медвежий угол Галактики доходят с двухнедельным запозданием. А во-вторых… Те, кого я жду, вряд ли решат заранее уведомить о своём визите.

Едва наступает утро, я уже бреду по равнине привычным маршрутом – от маяка к одному из скоплений кристаллов. Это не самое крупное месторождение и не самое зрелищное, но здесь тоже красиво. Когда солнце прячется в облаках ледяной пыли, острые края астилларитов мерцают, дробя отражённый свет на миллионы разноцветных брызг. Сегодня тихо, ветер почти не даёт о себе знать – так что я отстёгиваю кислородную маску и вдыхаю обжигающе холодный воздух.

Множество моих отражений повторяет за мной этот жест. Тысяча усталых лиц, изрезанных одинаковыми шрамами. Я отвожу взгляд и прошу:

– Не прячься. Я же знаю, что ты где-то здесь.

Краем глаза улавливаю движение в глубине одного из кристаллов. Медленно-медленно, чтобы не спугнуть иллюзию, оборачиваюсь. И вижу тебя.

Сегодня ты выглядишь точь-в-точь как на одной из старых фотографий: светлые, выгоревшие на солнце вихры, чёрная майка с «Весёлым Роджером», вечные ссадины на локтях.

Ты машешь мне рукой. Ты всегда рад меня видеть. Даже теперь.

«Совсем зарос, – ты качаешь головой, словно бы с осуждением, но в твоих глазах пляшут искорки смеха. – Прямо как Бен Ганн».

– Да, Джим, я вел такую жизнь, что мне стыдно даже рассказывать, – сокрушённо киваю я. Изо рта вырывается пар и тут же превращается в опадающую взвесь микроскопических кристаллов.

«Неужели ходил на кладбище играть в орлянку?» – щуришься ты.

Лара всегда говорила, что такие вот наши беседы выглядят со стороны, как диалог буйнопомешанных. Мне больше нравилось считать, что мы с тобой участники тайного общества – братства тех, чьё детство прошло с томиком «Острова сокровищ» под подушкой. На излёте двадцать третьего века таких людей, прямо скажем, немного.

– Вряд ли здесь есть кладбище, дружище, – я делаю шаг тебе навстречу. Изображение колеблется, будто подёрнутое невидимым ветром. – На этой чёртовой планете вообще ничего нет, кроме уныния и кристаллов.

Ты пожимаешь плечами.

Ах, ну да. Ещё есть маяк Древних, смотрителем которого я служу – единственная по-настоящему ценная вещь в этом захолустье. Кристаллы-астиллариты – не что иное, как горный хрусталь с примесью бария, железа и цинка, и ни один гений коммерции не смог бы экспортировать их с выгодой для себя. Что до маяка – задолго до моего рождения его исследовали вдоль и поперёк в поисках ценных артефактов и ничего не нашли. Впрочем, маяк сам по себе артефакт – а ещё спасительная для человечества возможность вернуться в гиперпространство. Тысячи лет назад война, охватившая наш сектор Галактики, уничтожила и Древних, и людей, оставив после себя лишь выпотрошенные космические станции да мертвые корабли-призраки, дрейфующие в невесомости.

Почему один из маяков решили воздвигнуть именно здесь, на этой планете, блестящей, будто елочная игрушка, никто не знает. Может быть, Древним, точно сорокам, просто нравились яркие вещи?

Словно в ответ на мою кощунственную мысль, твой силуэт в кристалле бледнеет и гаснет.

Когда это случилось в первый раз, я чуть с ума не сошёл. Теперь уже легче. Я знаю: ты вернёшься. Пусть даже не сегодня и не завтра. Иногда ты не приходишь по несколько дней – и тогда я просто читаю тебе книги. Те, которые тебе хотелось бы – я надеюсь – услышать. «Робинзона Крузо», «Морского волчонка», «Одиссею капитана Блада»… И, конечно, «Остров сокровищ». Хотя ты-то знаешь: больше всего я мечтаю оказаться рядом с тобой, а не ловить эти странные и горькие минуты встреч.

Может быть, тебя не существует, и правы те, кто исследовал эту планету. Ты лишь видение. Мое начинающееся безумие, порожденное вспышками света, болью воспоминаний и одиночеством.

Сюда редко прилетают гости. Как мне сказали при приёме на работу, моя основная должностная обязанность – не спиться и не сойти с ума. Обслуживать маяк, в общем, не надо, он сам себя обслужит. Просто по штату положено, чтобы кто-то оставался здесь, в хрустальном лабиринте, где так легко спрятаться.

Но я не прячусь. Я жду. Тех, кто придёт за мной – и за сокровищами, которых нет.

2

Сегодня снова глухо.

Первое время я всерьёз боялся, что проморгаю прилёт межзвёздника. Что меня застанут врасплох, и я не успею подготовиться – а уж в том, что эта встреча дастся мне непросто, можно было не сомневаться. Потом понял, что беспокоюсь зря. Сигналы маяка я в прямом смысле чувствую кожей. Неприятная мелкая дрожь пробегает по телу, будто жара и холод за доли секунды сменяют друг друга. Да, считается, что барионное излучение нельзя ощутить: человеческое тело на это не способно. Меня, если честно, мало беспокоит, что обо мне сказали бы доктора. Хотя Серёга Бородин, наверное, со мной бы не согласился.

Уж не знаю, как он меня нашёл. И не знаю, как передать тебе ту бурю эмоций, которая меня охватила, когда я увидел стоящий на летной площадке обшарпанный межзвёздник с эмблемой НОКа на обшивке – свернувшимся желтым драконом. На моё счастье, старый добрый Бородин оказался единственным гостем.

Планета привела его в дикий восторг. Или, может, он просто пытался меня подбодрить? Бородин бегал от кристалла к кристаллу, заглядывая в их грани. Смеялся, приседал, взмахивая руками и похлопывая себя по бокам – отражения, казалось, едва поспевали за его движениями. И без конца тараторил:

– Ё-моё! Посмотри, как много меня! Слушай, у тебя тут целое королевство кривых зеркал! Это что же, вся планета такая? Да сюда можно экскурсии водить! Нет, ты гляди, в этом я маленький и худой, как щепка! Смешно, да? А вон то отражение, кажется, опаздывает! Нет, точно опаздывает! Слушай, как это может быть?!

Потом, словно бы устав от собственной трескотни – или от моего молчания, – он посерьёзнел:

– Пашка, ты вообще как? Или ты теперь не Пашка?

– Для тебя – Пашка, – через силу улыбнулся я, ожидая дальнейших расспросов. Но Бородин не стал развивать тему, хотя и видно было, как его распирает от любопытства.

– Вообще ты, конечно, молодец, – вздохнул он. – Пропал на год, в конторе о тебе ни слуху ни духу… Я уж думал, случилось что. Что-то совсем плохое. А ты тут мизантропствуешь. Нет, я понимаю, каждому хочется побыть одному – но это перебор, а?

Не дожидаясь ответа, Бородин ткнул пальцем в один из проходов между кристаллами.

– Это ж какой-то лабиринт, – он поправил кислородную маску. – Нет, то есть оно красиво, конечно – но жуть берёт. Заплутаешь в таком – и кто тебя вытащит? Ты далеко вглубь