Я по-прежнему больна диабетом, и если не появится чудо-лекарство, то буду болеть до смерти. Несмотря на это, у меня в жизни нет никаких «ограничений». Я могу помогать людям и преподавать, и диабет этому не помеха. Моим самым серьезным «ограничением» была недостаточная вера в себя. Как только я от него избавилась, то поняла, что могу добиться всего, чего пожелаю.

Я работала в Эквадоре, в индейской резервации и в филадельфийской школе. Я знаю, что у меня нет никаких ограничений. Пока у меня в кармане лежит инсулиновая помпа, я могу все.

Джеми Тадржински

Это случилось летом, перед тем как я должна была начать магистратуру в соседнем городке. Я мечтала стать лицензированным психотерапевтом, и эта мечта начинала сбываться. Все шло так, как мне хотелось. Но в конце августа я узнала страшную новость: у меня в голове опухоль.

Женщина-нейрохирург пыталась сообщить мне об этом так, чтобы я испытала как можно меньше боли. Она взяла в руки пластиковую модель черепа и, показывая карандашом на глазные впадины и нос, произнесла: «У нас нет никакой возможности проникнуть в мозг. Через эти отверстия не получится… Мне очень жаль, но ваша опухоль растет, и ее нельзя оперировать».

Я вышла из кабинета и, не глядя на окружающих, прошла по коридорам огромной больницы. Было ощущение, что мое тело потеряло чувствительность. Я схватилась за поручень в лифте и постаралась перевести дыхание. Когда я увидела своего мужа на парковке перед зданием больницы, у меня внутри все болело.

– Они не будут ее вырезать! – сказала я мужу, упала в его объятия и разрыдалась. О том, чтобы стать психотерапевтом и помогать людям, можно было позабыть.

Я дождалась, пока мои дети вырастут и обзаведутся собственными семьями, и только после этого пошла учиться, чтобы получить диплом колледжа. К тому времени мне был уже пятьдесят один год. Я с детства мечтала стать психотерапевтом, но моим планам мешали то одни, то другие обстоятельства.

Меня исключили из школы за год до окончания, и я вышла замуж. Я выросла в сильно пьющей семье, и мне хотелось как можно скорее уехать из дома. Через полгода после замужества я забеременела. Еще через год муж бросил меня с новорожденным сыном, и моя жизнь пошла под откос. В восемнадцать лет я стала жертвой группового изнасилования. После этого я год жила на улице и принимала наркотики.

Потом мой брат покончил жизнь самоубийством. Еще через три года наложил на себя руки мой отец. У меня началось серьезное психическое расстройство, от которого я с Божьей помощью постепенно избавилась. Мой жизненный опыт привел меня к мысли помогать подросткам, попавшим в тяжелую ситуацию.

Я получила диплом о среднем образовании, когда мне было уже тридцать четыре года. Я начала ходить на курсы в местном колледже, но при этом работала на полную ставку и воспитывала троих детей, так что на учебу у меня не хватило сил и времени.

В сорок два года я вышла замуж за прекрасного человека. Мы уехали из Калифорнии и поселились в Монтане, с ее синим небом и прекрасными пейзажами. Летом мы ходили в походы, ловили на блесну рыбу, а зимой катались на лыжах. Впервые я была довольна своей жизнью.

На шестом году замужества я упала с лестницы и сломала шею. Прошло много времени, прежде чем я окончательно выздоровела, и я продолжала мечтать о том, что стану психотерапевтом. Мой муж поддерживал меня во всех начинаниях, и я села на студенческую скамью.

Через четыре года я получила диплом бакалавра по специальности «психология». Трое моих детей прилетели в Монтану на церемонию вручения диплома. Я вышла на сцену, чтобы получить диплом maxima cum laude – с самым высоким отличием. При этом я училась с людьми, которые были в два раза меня моложе, а в зале сидели мои взрослые дети. Тех минут я никогда не забуду.

Но новая болезнь означала, что степень магистра я уже не получу никогда.

Несколько дней я пыталась осознать, что значит для меня мой диагноз, и пришла к выводу, что у Бога на меня другие, более приятные планы. Я уже прошла долгий путь и не собиралась сдаваться без боя. Я начала искать в сети врачей и клиники, которые могли бы что-то для меня сделать. Я уже отчаялась, когда получила ответ от одного нейрохирурга из Калифорнии: «Я готов вам помочь». Это было все, что я хотела услышать.

В октябре 2006 года мне сделали очень рискованную операцию. В какой-то ее момент нейрохирург доктор Шаниниан велел всем остановиться и вышел проконсультироваться с моим мужем Томом.

– Вся опухоль опутана нервами, – сказал он Тому. – Она гораздо больше, чем я думал. Если мы вырежем всю опухоль, есть вероятность того, что ваша жена уже не сможет ходить или улыбаться. А может, она потеряет слух или ослепнет. Но если мы отрежем только часть опухоли, то она сюда вернется через пять лет.

Муж посоветовался с моей дочерью. Вдвоем они приняли решение и попросили доктора Шаниниана попытаться вырезать всю опухоль за одну операцию.

Приходила в себя я очень тяжело. В глазах все двоилось, потому что во время операции мне повредили зрительный нерв. Я полностью оглохла на левое ухо. В голове стоял как будто шум огромного водопада. У меня было нарушено чувство равновесия, и время от времени я падала.

Но я не хотела жить просто для того, чтобы существовать. Я все еще мечтала помогать людям. Я полгода пролежала в кровати и приняла решение закончить магистратуру в аккредитованном онлайн-университете.

Три года ушло на то, чтобы пройти курс, а также набраться сил, чтобы «наработать» 3000 часов. Только после этого я стала дипломированным специалистом с лицензией на работу в штате Монтана. Каждый шаг давался мне с трудом. Постепенно вернулось зрение в одном из глаз и чувство баланса. Водопад в голове перестал гудеть, физически я окрепла. Когда мне становилось тяжело, я напоминала себе, что в моей жизни есть цель.

После операции прошло семь лет. Сейчас у меня частная психотерапевтическая практика. Я работаю с подростками и взрослыми, которые страдают от того же, от чего в свое время страдала и я. Я пишу мемуары – это я тоже давно хотела сделать.

Когда я оканчивала школу, а потом колледж, у меня над рабочим столом висела цитата одной английской писательницы.

Мери Эванс писала под псевдонимом Джордж Элиот, потому что в те времена женщин-писательниц не принимали всерьез. Вот ее слова: «Никогда не поздно стать тем, кем ты мог бы стать». И я от себя подтверждаю: никогда не поздно.

Линда Лохридж

У меня тренькнул телефон.