головой, и малыш заливался звонким смехом, совсем как Медведчук накануне вечером, вспомнил Бис. У него были все до единой конечности. И Катя обнимала его за плечи, без конца целовала в лицо и гладила по — солдатски остриженную голову. Егор засопел от злости, сдвинул брови от чего лицо его раскололось надвое. Капаться глубже в собственных переживаниях он не стал и остался лежать неподвижно, неотрывно глазея на потолок, тяжело ощущая изуродованное тело и остро ту часть жизни, что осталась в прошлом.

Ближе к шести он поднялся. Привычно помассировал культю. Нацепил протезы. Умылся. Вышел на балкон и долго разглядывал горизонт, где занимался новый день и веяло свежестью, от которой пронизывала дрожь, будто он попал в плен армии мурашек. Вокруг было тихо и спокойно, ни единой души, ни каких тебе взлетающих или садящихся самолётов, только стрёкот птицы в сочной зелени раскидистых деревьев.

Как было уговорено Медведчук появился в восемь. К этому часу Песков под руководством Ильича под окном готовил машину на выезд, пытаясь тут же на капоте допить утренний кофе с бутербродом, от которого Ильич отгонял его как назойливую муху, матерясь и размахивая дымящей трубкой словно кадилом.

Игорь явился встревоженным и виной тому послужили два обстоятельства. Во — первых, под Снежным ополченцы пленили группу украинских десантников, численностью двадцать человек, что казалось чем — то невообразимым! А во — вторых, очередной предводитель ополченцев с позывным Монгол захватил и заминировал территорию культурного центра «Изоляция», бывшего завода изоляционных материалов, вывез все картины, представляющие хоть какую — то ценность, и требовал переписать объект недвижимости на него. Игорь знал Монгола: тот каким — то образом стал близким соратником Леонида Бакулева, главы нового «Спецкомитета» Республики, схожего по функционалу с «ЧК» конца второго десятилетия прошлого века. Не было сомнений, что Монгол действовал под протекцией Бакулева, который не в шутку возомнил себя новым Берией, будто не знал, что тот плохо кончил.

Игорь рвался на части. Для него одинаково важным было оказаться и там, и там, и там, куда планировал выехать с Бисом, тоже.

— Перенесём на вечер? — разумно предложил Бис. — Или на завтра?

— Завтра может быть поздно! — переживал Игорь. — Вдруг прорыв?!

— Если прорыв — будем действовать как ПОЗ! — заявил Бис.

— Точно? — спросил Игорь. — А выйдет? — он не знал, что это значит, но переспрашивать не стал.

— Выйдет, — подтвердил Егор.

Медведчук сорвал с головы кепку и снова надел, мельком глянул на Егора перекошенным от раздумий лицом и вышел в дверь. Надо было торопиться.

— Давай, в Снежное! — донеслось с улицы. — По пути заскочим в «Изоляцию»!

Мало кому было известно, что в ночь из расположения лагеря «семьдесят — девятых» в район посёлка Снежное ушла группа украинских разведчиков с задачей проверить достоверность полученных ранее разведданных, а в два часа ночи по позициям лагеря был нанесён массивный огонь из минометов. Он велся прицельно — корректировался специально обученными людьми — в результате чего в эпицентре обстрела оказались важные объекты лагеря. В ходе обстрела были ранены десять военнослужащих, разбита бронетехника, кроме тех, что были в составе разведгруппы, которая была обнаружена, разоружена и взята в плен. Но, до происшествий в Снежном и в «Изоляции» Егору дела не было, все его мысли теперь были заняты направлением Дьяково — Червонопартизанск — Довжанское. Оно представлялось Егору куда важнее рейдерских захватов объектов недвижимости городской инфраструктуры, а первое — вообще казалось нереальным: походило на то, что пережрали пацаны ночью водки и поди, с этим ещё разберись.

— Здорова! — донеслось из коридора.

В комнату ввалился незнакомец и, пройдя мимо, плюхнулся на диван, на котором Егор провёл ночь, прямо лицом в подушку и так пролежал некоторое время — пуская слюни — почему — то представил Егор. — Бабки есть? — спросил незнакомец, наконец перевернувшись. — Лавэха?.. — уточнил он.

Это был высокий и худой человек с острыми скулами на лице, глубокими глазами и тяжёлым взглядом. На вид ему было тридцать — тридцать пять…

С некоторых пор было трудно угадать хронологический возраст человека, у которого появился внушительный ассортимент различных средств, угнетающий биологическую молодость прежде времени, и этот — был из их числа. Выглядел старше. Моложе своих лет оставались те, для кого благоприятный повседневный образ жизни был нормой. Бис этим тоже не мог похвалиться.

Он взволновано засуетился, удобнее разместился на скамье, ожидая, что ему прояснят ситуацию, но вместо этого незнакомец удивлённо спросил:

— Ты, баклан, глухой, а? Деньги есть?!

— Нет денег. — Твёрдо сказал Бис, всё же прозвучав растерянно.

— Не понял… Я решил, мы сошлись характерами и будем жить мирно — а ты вот значит как?

«Перепутал что ли меня с кем? — удивился Егор самому себе. — Или вмазанный?» — И добавил, осмелев в полный голос: Ты дверью не ошибся?

— Да что ты? — отозвался незнакомец, цыкнув и оскалившись одним уголком рта. — Посмотри какой?! К счастью, не ошибся!.. Ты вчера приехал?

— Допустим… — необычно тихо сказал Бис, раздражаясь от негодования и возмущения, а как будто, если бы воздуха едва хватило на полслова.

— Русский из чеченской роты… правильно?

— И… — сказал Бис в этот раз коротко, чтобы не задохнуться от злости.

— За тобой долг!

Егор покрылся липкой испариной. На лестницы послышались шаги и голоса соседей.

— Какой ещё долг?

— Вливаться в коллектив думаешь? — кивнул он на дверь. — Или, нет? — стал прояснять ситуацию незнакомый ополченец. — Как воевать дальше думаешь?

«Вливаться? — натужно задумался Бис. — Вливаться, конечно, стоило», — и немного поразмыслив, спросил: Сколько надо?

Незнакомец пожал плечами, подвигал челюстью, как если бы перемежал кости на спицах счётной доски, и через некоторое время спросил в ответ:

— Сколько есть?

— Немного.

— Пятёрку гони — хватит!

Бис помедлил, сомневаясь, достал из кармана деньги, отсчитал, протянул незнакомцу.

— Как звать тебя? — спросил он, едва тот распрямился и заграбастал купюры сизым «купюроприёмником» с земляными ногтями.

— «Кощей» — позывной, — сказал тот. — Но, тебе не пригодится, — зачем — то добавил бессмертный персонаж восточнославянского фольклора и зашагал к двери.

Егор вскочил со скамьи, двинулся следом, но единственное что услышал, как Кощей сбежал по лестнице и в конце — хлопнул тяжёлой дверью на пружине.

Бис вернулся, уселся на диван и задумался:

«Собственно, а что случилось? Вполне обычная ситуация для мужского коллектива. Опять, правда, придётся пить… Ну, не впервой же?»

В скором времени явился Кагарлицкий и громоподобно чихнув с порога, предложил испить горячего чаю с мёдом — якобы тот помогал от хвори. Егор не воспротивился.

В квартире он ещё не знал — что да где, поэтому слушая привычные