— Да, конечно, большое спасибо — я успел десять раз похвалить себя за сообразительность, ведь первым моим побуждением было-таки как раз согласиться с ясновидящей. Но, благодаря общению с Олей, я усвоил, что некоторым людям врать крайне нежелательно и теперь моя правдивость сослужила мне хорошую службу — Простите, а сколько стоит прием у вас? — я чуть не забыл выяснить один из самых важных пунктов.

— Предварительная консультация пятьсот рублей. Полный разбор ситуации от полторы тысячи и выше.

Я мысленно присвистнул: да, нехиленькие расценки. Прикинув свои финансовые возможности, я быстро подсчитал, что если устраивать полный разбор ситуации, то придется либо занять у кого-нибудь тысячу, либо полмесяца жить впроголодь. И еще не известно, поможет нам этот разбор или нет. Поэтому я ответил:

— Мы пока остановимся на предварительной консультации.

— Хорошо. Как вас зовут и сколько вам лет? — профессиональным тоном спросила женщина. Я удивился:

— Зачем вы спрашиваете? Вы что, хотите проконсультировать меня прямо сейчас?

— Вообще-то я могу консультировать по телефону, но только тех, кого уже раньше видела — серьезно ответила Новикова — А сейчас я спрашиваю ваши данные, чтобы знать, с кем имею дело. Должна же я вас как-то записать.

— А, понятно. Меня зовут Адам Идолбаев. Двадцать лет. Но, наверное, я должен предупредить, что записываюсь к вам не ради себя. Помощь нужна моей подруге. Она придет вместе со мной. Я ее просто сопровождаю.

— Ясно. Тогда как зовут вашу подругу и сколько ей лет?

— Ольга Соколова — тут я задумался, а сколько Оле лет-то? Я точно не знал. Пришлось так и сказать — На счет возраста я не уверен, но, кажется лет восемнадцать — двадцать.

— Вы записаны — проинформировала женщина через несколько секунд — Адрес знаете?

— Да — я на всякий случай продиктовал адрес в трубку для проверки и дождался подтверждения гадалки в его правильности.

— Что ж, жду вас завтра в шестнадцать тридцать и попрошу не опаздывать — мое время дорого стоит. До свидания — произнесла на прощанье Новикова и повесила трубку.

Я выдохнул с облегчением: «Да, серьезная женщина» — пронеслось в моем мозгу. Тут мне пришло в голову, что по-хорошему надо было бы сначала узнать у Оли свободна ли она завтра и может ли поехать со мной к ясновидящей. «Вот будет «весело», если я с таким трудом нас записал, а потом окажется, что все усилия — коту под хвост!» — мрачно подумал я и принялся названивать подруге. Но, к счастью для меня, у любимой девушки завтра был свободный вечер, хотя было слышно по голосу, что она не очень-то обрадовалась перспективе предстоящего похода. Но разве у нее был выбор? Я же не отстану, пока не свожу ее туда, и моя неглупая подруга прекрасно это понимала.

Выполнив все дела, я пораньше лег спать, ведь завтра предстоял довольно сложный день.

Ольга

Я проснулась с ощущением, что сегодня мне предстоит какое-то сложное испытание и, вот, спустя несколько секунд, вспомнила, что после академии Адам все-таки потащит меня к гадалке, хотя я вообще-то не помнила, чтобы давала свое согласие на это мероприятие — я всего лишь сказала, что подумаю. Но спорить с Идолбаевым всегда было себе дороже — все равно добьется своего не сегодня, так завтра. Так что я решила покончить с этим поскорее и согласилась съездить к ясновидящей после учебы.

Хроническая усталость по-прежнему мучила меня, но теперь я старалась следить за собой и не демонстрировать ее так явно, чтобы не беспокоить друзей. Тимур пробовал еще разок вытащить меня куда-нибудь развлечься. Я бы пошла, но, как назло, в последние несколько дней у родственников прибавилось работы, так что мне приходилось чаще бывать дома, и я едва успевала проведать Адама, не то что куда-то пойти с Тимуром.

Адам сегодня впервые появился в академии после длительного отсутствия, и я почувствовала себя намного более комфортно, когда он снова занял соседний со мной стул. Пары в его присутствии пронеслись как один миг, и настала пора выдвигаться в сторону офиса ясновидящей (друг рассказал мне, что ее зовут Наталья Юрьевна Новикова). Меня тут же охватили сомнения и неуверенность в правильности этого похода. По правде говоря, мне ужасно не хотелось ехать, но говорить об этом любимому я не решилась — я ведь уже пообещала, что поеду и нарушить свое обещание мне не позволяла совесть. Однако мой друг и так все заметил и, пока мы шли к метро, спросил напрямик:

— Оль, что это за кислое выражение лица? Улыбнись, я же тебя не на казнь веду, в конце концов.

Я выдавила из себя подобие улыбки, но, к сожалению, этот настыряга не успокоился и продолжал меня доставать:

— Разве это улыбка? Такой только детей в детском садике пугать. Улыбнись по-настоящему — весело произнес он, при этом обеспокоенно заглядывая мне в глаза.

— Адам, отстань — не выдержала я — мне и так несладко. Не до улыбок мне сейчас, ясно? Господи, поскорей бы уже вечер наступил.

Парень нахмурился:

— Оль, в чем дело? Почему ты такая напряженная?

— А разве непонятно? Я с самого начала не хотела ехать ни к каким гадалкам — экстрасенсам, но ты меня заставляешь — я тяжело вздохнула — я еду только потому, что тебе пообещала. Но это не значит, что я обязана делать счастливое выражение лица.

— Оль, слушай, я же для тебя стараюсь! У тебя есть какие-то другие предложения по решению твоей проблемы? Я готов их рассмотреть. Нет? Тогда будем делать то, что я сказал! — вспылил друг, сердито посмотрев на меня.

— Так я разве отказываюсь? Я же еду, видишь? — недовольно буркнула я и добавила едва слышно, так что сама себя с трудом расслышала — но прыгать от радости по этому поводу ты меня не заставишь.

Однако Адам все прекрасно услышал и остановился как вкопанный, вынуждая тем самым и меня остановиться:

— Соколова, немедленно прекрати трепать мне нервы — тихо произнес он, угрожающе нависнув надо мной — Если у тебя есть какая-то реальная причина, из-за которой ты так не хочешь ехать, то, будь добра, поделись ею со мной, пока мы еще никуда не уехали. Ну?

Я угрюмо промолчала. У меня не было никаких реальных причин, одни лишь смутные сомнения и страхи. Но вряд ли мой друг сочтет их достаточным основанием для отмены визита к ясновидящей. Не дождавшись ответа, Адам вдруг обнял меня, и устало вздохнул:

— Дорогая моя, ну почему ты так не хочешь к ней съездить? Чего ты боишься?

— Я не боюсь — неубедительно запротестовала я, чувствуя, как его сила и тепло окутывают меня со всех сторон, и мне становится гораздо легче.

— Боишься, я же вижу — мягко возразил он. Я обняла его в ответ и покрепче к нему прижалась:

— Ты прав, я боюсь — призналась я не только ему, но и себе. Когда Адам меня так обнимал, мне было легче смотреть в лицо своим страхам — А вдруг она скажет, что никто не сможет мне помочь и мой дар никогда сам не восстановится? Вдруг скажет, что я останусь такой ущербной на всю оставшуюся жизнь? Тогда я потеряю последнюю надежду. Конечно, может это глупо, но мне кажется, пока мне твердо об этом не сказали, я могу хоть на что-то надеяться.