Гости требовали от новобрачных жарких поцелуев, и они охотно выполняли эти просьбы, даже переусердствовав в их длительности и силе объятий.

— Пожалуй, наша новобрачная выглядит получше, чем та девчонка, что мы нашли в лесу, — заметил Ульф.

— А все-таки наш хевдинг выиграл спор, — ответил Грим и потянул из громадного кубка золотистый эль, ― завоевал ее любовь!

В самый разгар свадьбы, когда подвыпившие гости уже и позабыли, где они, и зачем собрались, Аксель обнял своей сильной рукой Шарлотту и шепнул на ушко:

— Я никак не могу дождаться конца этого застолья, любимая! Давай сбежим от них — они отлично обойдутся и без нас.

Шарлотта кивнула головой, и новобрачные, выбравшись из-за стола, незаметно пробрались на задний двор.

— Куда это мы поедем? — удивилась молодая женщина, когда увидела, что муж выводит из конюшни своего жеребца.

— Я приготовил для нас необычную свадебную постель для нашей брачной ночи, моя любовь! Они ехали по берегу реки. Ночь была светлая и тихая. Полная луна ярко освещала и заросший кустарником пологий берег, и узкую тропинку, по которой, обнявшись, медленно ехали, влюбленные. Вдруг Аксель остановился, соскочил с Руфа и, бережно спустив новобрачную, повел ее к Сене.

Вода в реке казалась бездонной пропастью, и в ней отражалось бесчисленное множество блистающих звезд. Там, наверху, они были неподвижны, а внизу дрожали и плыли вместе с водой. Аксель с загадочным лицом достал из-за спины какой-то непонятный предмет. Он спросил у жены, не узнает ли она его. Присмотревшись в бледном лунном свете, Шарлотта с удивлением узнала свой девичий плотик, который она пустила четыре года назад по Сене, чтобы он привел к ней суженого. Не узнать его было невозможно, ― к плотику был привязана ее любимая серебряная цепочка с небольшим крестиком из нефрита.

― Как он у тебя оказался? ― удивилась молодая женщина.

― Как обычно ― иду по берегу, вижу, ― плывет знак от моей суженой… Я бросился в реку и, рискуя жизнью, поймал его.

― Ты все шутишь, Аксель ― надула губки новобрачная.

― Конечно, шучу. Я знаю, что боги ничего не дадут человеку, если он сам о себе не побеспокоиться. Поэтому тогда, когда ты пустила свой плотик со свечой, немного отвлек тебя и сразу же поймал его. Я уже тогда чувствовал, что ты моя суженая, хотя из-за своих амбиций и гордыни причинил много горя и тебе, и бедняжке Виолетте. Давай пустим его вдвоем, с двумя свечами, пусть Сена несет его в Северное море, и пусть с ним уйдут из нашей жизни все горести и страдания!

― Нет, лучше с тремя! Ты же у меня двоеженец! Пусть Виолетта тоже будет в твоем сердце.― Шарлотта повисла на шее у мужа, страстно целуя его. ― Но цепочку я все-таки заберу, ведь возлюбленный у меня уже есть!

Отправив девичий плотик в плавание, молодожены подъехали к стогу сена, накрытому большим навесом. Тем самым навесом, где они ночевали на праздник летнего солнцестояния, где начиналась их любовь, ― Шарлотта сразу узнала его. В душистом сене было сделано углубление, наподобие грота. Аксель соскочил с коня и снял жену. И, пока он стреножил коня, Шарлотта забралась внутрь ароматной «пещеры». Из темной глубины раздался ее восхищенный возглас:

— Ах, Аксель, как ты хорошо придумал!

Вход в «пещеру» был украшен гирляндами благоухающих цветов. В ней была застелена широкая постель, куда и бросились, нетерпеливо раздевая друг друга, Аксель с Шарлоттой. Молодая женщина принялась снимать нарядную свадебную рубашку с мужа, и ее пальцы наткнулись на металлический кулон, висевший у мужа на шее.

— Что это? — спросила она, разглядывая странный, похожий на сердце кусочек золота.

— Это — сердце моей матери, родная, — ответил Аксель, — она сохранила нашу любовь