— Ой, ни за что! Мне и так влетело, что тогда… ну, за те ваши местные ритуалы знакомства.

Я сказал огорченно:

— Это они зря. Всевышний доминантом назначил человека. Хотя и предостерег, чтобы не становился на пути у носорога и беззащитной эльфийки.

— Ах как интересно! А почему вы не на маскараде?

— Плохому танцору, — сказал я скромно, — мешает то, что помогает хорошему. Я решил, что лучше в руках синица, чем крокодил в… ладно, тоже в руках, потому потихоньку смылся.

Она потихоньку отступила еще на шаг.

— Значит, на маскарад вы не идете.

— Увы, — сказал я, — и на балы тоже. Но вы меня не забудете, прелестная леди Туилиндэ?

Она ответила милым щебечущим голосом:

— Что вы, конт… Я вас и не запомню!

Я скорбно вздохнул, поклонился и развел руками. Она звонко расхохоталась, взмахнула широкими рукавами и упорхнула, похожая на яркую молодую бабочку.

В дракона, долбилась мысль в черепе, не получается, потому что материал, из которого сложена крепость, не дает себя вовлечь в процесс трансформации! Можно бы попробовать в птеродактиля, для этого хватит простого преобразования моего тела, но что это даст? Птеродактиль просто убьется о стену, а ее даже не поцарапает.

Хотя, по зрелом размышлении, и в дракона было глупо и даже рискованно. Кто знает, как повел бы этот загадочный материал, вовлеченный в простой процесс превращения в мое тело.

И главное, что было бы со мной?

Волшебное зеркало снова под покрывалом, я прислушался, вроде бы все сейчас на карнавале, быстро приподнял ткань и начал всматриваться в мыльно-серо-сизую поверхность.

Ничего не происходит, я пялился, не моргая, наконец в глазах началось жжение, и тут донеслись приближающиеся голоса и женский смех.

Я торопливо вернул покрывало на место. Смех приближается, но я бегом успел проскочить под дверную арку напротив и затаиться там за стеной.

В зал вошли двое, но, к счастью, прошли насквозь, я проводил их взглядом и на цыпочках вернулся.

На этот раз зеркало реагировало точно так же, но в какой-то момент мне показалось, что там что-то изменилось. Я взялся обеими руками за раму и чуть повернул к свету.

Мыльная поверхность пошла рябью, проступили странные очертания, но снова приближающиеся голоса, теперь уже целая группа веселящихся эльфов.

Я торопливо повернул зеркало обратно, как и стояло, набросил покрывало и выскочил в другую комнату.

Весь следующий день я вспоминал, что же там увидел, но самое близкое, это как вроде бы мшистое болото далеко внизу, но таким видится густой лес с большой высоты. Например, птеродактилю…

Сердце колотится, старинное зеркало в самом деле работает, показывает что-то. И хотя я не определил, что увидел, но все-таки картинка, а эта ушастая дура уверяла, что только эльфы, да еще не простые, а эльфы из эльфов, высокорожденные и все такое.

Череп разогрелся и потрескивает от суматошных мыслей, все решает одну задачу, как отсюда смыться, но пока что в голову лезут только глупости, может быть, и самые гениальные, в этом я всегда был особенно хорош, но сейчас как-то хотелось бы для разнообразия и что-то простое, но применимое.

Пересмотрел все кольца, парочку, что от Хиксаны, даже не знаю, может быть, и простые, хотя тогда должны бы выглядеть драгоценными, а так слишком рабочие… еще от нее же браслет, свойств не знаю, если они и есть, и браслет Иедумэля…

Я торопливо начал поворачивать оба кольца, в какой-то момент перед внутренним взором появилась картинка Эльфийского леса, но снова, Великий Дуб бы их побрал, веселые голоса и даже песня, хотя, должен признаться, просто прекрасная, моя мохнатая душа взвыла от тоски, что сам не могу вот так…

В зал вошла Иримэ, с нею трое самцов с задранными мордами, холодные и высокомерные, даже смех их звучит аристократически. Иримэ сразу поинтересовалась:

— Астральмэль, ты все сделал на кухне?

Я поклонился.

— На сегодня все, моя госпожа. За ночь мои силы восстановятся… даже и для магии, так что можете на меня рассчитывать.

Она поморщилась.

— Ты просто будешь выполнять определенные обязанности.

— Я об этом мечтаю, — заверил я. — Представляете, всю жизнь мечтал! А тут р-р-раз — и обломилось щасте. Да такое, что в руках не удержишь. Большое и скользкое. Как вон та рыба на стене, только живая.

Иримэ покосилась в ту сторону, сказала недовольно:

— То не рыба, а великий Кундарендил, основатель этой крепости!

— Жаль, — сказал я огорченно, — а я думал, рыба. Вот что значит искусство! Думаешь, рыба, а там земноводное, двоякодышащее. Неисповедимы пути символизма! Это для высших эльфов, понимаю и смиряюсь…

— Это хорошо, — сказала она строго. — Не только мне понравились все те штуки, что ты делал!.. Продолжай служить так же усердно, а через какое-то время тебя переведем в старшие слуги!

Я сказал растроганно:

— О, для меня это такая честь, такая честь, что я сейчас расплачусь от высоких и даже возвышенных чуйств!.. Вот уже показалась скупая мужская слеза, я ее прямо вот-вот выроню…

Она сказала с высокомерной теплотой, как если бы похвалила собаку, нет, собаку — слишком высоко, домашнюю крыску:

— Все хорошо, конт! Ты на правильном пути!

— Спасибо, госпожа, — сказал я и бросил украдкой взгляд на арочный проход в комнату, где под покрывалом укрыто зеркало Древних. — Мне тоже начинает казаться, что все, что делает Великий Дуб, он делает к лучшему.

Она поправила:

— Только не Великий Дуб.

— А хто? — спросил я.

— Великий Кристалл, — пояснила она снисходительно, — бесконечный источник могущества! От которого образовались горы, а когда с них ссыпались камешки, из них образовалась земля, а на ней потом выросли все ваши Великие Дубы и Великие Раковины…

— А что за раковины?

Она отмахнулась.

— Да были еще и морские или речные эльфы, уже и не помню. Главное, в начале был Кристалл!

— Запомню, — ответил я почтительно. — В начале был Великий Кристалл… А его нет, случайно, в замке? Просто посмотреть, я такой любознательный, такой любознательный…

Она презрительно сморщила губы.

— Дурачок.

И ушла, величественная и прямая до самой поясницы. За нею, не удостоив меня взглядом, удалились двое самцов, но третий остался и поинтересовался:

— Я слышал, вы уговаривали выйти из нашей благородной изоляции… интересное предложение. Но… зачем?

Надменный и высокомерный, как и остальные, но, возможно, это как мундир, который обязывает, в остальном чем-то отличается, даже голос несколько в ином тембре.