А я-то все жалею Веру Николаевну. Что Сеня на нее мало внимания обращает. Ан нет, оказывается, обращает, и немало, раз жена считает ее своей основной соперницей. Слава богу, меня не считает. И что же там Сеня с Верой Николаевной заварили? Какую кашу? Это как раз мне и предстояло выяснить.

Я посмотрела на Анну Львовну. Да, конечно, она боится остаться одна на старости лет. Уж сколько раз подтверждалась мудрая истина – седина в бороду, бес в ребро. И уходили от жен, с которыми прожили по тридцать лет, к студенткам, аспиранткам, секретаршам, годящимся в дочери. Как я уже упоминала, дочь и сын Анны Львовны учатся в США – можно считать, отрезанные ломти. Вернутся в Россию, не вернутся – неизвестно. Могут и навсегда осесть за океаном. В любом случае у них своя жизнь. Вообще-то у Сени должно хватить ума не уходить к Анджелочкам-Жанночкам, а вот как насчет Веры Николаевны? С другой стороны, столько лет она работает у него секретаршей… Станет он с ней вместе жить? И зачем менять статус-кво? Нет, это я со своей колокольни рассуждаю. Мужиков все равно не понять. Странные существа. Да вообще-то и бабы тоже хороши. Я честно не понимала, за что можно столько лет любить Сеню. Это я про Веру Николаевну. Модельки понятно что в нем любят, с женой тоже более или менее ясно, но Вера? Что, других мужиков нет?!

Но сначала мне надо разобраться, что они с Верой Николаевной затеяли. И что натворили. И как собираются выкручиваться. Если вообще собираются. От Сени, в принципе, можно ожидать чего угодно. Достаточно хорошо его зная, я не исключала варианта, что он может подставить… кого угодно, только чтобы выпутаться самому. В фирме для него дороже всех Вера Николаевна, не я. Мы с ним работаем вместе двенадцать лет, а Вера Николаевна? Лет двадцать, а то и двадцать пять. Если и потянет кого спасать за собой, так ее, а не меня. Если вообще кого-то потянет. И знает, что она ему будет верна до гроба. А ты, Сашенька, сама выкрутишься. Естественно, выкручусь, только вот с какими потерями? Но Сеня ведь и Веру Николаевну утопит, если только таким образом сможет выплыть сам.

– Анна Львовна, – обратилась я к Сениной жене, – поезжайте домой. Зачем вам тут сидеть? А я сейчас туда схожу, попробую разобраться с ситуацией. Вечером вам позвоню. Хорошо?

Анна Львовна вздохнула.

– Нет, Саша, – сказала она. – Я лучше посижу здесь. Что мне дома делать? Готовить, стирать, рубашки гладить?

«Между прочим, – подумала я про Сеню, – мог бы и домработницу нанять, с его-то деньгами. Освободить жену от забот по дому. Неужели на этом экономит? А тратится на подарки длинноногим Анджелочкам-Жанночкам».

– Я постараюсь побыстрее.

– Сашенька, я посижу сколько надо. Главное… чтобы все было хорошо. Сашенька, а у него… серьезные проблемы?

Анна Львовна взглянула на меня полными беспокойства глазами. Она, конечно, ничего не знает точно. Но догадывается или чувствует. Слышала какие-то обрывки разговоров по телефону. Шубаков вчера приезжал. Конечно, волнуется.

– Вы имеете в виду фирму?

Сенина жена кивнула.

– Проблемы есть, – уклончиво ответила я. – Но вот насколько серьезные… Все относительно, Анна Львовна. – Я кисло улыбнулась. – Но неразрешимых проблем не бывает, правда?

С этими словами я направилась к зданию больницы. Мои девятисантиметровые каблуки наполовину утопали в песке, которым были посыпаны дорожки в парке.

* * *

В больнице мне предложили тапочки – вроде тех, что дают в Екатерининском, Меншиковском и прочих дворцах, чтобы натянуть на уличную обувь, только здесь они были совершенно незапыленными и гораздо более удобными. Я знала, что мне на третий этаж, бывать в кардиологическом отделении, как я уже говорила, доводилось зимой, да и Анна Львовна дала четкие указания.

Перед дверью Сениной палаты восседал Тимур и читал что-то про звездные войны.

– Привет! – поздоровался он. – И тебя вызвонил?

Я промычала в ответ что-то неопределенное, попросила Тимура больше никого не пропускать, потому что предстоит серьезный разговор, открыла дверь палаты и исчезла внутри.

Признаюсь, вначале у меня имелось желание затаиться в предбанничке рядом с душем и туалетом, чтобы послушать, о чем они говорят, но потом я решила, что это будет унижением моего достоинства: коммерческий директор под дверью подслушивает генерального с его секретаршей. Нет, это несерьезно. Я решительно толкнула вторую дверь.

Сеня сидел на огромной кровати, подложив подушки под спину и бока, Вера Николаевна пристроилась рядом на удобном стуле. Выглядела она великолепно – в сравнении с Анной Львовной, да и посвежее, чем я. Макияж наложен не второпях, укладка, костюмчик, аромат «Фат-де-Фат».

Они оба резко повернулись на звук открываемой двери. Нет, финальной сцены из «Ревизора» не последовало, но некоторое удивление было продемонстрировано.

– Добрый день, – поздоровалась я с обворожительной улыбкой. – Как себя чувствует наш больной?

Узрев меня, Сеня не проявил особой радости, но кивнул на второй стул, стоявший в углу, и пригласил:

– Садись, раз уж приехала.

Мог бы, между прочим, и полюбезнее встретить коммерческого директора, примчавшегося в свой выходной после тяжелой трудовой недели его навестить, бросив малолетних деток чуть ли не на произвол судьбы. Но Сеня, наверное, догадывался, что я залетела на огонек не для того, чтобы справиться о его здоровье. Что ж, он был прав.

– Добрый день, Саша, – сдержанно поздоровалась Вера Николаевна.

Она еще не определилась, как себя вести со мной. Это когда аврал, она меня в другой части земного шара разыскать может, чтобы свалить на меня всю ответственность и получить ЦУ, а сейчас можно и не проявлять особого радушия.

Как я в свое время решила, она меня соперницей не считает. Жанночек-Анджелочек, наверное, тоже не принимает в расчет, а вот с Сениной женой намерена потягаться… Ладно, это не мое дело. Пусть между собой разбираются. И желательно, чтобы меня в свои личные отношения не впутывали. Мне хватает и фирмы.

– Ну, как дела, Сашенька? – расплылся наконец-то в улыбке Сеня.

– У кого? – ответила я вопросом на вопрос.

Сеня замялся, молчал какое-то время, а потом спросил:

– Ты приехала меня навестить?

– Нет, – ответила я, глядя ему прямо в глаза. – И вообще, неужели ты думаешь, что тебя здесь никто не найдет?

– Саша, у Семена Григорьевича был сердечный приступ, – заговорила Вера Николаевна. – Ему нужен покой. Ему нельзя волно…

Я повернулась к Сениной секретарше и заявила, что все это она завтра будет говорить нашим партнерам, клиентам, коллегам и кому там еще. Только мне не надо.

– Саша, у меня вчера… – попытался вставить Сеня.

– Заткнитесь оба! – резким тоном произнесла я. – Мы знакомы не первый день. Времени нет. Вы хотите, чтобы я продолжала работать с вами, – или мы здесь и сейчас говорим друг другу «до свидания»? Решайте – и я уйду. Или останусь. Но тогда вы расскажете мне все как есть, и мы будем вместе думать, как выкрутиться.