Лена почувствовала Валино замешательство и поймала его взгляд.

— Я тебя разочаровала, да?

— Нисколько, — искренне ответил Шажков, быстро опустился перед ней на колени и осторожно прижался щекой к её животу. Лена гладила его волосы и молчала. Валентин чувствовал, что между ними происходит обмен энергиями, что они сейчас даже ближе друг к другу, чем во время любовного акта. Прошло сколько-то времени, Шажков очнулся и поднялся на ноги. Лена стояла не двигаясь и улыбалась. Валентин осторожно поцеловал её в бесцветные губы, и она лёгким движением ответила на поцелуй.

— Я очень тебя хочу, но сейчас не могу, — тихо, будто раскрывая тайну, сказала она ему.

— Я подожду, выздоравливай скорей.

— Теперь уж выздоровею. Прямо сейчас начну!

Валя помог Лене забраться в ванну и, чувствуя нестерпимо щемящую нежность, стал мыть ей голову терпким душистым шампунем, потом протирал влажной губкой её тонкое и изящное (как тростинка) тело, тщательно избегая попадания воды на заклеенную рану, взбивал мыльную пену у неё в ногах и смывал энергичной струёй тёплой воды, тёр мыльной мочалкой изящные лодыжки и круглые пяточки. Валентину хотелось, чтобы это длилось вечно. Если и можно было представить рай, то он представлялся Шажкову именно таким. Всё, однако, имеет свой конец, и Шажков, обернув Лену мягким полотенцем, поднял её — почти невесомую — на руки и аккуратно поставил в мягкие тапки.

Когда Валентин ввёл Лену в палату, там наступила тишина.

— И я хочу такое лекарство, — восхищённо протянула хохотушка справа.

— Да, — согласилась тётя Тоня, — возрождение из пепла налицо. Быстро и эффективно.

Лена зарделась и отвернулась к окну.

— Валентин Иванович, оставайтесь с нами, — без всякого юмора предложила Ленина соседка слева, маленькая полная женщина по имени Таня, — так нам вас не хватает иногда!

— Я первая предложила Валентину Ивановичу… — начала было хохотушка, но тётя Тоня всё-таки достала из-под одеяла свой неженский кулак.

— Я душой с вами, честное слово, — засмеялся Шажков, — но не всё ещё доделал там, — кивнул он на улицу.

— Доделайте и приходите. А мы Леночку пока придержим.

— Договорились. Завтра приду, а пока делайте заказы с воли.

Удивительный всё-таки это был день! Утром, после так называемых процедур опознания в милиции и угроз капитана Заварзина, Валентину казалось, что ничего хорошего от людей больше ждать не приходится, а значит, нужно объявлять войну без правил — «око за око, зуб за зуб», — чем бы эта война для него ни кончилась. Кто не друг — тот враг. Позиция слабая, позиция несправедливая — всё это Шажков понимал, но не видел другого способа сохранить целостность самого себя, не говоря уж о маломальском самоуважении.

Лена показала, что другой способ есть. Её невидимая, но упорная борьба за себя, без обид и без боёв, оказывалась выигрышной. Смирившись перед Богом, она не смирилась перед собой и не сдавала позиций. Сегодня Валентин почувствовал от Лены мощный импульс поддержки, которого ему так не хватало для того, чтобы прийти в равновесие. Задачи поставлены — задачи должны выполняться. Без злости, без сомнений, лучше вообще без эмоций.

По плану Шажкова дальше нужно было найти лекаря Серёгу Туманова.

Валентин ходил среди пятиэтажек, где, по словам лекаря Туманова, все должны были его знать, и подыскивал, к кому бы обратиться за помощью. У последнего подъезда ближайшего дома он отметил двух худых старух, которые сидели на скамейке неподвижно, как мумии, и молча смотрели перед собой. Валя подошёл и встал чуть сбоку, привлекая к себе внимание. Через некоторое время одна из старух скосила на него глаза и тут же отвела взгляд. Валя решил начинать и без церемонии объяснил, что он ищет лекаря Серёгу Туманова. Старухи никак не отреагировали на это обращение, лишь у той, что сидела ближе, на секунду взгляд сделался неприятно острым, но тут же всё рассосалось, и она снова уставилась равнодушными глазами в пространство перед собой. Заинтригованный Шажков понял, что тут ловить больше нечего и, пройдя дальше шагов тридцать, обратился к проходившей мимо немолодой женщине с полным пакетом снеди в руках.

— А зачем вам Туманов? — с некоторой подозрительностью, спросила она, остановившись и осторожно поставив пакет на асфальт.

— Он спас мою жену, — ответил Валентин.

— Понимаю, — подумав, согласилась женщина, — но сейчас его нету. Может быть через неделю, полторы появится.

— Он уехал?

— Вроде того. Не спрашивайте больше, а приходите через неделю, — и она наклонилась поднять пакет.

— Да что ж такое, — Шажкова взяла досада, — что за секретность вокруг хорошего человека? Вон те бабки вообще сделали вид, что не знают его.

— Как же, не знают, — понизив голос, произнесла женщина, снова выпрямившись, — он их лет десять лечил да холил, пока молодой клиентуры не прибавилось. Они и приревновали. Стали обмороки да инфаркты изображать, а он только смеялся и ромашки дарил. Вишь, не простили. Серёжа здесь ни при чём, это они такие никчёмные.

— А здесь что, все Туманова знают?

— Да уж, думаю, все. Парень он видный, весёлый, честный. Людей любит, а уж врач — от Бога.

— Так он что, за деньги лечит или так?

— Сначала только так лечил. Но аккурат перед прошедшими новогодними каникулами его со скорой-то и вытурили. Ну, он и обратился ко всем, мол, лечить бесплатно буду, но от денежного поощрения не откажусь. Так что теперь и не знаю. Я ему ещё не платила, но если приглашу — заплачу, чай не бедная, пенсия приличная, да и работаю ещё.

Женщина вдруг спохватилась, и в глазах у неё снова появилась настороженность: «Разговорили вы меня, а я тоже — язык что помело».

— Я не вредный, — улыбнувшись, сказал Шажков, — не бойтесь.

— Кто вас знает. Вон лицо-то как разукрашено!

— А, — засмеялся Валентин, — я и забыл. Это тогда и произошло..

Валя осёкся и понял, что говорить об этом не может.

— А за что его с работы выгнали? — спросил он.

— За что? — вздохнула женщина. — А за что мужиков с работы гонят? Всё за то.

Она махнула рукой, подняла тяжёлый пакет и пошла мимо Шажкова дальше по дороге. И Валентин вдруг разом понял: Серёга Туманов пьёт, и пьёт запойно.

— Подождите, — Валентин догнал женщину, — мне его телефон нужен. Дайте, пожалуйста.

— А откуда я знаю, может, ты из бандюков или ещё кто, — полушёпотом с неожиданной злостью произнесла женщина, — телефон тебе давать!

— Здрассте, — разочарованно сказал Валя, — на бабок пеняете, а сами… Я что, похож на бандюгана? Бандюган по ворованным телефонным базам давно бы уже всё узнал, а не ходил бы, не клянчил здесь.

— Ладно, — ещё раз сомнением поглядев на попорченное Валино лицо, наконец произнесла она, — передайте Серёже, что Лариса Черепанова-старшая ему здоровья желает. Может, вас и послушает. Он в запое уже дней пять. Стало быть, ещё неделю ему страдать, а то и полторы. Так-то вот. Я знаю, сама проходила. Бог отвадил, но через горе, уж извините, не скажу какое, раскрываться не буду.