– Прости, – пробормотала я. – Самое главное – то, что ты в безопасности. Ты уверена, что компания тебе не помешает?

– У меня кружится голова, когда я встаю. А так ничего. Скажи Исе, чтобы приготовила чай. Я сейчас приду.

В гостиной на стенах по-прежнему висели портреты подагрических предков в золоченых рамах. Каждый раз, когда Маргарет добывала посылку для Реми, я чувствовала себя виноватой, воображая, как эти картины снимают со стен и продают, чтобы купить припасы. Но портреты никуда не делись, так как же Маргарет добывала еду?

Она просила своего нациста?

Маргарет и какой-то нацист. Как странно было представить их вместе… Они существовали в разных книгах, на разных стеллажах. Но по мере продолжения войны люди перемешивались. То, что было черным и белым, как буквы на странице, превращалось в угрюмое серое.

Когда пришел Поль, я обняла его.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего. Я рада тебя видеть, рада, что ты – это ты.

– Ну и портреты, глазам не верю! Я как будто в Лувре.

– Не все то золото, что блестит.

– А?

Вошла Маргарет. Она любила эффектное появление. Мы с Полем отступили друг от друга.

– Простите, что оторвали вас от работы, Поль. Но это так любезно с вашей стороны – зайти. Одиль повезло с вами.

У Поля покраснели уши, и он конфузливо усмехнулся:

– Всегда рад вас видеть.

Я подтолкнула его локтем, напоминая, что мы здесь не для пустой болтовни. Он должен был предупредить Маргарет об опасности. Я не была уверена, что какой-то клочок бумаги от ее поклонника может стать защитой.

– Говорят, фрицы интернировали больше двух тысяч иностранок, – сообщил Поль по-английски.

– Я знаю, – кивнула Маргарет.

– Вы здесь в опасности, – продолжил Поль. – Вам следует уехать.

– Вы тоже могли бы сбежать в Свободную зону на юге, – возразила Маргарет. – Но вы остались.

– Я должна быть здесь, чтобы Реми мог найти меня.

– А я хочу быть рядом с Одиль, – сказал Поль. – Но вы подумайте о своей дочери.

– В Лондоне тоже небезопасно. – Маргарет кашлянула, прикрыв рот платком.

– Будьте хотя бы осторожны, – посоветовал Поль. – Увидите немцев – перейдите на другую сторону.

Никто в городе не мог избежать нацистов, даже в нашей библиотеке, а Маргарет теперь и не слишком этого хотела…

Неделю спустя Маргарет затащила меня в гардеробную и сунула мне в руки коробу с серебристой лентой. Я открыла ее и почуяла запах шоколада – золота черного рынка. Мне не хотелось пользоваться тем, что добыто нечестным путем, но не смогла удержаться и отломила кусочек. Когда молочный шоколад растаял на языке, я подумала, чего стоило Маргарет раздобыть такую роскошь, что еще она так получала? Шелк? Бифштексы? Какие у них номера по классификации Дьюи? Ближайшим, что я знала, был 629 для шелковичных червей и 636.2 для рогатого скота. Я не могла подобрать правильные номера. Я не могла поверить, что у Маргарет есть все, когда у остальных нет ничего.

– Когда библиотека закроется на ежегодный перерыв, мы с Феликсом отправимся на каникулы. Думаю, в Довиле будет прекрасно. За Кристиной присмотрит няня, а если кто-то спросит, я скажу, что я с тобой…

Маргарет, все так же окутанная облаком счастья, выплыла из комнаты.

Шоколад был восхитительным. Оставшееся я отправлю Реми. Должна. Вот только еще кусочек…

В тот вечер, пока Борис и графиня занимались в ее кабинете бюджетом, я сидела за стойкой абонемента. Когда зазвонил телефон, я ожидала, что кто-то попросит принести книги.

– Мне необходимо повидаться с Кларой де Шамбре. – Звонивший говорил по-французски с легким немецким акцентом. – Скажем, в девять тридцать завтра утром. Скажите ей, чтобы пришла вовремя, и выразите мои сожаления по поводу того, что я не могу зайти в библиотеку.

Он не дал мне времени на ответ и повесил трубку. Что было нужно от графини доктору Фуксу? Неужели мы потеряем еще одного друга?

Поднявшись наверх, я заглянула в кабинет графини. Когда Борис заметил меня, то настороженно сдвинул брови. Конечно, он сразу понял, что-то случилось, он ведь был библиотекарем – отчасти психологом, отчасти барменом, вышибалой, детективом…

– Был звонок, – сообщила я.

Графиня уставилась на меня поверх очков для чтения:

– Ну и что?

– Боюсь, доктор Фукс настаивает на том, чтобы вы явились к нему завтра утром, – сказала я.

– О, вот как?

– Вам с генералом следует уехать из города, – сказал Борис.

– Но они могут арестовать меня и дома, – ответила она. – Что именно он сказал?

Я повторила его слова.

– Я пойду с вами, – заявил Борис.

Я не хотела, чтобы он туда шел, – у него были жена и маленькая дочка, зависевшие от него. Попыталась найти убедительные аргументы. У него ключи. Значит, утром он должен открыть библиотеку. Нет, он может просто отдать их мне…

– Насколько я могла понять, – медленно начала я, – у доктора Фукса слабость к женщинам. Так что лучше с графиней пойти мне.

– Я не возьму вас с собой, отправляясь к нацисту! – возразила графиня. – Что бы сказали ваши родители?

– Если честно, мой отец не хотел и того, чтобы я работала здесь, с иностранцами-капиталистами. Папа́ – комиссар, так что моя семья уже завязала отношения с немцами.

Я это сказала лишь для того, чтобы иметь преимущество в споре. Я ведь никогда не задумывалась о том, как именно мой отец проводит дни и с кем.

– Вы уверены, что хотите пойти со мной? – спросила графиня.

Я боялась идти в штаб-квартиру нацистов, но подумала о книгах в кожаных переплетах на полках графини, о романах, которые носила читателям, о рукописи профессора Коэн, запертой в сейфе, и решила, что печатное слово стоит того, чтобы за него сражаться, что оно стоит риска.

– Абсолютно!

Не было времени размышлять о том, что может или не может случиться, мы слишком были заняты библиотекой. Я вернулась на абонемент, где мадам Симон резко спросила:

– Какого черта, где вас носило?! Я могла вынести вообще все книги!

Когда ушел последний читатель, я сунула в сумку книги для профессора Коэн и быстро пошла по бульвару. Был лишь седьмой час вечера, но силуэты домов мрачно нависали над улицами. Я выросла в этом городе и чувствовала себя на его авеню как в объятиях матери. Но этим вечером каждый раз, оглядываясь, я видела человека в твидовом костюме. Когда я переходила улицу, он тоже ее переходил. Я оглянулась снова. Он остановился у киоска и стал листать какой-то журнал. Я пошла быстрее. Он не отставал, делая вид, что просто прогуливается, его зловещее лицо хмурилось… В тени домов я увидела в одной его руке портфель, а в другой… в другой блеснул ствол пистолета, направленный на меня…