался Холмс. — Оказывается, Эдит Мэри Порч давно интересовалась престидижитацией. Свидетельницей на ее свадьбе была мисс Джулия Феррет из весьма известного в Англии магического театра «Японские развлечения». Она ассистировала выступавшему в Йокогаме Йозефу Ванеку, профессору физики из Будапешта, оставившему науку ради фокусов.

Холмс рассчитал все с геометрической точностью, достойной Эвклида или Пифагора, повторив тот фокус, из-за которого Мэри Джейкоб оказалась в безвыходном положении. Брошенный в стекло камень или какой-либо другой предмет заставил девушку поднять голову и посмотреть наверх, на окно с открытой под нужным углом фрамугой. Разве могло в такой ситуации показаться неестественным, что Эдит Кэрью зажгла лампу? Свет упал на лицо гувернантки, сидевшей на узкой лужайке как раз напротив детской.

Мэри Джейкоб пыталась разглядеть, что происходит в комнате ее бывшего любовника. В темноте ее лицо на стекле фрамуги было видно отчетливо, как ясным днем. Оно отразилось в зеркале на аптечном шкафчике, развернутом так, чтобы попасть в поле зрения человека, смотрящего в замочную скважину. Миссис Кэрью «поправила» зеркало, когда навещала днем больного мужа, не вызвав у медсестры никаких подозрений.

— Подождите, Холмс, — настойчиво произнес я. — Я признаю, что фокус профессора Пеппера великолепен, поскольку сам только что наблюдал эффект. Готов предположить, что Эдит Кэрью достаточно умелый иллюзионист, чтобы повторить необходимые манипуляции. Но ведь это не цирковое шоу. Она не могла быть уверена, что Мэри Джейкоб будет сидеть на этой скамейке и поднимет голову, когда послышится стук в окно. И откуда миссис Кэрью знала, что медсестра выйдет из комнаты, а служанки посмотрят в замочную скважину?

Боюсь, что мой друг посмотрел на меня несколько разочарованно.

— Мой дорогой Ватсон, похоже, вам неясен масштаб этого ужасного замысла. Успех представления зависел не столько от талантливой постановки фокуса, сколько от поэтапной подготовки преступления. Эдит Кэрью — хладнокровная убийца, я с самого начала был в этом уверен. Она действовала не под влиянием порыва, а рассчитала все заранее с предельной жестокостью. Мышьяк она припасла загодя, послав за ним ничего не подозревавшую Мэри Джейкоб. Что было бы, если бы фокус с призраком не удался? Вероятно, леди Кэрью заготовила еще с десяток уловок. Может быть, некоторые из них уже окончились безрезультатно. Не получилось бы в этот раз — в ход пошли бы другие. Рано или поздно она избавилась бы от мужа, мешавшего ее незаконной связи с молодым любовником, Гарри Ванситартом Диккинсоном. Ей не нужен был супруг, который не только тратил ее деньги на свои порочные удовольствия, но и, возможно, заразил ее отвратительной неизлечимой болезнью.

До этого момента я готов был согласиться с Холмсом. Но его последние выводы показались мне лишенными оснований.

— То, что вы сейчас рассказали, Холмс, поможет оправдать Мэри Джейкоб. Но Эдит Кэрью не могла быть отравительницей. Убедившись, что мисс Джейкоб попалась в ловушку, она должна была действовать незамедлительно. Но ей не удалось бы оказаться в этот момент рядом с мистером Кэрью. Вечером она ушла в свою спальню. Медсестра всю ночь оставалась с больным, отлучаясь лишь на несколько минут. Рэйчел Грир и Хануи Аса дежурили на лестничной площадке и непременно увидели бы хозяйку. На двери между комнатами висел засов со стороны спальни мистера Кэрью. Как она исхитрилась подлить три грана мышьяка в бренди с содовой или в другой напиток, который выпил Кэрью?

— Полагаю, Ватсон, что миссис Кэрью добавила мышьяк во все напитки, которые он мог выпить — и в бренди с содовой, и в обычную воду, и в лекарство. И у нее хватило времени, чтобы вымыть стаканы и бутылки на следующий день, когда мужа увезли в больницу, но никто еще не подозревал, что он был отравлен.

— Как она это сделала, если не могла проникнуть в комнату ни через дверь, ни через окно?

Холмс посмотрел на стену, разделявшую комнаты:

— Она повторила тот фокус, который профессор Ванек продемонстрировал сотням зрителей. В доме, построенном так хаотично, с этим справился бы даже ребенок.

VII

Я до сих пор могу в подробностях представить себе ту стену и дверь в ней. Паркет в обеих комнатах настелили в продольном направлении, параллельно окнам. Такие же полы, но защищенные от зимней сырости и холода толстым слоем прорезиненного войлока, были уложены в переоборудованных из балкона гардеробных над верандой первого этажа. Поперек от стены к окну рабочие положили тяжелую балку и на нее водрузили деревянную перегородку. Никто не стал бы строить подобным образом в Лондоне, но по здешним понятиям такая конструкция считалась достаточно надежной.

Эдит Кэрью или ее сообщник, конечно же, не сумели бы пройти сквозь стену или через внутреннюю дверь. Не было возможности проникнуть в комнату и сверху, не разрушив потолок. Однако между опорной балкой и половицами с изолирующим покрытием оставался крохотный промежуток, не более полудюйма. Таким образом, можно было снять доски в одной гардеробной, спуститься через отверстие на веранду, а затем подняться в соседнее помещение. Для этого пришлось бы разрезать войлок, проложенный под балкой цельным листом.