и ещё раз слегка улыбается. — Поэтому, сегодня поужинать не получится, но, может быть, мы могли бы поужинать в пятницу?

— В пятницу было бы чудесно, — произносит Черч, в то время как близнецы и Спенсер обмениваются взглядами. Рейнджер прищуривает глаза, но что он может сделать? Это моя мама, мой выбор, и я действительно скучаю по ней.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на них, и снова понимаю, что у меня заплетается язык. Я всё ещё не оправилась ни от истории с тремя парнями, ни от секса… Это слишком много. Моя жизнь сейчас в некотором роде сумасшедшая.

— Тогда увидимся, ребята, в пятницу, — говорю я, понимая, что сегодня всего лишь долбаный вторник. Кажется, пройдёт вечность, пока я просижу здесь, в этой душной квартире с отстойным кондиционером на окне и ловушками для тараканов повсюду.

— Мы вернём охрану, чтобы присматривать за тобой, — шепчет Черч, когда близнецы обнимают меня с обеих сторон, сжимая так крепко, что это почти причиняет боль. Но, с другой стороны, это лучшее чувство в мире, поэтому я не борюсь с ним. Спенсер следующий, он обнимает меня и зарывается лицом в мои волосы.

— Увидимся, Чак-лет, — говорит он, а затем я машу Рейнджеру и Черчу, когда они выводят остальных парней из комнаты.

— Тебе следует переодеться, — говорит мне мама, как только дверь закрывается, и у меня наконец появляется возможность осмотреться. Ковёр коричневый и потёртый, и только квадрат линолеума семидесятых годов на кухне может дать ему фору. Слева от меня ванная, справа спальня с односпальной кроватью, и атмосфера в этом месте такая подавленная, что мне хочется подхватить маму на руки и увезти её куда-нибудь в другое место, действительно куда угодно.

— Хорошо, — говорю я, выдыхая и встряхивая руками.

Это будут чертовски долгие две недели, да?

Я переодеваюсь в платье из «Алисы в стране чудес», которое близнецы купили мне в Диснейленде, потому что им понравились надписи Траляля и Труляля на подоле. В сочетании с обалденными красными туфлями на каблуках, которые я прихватила во время нашего похода по магазинам, и значком Студенческого совета, который я прикрепила к карману, чувствую, что готова справиться со всем этим фиаско.

Мама. Встречается.

Мне это ни капельки не нравится.

Новый мамин парень вызывает для нас такси, и в итоге мы оказываемся в милом ресторане с цветущими по ночам жасмином и гибискусом снаружи. Пахнет божественно, и я ловлю себя на том, что немного расслабляюсь. Я имею в виду, то, что её новый парень может позволить себе пригласить нас сюда, ещё не значит, что он хороший парень, но, по крайней мере, еда должна быть вкусной, верно? Эта ночь не будет полным провалом.

— Я думала, ты всё ещё любишь папу, — говорю я, когда мы поднимаемся по извилистой тропинке, и мама останавливается, одетая в платье клюквенного цвета и со свежим макияжем на лице, который снимает с неё лишние годы. Она почти похожа на ту женщину, которую я знала до того, как появились наркотики.

— Милая, — произносит она, и на её губах появляется слегка покровительственная улыбка. — Дело не в том, что я не люблю твоего папу. Это просто… мы больше не сможем быть вместе. Я познакомилась с ним так рано, что мне казалось, будто я никогда не экспериментировала и не исследовала свои собственные границы. — Она замолкает и смотрит на меня с немного озадаченным выражением на лице. — Хотя, похоже, ты не совершаешь тех же ошибок, что и я. — Смешок срывается с её накрашенных красным губ, и я хмурюсь. — Три парня. Твой отец знает?

— Я сказала ему, но не решила, поверил он мне или нет, — говорю я, небрежно пожимая плечами. — Не то, чтобы это имело значение. Это не изменило его решения отослать меня, и уж точно не поможет ему вернуть меня обратно. Потому что это всё, чего я хочу, мама, вернуться в Адамсон.

— Однозначно нет, с этим повешением и всей прочей ерундой, — шепчет она, а затем её глаза расширяются, и она встаёт на цыпочки, чтобы помахать кому-то через моё плечо. — Сюда, Йен! — она отчаянно машет, и я вздыхаю, поворачиваясь, чтобы посмотреть, кто этот мудак, поднимающийся…

— Чёрт подери, это мистер Дэйв, — выдыхаю я, лихорадочно оглядываясь в поисках куста гибискуса, в который можно было бы запрыгнуть. Но уже слишком поздно. Он увидел меня, и его глаза расширились от удивления. Мы стоим там, уставившись друг на друга, злобный жуткий-библиотекарь против надоедливого студента мужского пола, ставшего дочерью женщины, с которой он трахается.

«Дорогой Бог Дыр и других подобных пространств, пожалуйста, откройся и проглоти меня сейчас. Я знаю, ты никогда не слушал меня раньше и продолжаешь позволять ужасным, смущающим вещам происходить со мной, но только в этот раз, не мог бы ты сделать исключение?»

Не повезло.

Мистер Дэйв прокладывает путь в нашу сторону, его тёмные глаза похожи на копья, а рот так сильно нахмурен, что я бы не удивилась, если бы он так и остался.

— Вы новый парень моей матери? — спрашиваю я, глядя на него с выражением абсолютного недоверия. — Как? Вы живёте в Коннектикуте.

— Я знаю, ты встречалась с Йеном раньше, — говорит мама, обходя меня сзади, чтобы взять за руку своего нового кавалера. — Но я хотела сделать тебе сюрприз.

— Как вы познакомились? — спрашиваю я, пытаясь разобраться во всём этом. Вы не можете просто так случайно столкнуться с кем-то с другого конца континента. Совпадений не бывает. «Ну, конечно, за исключением того, как ты однажды столкнулась с близнецами на набережной…» Внезапно я обливаюсь потом, и мой разум сходит с ума.

Все под подозрением, не так ли? Каждый человек, которого я знаю.

— Я приехал сюда навестить семью во время зимних каникул и столкнулся с твоей матерью, — грохочет мистер Дэйв, и этот голос подобен камням, катящимся с горы. — Мы просто случайно смогли найти общий язык. — Он бросает на неё взгляд, и его лицо смягчается почти правдоподобным образом.

«Психопаты не испытывают человеческих эмоций как таковых, но чрезвычайно искусны в их имитации».

Слова Черча поражают меня, как товарный поезд, и я осознаю, что делаю шаг назад. Не может быть, чтобы мистер Дэйв — если это вообще его настоящее грёбаное имя — случайно столкнулся с моей мамой в районе метро, где проживает более тринадцати миллионов человек. Всё это как-то связано со школой, и со мной, и с убийством Дженики. Я это чувствую.

— Я знаю, это немного странно, милая, —