Затем, взглянув на Шеффера, спросил:

— А это ещё кто такой?

И только сейчас до Артёма дошёл смысл происходящего. Они свободны! Их спасли и теперь не будет экспериментов, не будет каменной камеры. И он наконец-то окажется на лодке.

Он ещё раз от души приложился ногой в профессорский бок и радостно изрек:

— А это, товарищ командир, свинья редкой породы!

— У нас лодка, а не свинарник.

— Но это очень редкая свинья. С дыркой во лбу! Старпом сказал — взять его обязательно!

— Ну раз старпом сказал…

Долгов вбежал в коридор и ринулся влево, на шум вырывавшегося из-под стены ручья. Где вход в орудийную башню, он знал.

«Ручей, а потом должны быть две двери! — вспомнил он рассказ Артёма об их с Максимом побеге. — Одна вентиляционная, другая к орудию».

Но и без этого, подсказывая, где вход, в коридоре слышался звук работающих пушечных механизмов.

Старпом выглянул из-за угла и увидел раскрытую дверь, а за ней — ведущую наверх лестницу. Спиной к выходу стоял солдат с гаечным ключом и отвинчивал блокировку подачи снарядов к орудию. Свинтив предохранитель, он отбросил ключ и, обернувшись, увидел стоявшего за спиной и мрачно наблюдавшего за его действиями Долгова. Потянувшись было за автоматом, немец понял бесполезность этой затеи и обречённо опустил руки. Пытаться броситься в атаку с голыми руками было ещё глупее, чем тянуться за автоматом. Он реально оценивал мизер его ноль двух против только что вколотых старпому ноль шести, что даже не дёрнулся навстречу и, лишь побледнев, молча наблюдал за действиями Долгова. Удар в лицо отбросил его на лифт подачи снарядов. И тут же сверху ударила автоматная очередь. Стреляли аккуратно, короткой очередью, точно по двери, чтобы не зацепить серые снарядные туши. Долгов отпрыгнул под механизм подъёма и осторожно выглянул. В башне собрались все оставшиеся в живых немцы: двое прикрывали лестницу, а остальные приводили в боевую готовность орудие. Прорваться наверх было нереально. Лестница простреливалась насквозь. И тогда старпому на глаза попался лежавший под ногами немец. Из-под его живота виднелись ручки двух прицепленных к поясу гранат. Сдёрнув их вместе с ремнём, Долгов сначала хотел попытаться забросить их наверх, на площадку управления, но затем ему в голову пришла совершенно другая идея. Зацепив болтавшимися на шнурках кольцами за станину, он раздвинул прижатые друг к другу снаряды и втиснул между ними гранаты.

Дело сделано, и теперь можно бежать к своим. Не нужно обладать могучей фантазией, чтобы представить, что произойдёт дальше: ещё немного, и ожившее орудие потребует в ствол снаряд. Его хозяева запустят механизм подачи, снаряды продвинутся на один вперёд, вырвав при этом чеки гранат. Ну, а дальше…

Дмитрий Николаевич дождался, когда от берега отчалят все лодки, и, поглядывая на чернеющий вход в базу, продолжал тянуть время. Вот лодки уже возле «Дмитрия Новгородского», и матросы на вёслах нетерпеливо смотрят на командира, а он всё никак не решается дать команду на возвращение без старпома.

Над орудийной башней поднялась решётка локатора и, вращаясь, принялась нащупывать цель. Теперь уже занервничал и Дмитрий Николаевич. И в этот момент появился Долгов. Он бежал гигантскими прыжками, почти не касаясь земли. В считанные секунды он оказался на причале и, не раздумывая, рухнул в ледяную воду. Командир в изумлении раскрыл рот и, позабыв об орудии, растерянно спросил:

— Что это с ним?

— Он ещё и не то может! — ответил Артём.

Голова Долгова вынырнула рядом с надувным бортом, но забраться внутрь у него не было и мысли. Сжав пальцами резиновую ткань лодки, он толкнул её с такой силой, что Артём с командиром повалились на дно. А когда Дмитрий Николаевич сумел подняться, то увидел, что от носа лодки поднимается мощный бурун, а сама она, глиссируя, мчится к «Дмитрию». Но больше всего его потрясла выглядывающая над бортом голова старпома. Долгов смеялся. Ему всё-таки пришлось показать нечто феерическое, хотя и другой публике!

А дальше утёс с пятнистой шапкой башни на вершине превратился в вулкан. Гигантский фонтан огня вырвался из его недр и устремился ввысь на добрую сотню метров. Взрывная волна и грохот прокатились над водой и едва не перевернули шлюпку. Дым взлетел мощным столбом и превратился в гриб. Затем из него хлынул каменный дождь. Валуны размером с лошадь падали рядом с подводной лодкой и окатывали её поднявшимся цунами. А когда ветер унес заполнивший побережье дым в море, глазам моряков предстал красный марсианский пейзаж с вывороченными на поверхность глыбами гранита, с дымящимся в центре глубоким кратером. По его стенам стекал превратившийся в воду снег и, достигнув дна, обращался в тянущийся в небо синий пар. Рассасываясь в воздухе, пар превращался в голубой столб и, будто маяк, указывал на место, где ещё совсем недавно была волшебная земля. Манящая и такая загадочная Wunderland!

Артём заглянул через плечо перебиравшего в каюте вещи Максима и с изумлённым воплем вырвал из рук чёрно-белую фотографию.

— Ну-ка, ну-ка! — он, отбиваясь, забился в угол, держа фото на вытянутой руке. — Ну дай хоть взглянуть одним глазом!

— Тёма, я по морде съезжу!

— Макс! Ты растёшь в моих глазах! — успев рассмотреть фотографию, Артём её вернул и восхищённо заметил: — А какая коса! Сколько ей лет? Мне ребята говорили, что тебе кто-то в юбке с берега махал. Так я же, балбес, мимо ушей пропустил! А ты вот, значит, как? И мне ни слова? Это та? Да? С полярной станции?

Вдруг по его лицу пробежала плотоядная гримаса и он, подмигнув, хитро спросил:

— Макс, колись! У вас что-нибудь было?

— Да ты что?!

— Что? Совсем ничего?

— Артём, я всего три дня там был!

— Целых три дня, и ничего? Теперь ты упал в моих глазах ниже комингса!

— Дурень ты! — беззлобно огрызнулся Максим. — Это же не наши лахудры из ресторана «Арктика»! Даша девушка правильная. Комсомолка!

Максим покраснел и, желая перевести разговор в другое русло, спросил:

— Артём, я вот думаю, что же всё-таки там было? Этот объект «Null»! А может, его и не было вовсе?

— Это ты меня спрашиваешь?! Да я на него целый час, связанный, пялился! Эта зараза чуть меня не сожрала! Я даже чувствовал, как от него холодом тянет.

— Значит, это не выдумки Шеффера?

— Конечно, нет!

— А что же это тогда?

— Не знаю. В мире много тайн. Вот родилась ещё одна.

Вначале было слово! И это слово было — Бог! С этим никто не спорит, потому что так говорит Библия. Бог — это первое слово. Но второе слово точно было — тайна!

Тайна! Она собирала под свои знамёна тысячи авантюристов всех времён и народов! Бросала их во все тяжкие… Она щедро устилала их телами пустыни, горы, льды! Но единицам она открывала своё лицо. Самым упрямым, безрассудным и отчаянным.