— Да, сэр, я все помню. Вы босс.

— Ш этого момента вы — старший группы на шолдатском баре. Идите и принимайте команду у Мартинеша. Прибыв, берете лишт бумаги, маркер и пишете: «Употребление шпиртного на базе запрещено. Попытки проникнуть в бар будут прешечены с помощью оружия. Ошнование: прикаж Управляющего». Уничтожаете шпиртное и перебираетешь в офицершкий. Там то же шамое. На ишполнение чаш. Жапомнили?

— Да, сэр. Но я считаю…

— Шчитаю я, вы ишполняете. Вы поняли? Шире, не шлышу.

— Да, сэр.

— Далее. Положите на штол ключи от вашей оружейки. Так. Вы, чашом, не додумалиш выдать швоим парням Хеклеры?[98]

— Я хотел, но…

— Хоть на это ума хватило. Все. Мартинеша сюда, а шами — ишполнять обяфанности. Чего ждете, Ширс?

Оставшись вдвоем с решительно настроенным Райерсоном, Аня быстро пришла в норму и легко достигла нужных ей договоренностей о дальнейших действиях с персоналом.

Райерсон был, по своему обыкновению, сух и деловит, но на удивление конструктивен, не смотрел на Аню как на домохозяйку, случайно угодившую в начальственное кресло. Его будто подменили — никаких особистских подковырок, никакого высокомерия, всегда отчетливо угадывающегося за безупречной вежливостью, принятой у работников спецслужб в общении с простыми смертными.

То, что предлагал Райерсон, не слишком-то лезло в привычные рамки представлений Ани об отношениях у американцев, где каждый рассматривает каждого как расходник, который нужно суметь использовать для собственного карьерного роста. Оказалось, что в глубине души американцы все-таки такие же люди, способные думать о других, защищать других от опасности.

…Просто это слишком глубоко упрятано. А жаль. В какую, однако, жопу надо забраться, чтоб это вылезло наружу… — Аня даже ощутила то легкое неудобство, какое бывает, когда плохо подумаешь о хорошем человеке — казалось бы, давно забытое на бывшей родине вместе с языком, одноклассниками и родителями. — …Елки-палки, а ведь считала его хладнокровным надутым ублюдком. А он ничего, вон, на самом деле хочет продлить существование этого стада хоть ненадолго, искренне хочет… А я? А что «я», в конце концов… Это же вы, мужики, заварили эту глупую кашу, а я теперь должна ее расхлебывать?! Ну уж нет. Да, Ник прав, полностью прав — уехать и не вспомнить больше ни разу. Вообще, вычеркнуть, будто и не было. Только бы выбраться. Потерпеть недельку-другую, и все. На море, где тепло и никто не пытается перегрызть друг другу глотку… А эти пусть остаются, сами сюда рвались за жирными контрактами. Эх, майор, майор, знал бы ты, с кем сейчас говоришь…

— Ну что, миш Шоашеп, пойдемте выштроим этот бардак?

— О'кей, майор. Пойдемте займемся делом. —

Аня встала вслед за Райерсоном, внутренне ликуя и гордясь собой: то, насчет чего так сомневался и нервничал Николас, начало исполняться без особых проблем; главное, удалось привлечь на свою сторону Райерсона, выстроить остальных боссов с ним на пару будет неизмеримо легче.

Провести Райерсона и заставить его отрабатывать на план Ника оказалось легко. Впрочем, ей отчего-то казалось, что это «легко» — немножко слишком легко; но эти полуосознанные сомнения легко заглушала даже такая совесть-light, которую она могла себе позволить в сложившихся обстоятельствах.

Столовая гудела. Яркое утреннее солнце вовсю лупило в огромные окна столовского модуля, нарезая пыльный воздух на сочные розоватые ломти.

В такое ясное утро не может произойти ничего плохого, ведь для плохого еще рановато. В такое утро вспоминаешь детство, когда холодный утренний воздух вкуснее мороженого, и ты радостно пьешь его, крутя педали велика, — а впереди встреча с друзьями, целый день еще не распробованных приключений, и вся огромная жизнь тоже еще впереди, далеко-далеко…

Тем, кто начал кучковаться здесь раньше, было еще туда-сюда; а вот прибывающим приходилось туго: в двери пытались пролезть все новые и новые сотрудники, и никто не хотел скидывать пухлые анораки. В центре начали переворачивать и класть на пол столы, чтоб хоть немного ослабить давку. Когда в конце зала на линию раздачи поднялась эта новая Директорша, никто, кроме первых рядов, толком ее не расслышал. Тогда на шаткие стойки мармитов поднялся аэнбэшник и несколько раз выстрелил в потолок, осыпав себя и русскую крошевом подвесных плиток. Зал немного притих; выявилось несколько очагов перебранки, стали даже слышны отдельные возгласы.

Аэнбэшник невозмутимо смотрел на толпу, ожидая тишины. Наконец, видимо, поняв, что тише уже не будет, он зычно выкрикнул поверх голов:

— Те, кто вошел пошледними! Много еще ошталошь?

— Да там еще полон чертов коридор!

— Что там орет этот fucking MiB?[99]

— Дэнни, дай там ему в рыло! Ты ближе стоишь!

— Э, да этот умник, похоже, где-то уже нарвался!

— Джентльмены, хватить орать! Прекратите!

— Сама не ори, шлюха!

— Ты, даго, ты кого назвал шлюхой?!

Снова грохнули выстрелы, и зал опять утих до приемлемого значения. Видимо, до зала начало доходить, что здесь собрались не на танцы.

— Я прошу всех успокоиться, — пронзительно прокричала Аня, наливаясь уверенностью, что все пройдет как надо.

— Когда будет свет?! — истерично выкрикнул кто-то сзади, но его, судя по судорожно проглоченному окончанию, утихомирили кулаком соседи. Люди, похоже, на самом деле настроились слушать.

— Над этим мы сейчас интенсивно работаем, — напористо соврала Аня. — Уверена, к концу дня мы добьемся успеха и все возникшие проблемы будут решены. Так, теперь о порядке. Леди и джентльмены, давайте возьмем себя в руки и будем действовать, помня о том, что мы разумные и ответственные люди. Я понимаю чувства тех, кто… м-м, озадачен политикой правительства, но это политика правительства, а мы, работаем ли в частной фирме или в South Ural Special Division, остаемся гражданами США и цивилизованными людьми. Прошу всех, кто считает себя патриотом и ответственным человеком, сплотиться вокруг руководителей и проявить командный дух. Прошу оказывать содействие… мистер Ширc, поднимитесь ко мне. Вот, это мистер Ширc, начальник нашей Military Police, прошу оказывать ему все возможное содействие и… — Но тут Аню прервал чей-то возглас:

— Эй, мисс, этого жирного Пэдди[100]мы знаем подольше вашего, скажите лучше, правда ли тут болтают, что мы разбомбили Китай?

Райерсон опять поднял пистолет, но Аня опустила его руку и, напрягшись, передавила голосом понесшийся по толпе ропот.

— …и незамедлительно сообщать мистеру Ширсу о лицах, распространяющих примерно такие слухи. Заявляю сразу, чтоб пресечь панические выходки некоторых: у нас достаточно всего, чтобы дождаться помощи из Екатеринбурга. У нас полно топлива и прочих supplies, а периметру ничто не угрожает. Но! Когда энергоснабжение будет восстановлено, нам придется отключить часть модулей и перевести живущих там на первый и второй этажи офиса SUSD. Так, внимание! Внимание! — заметив в кухонных дверях Грина, Аня сумела перекричать вновь набухающий шум, и люди доверчиво затихли, приготовясь послушать начальство еще. — Сейчас я направляюсь на инспекцию территории совместно с нашими марине. Пожалуйста, проголосуйте и примите решение, с чьих именно модулей будет начато отключение. Прошу учесть, что до ланча нам нужно отключить минимум половину, иначе оставшиеся будут в тепле, но без света. К вечеру будет и свет, и тепло, и связь. Все смогут связаться с семьями. Мистер Шире, прошу вас, проведите голосование и помогите зафиксировать решение, которое примут люди. Я вернусь буквально через полчаса, прошу не расходиться.