– Да, да, любимый! Продолжай! – выкрикнула Корделия.

Несколько спазмов потрясли ее до основания и рассыпались крохотными шаровыми молниями по всем клеточкам. Оглохнув от серии мощных взрывов где-то внутри себя, Корделия обессиленная, но очень довольная замерла на груди Рэнсома.

Он крепко обнял ее и тоже застыл, не произнося ни слова. Лишь спустя несколько минут, отдышавшись, Рэнсом поцеловал ее и встал с пола.

Они нежно улыбнулись друг другу, все еще не веря, что свершили такое чудо.

– Ты необыкновенный мужчина, – сказала Корделия.

– А ты потрясающая женщина! – сказал Рэнсом. – Именно о такой я всегда и мечтал. Выходи за меня замуж, любимая! У меня покладистый характер, что может подтвердить Джайлз, солидное состояние, стабильный доход и прекрасные родственники. Клянусь, что обеспечу тебя надежной широкой кроватью, с которой мы не будем падать на пол во время наших ночных утех.

– Ах, Рэнсом! – только и смогла промолвить Корделия.

– Ты удивлена? Разве тебе не приходило в голову, что я устроился на работу в театр вовсе не ради того, чтобы размахивать на сцене дурацкой деревянной саблей, изображая бравого стражника?

– Только не упоминай больше при мне о холодном оружии, пожалуйста! Но право же, Рэнсом, твое предложение стало для меня полной неожиданностью! Ты бы мог и раньше сделать мне маленький намек.

– Раньше ты еще не была готова к такому серьезному предложению, Корделия. Твои мысли целиком занимала Офелия. Это легко понять, вы же близнецы, не-разлучавшиеся с раннего детства. Как старшая сестра, ты привыкла заботиться о ней. Но теперь настало время, чтобы о ней заботился ее супруг. Вот почему и тебе пора довериться другому человеку. Так позволь же мне стать этим счастливцем и заботиться о тебе до конца своих дней.

Корделия почувствовала, что к горлу у нее подкатил ком. В ожидании ответа Рэнсом прищурился. Она глупо улыбнулась и, захлопав глазами, пролепетала:

– Это мне посчастливилось с таким мужчиной, как ты, любимый.

Он наклонился и, поцеловав ее, сказал:

– Мы можем спорить о том, кому из нас повезло больше, бесконечно.

– Ты прав, дорогой! Давай лучше поговорим о серьезном деле, – сказала Корделия. – Что мы будем делать с письмом Эвери? Надо найти его как можно скорее. Иначе ни он, ни я не будем чувствовать себя в безопасности. Неттлс не успокоится и будет продолжать нас шантажировать.

– Ты права, о мудрейшая из женщин! – сказала Рэнсом. – И коль скоро ко всему уже перечисленному тобой прибавилась угроза и моим брачным обязанностям, я сделаю все, что в моих силах, чтобы разыскать это письмо. Ты уже подала мне одну идею, как можно быстрее добиться успеха. Слушай меня внимательно и не перебивай…

Дождавшись, пока за Корделией прибыл экипаж маркиза, Рэнсом передал ее под опеку служанки и, поцеловав на прощание в щеку, отправился куда-то по своим делам.

Всю дорогу до особняка Корделия размышляла над опасной ситуацией, в которой все они оказались из-за интриг Неттлса, Удастся ли им когда-нибудь избавиться от этого шантажиста? Этот мерзавец теперь стал единственным препятствием на ее пути к счастью. Из-за него могли рухнуть все ее светлые надежды и репутация и, что гораздо хуже, Эвери мог лишиться жизни. Корделия тяжело вздохнула и подумала, что уснуть ей в эту ночь вряд ли удастся.

На другое утро, спустившись в столовую на завтрак, Офелия с удивлением узнала, что сестра прислала ей записку.

Что же заставило Корделию проснуться так рано и послать ей весточку? Офелия поцеловала мужа, с аппетитом доедавшего яичницу с ветчиной, села за стол и развернула письмо. Пробежав первые строки, она громко вскрикнула, напугав служанку и Джайлза.

– Дорогая, что тебя так удивило? – с тревогой спросил он, отодвинув пустую тарелку.

Офелия ничего ему не ответила и молча дочитала письмо до конца. В нем говорилось следующее:

«Дорогая Офелия!

Я верю, что ты не осудишь меня за то, что я познала сладость супружества прежде, чем произнесла слова супружеской клятвы. Но мы с Рэнсомом скоро поженимся. Ты была права, говоря, что блаженство, которое ты испытала на супружеском ложе, ни с чем сравнить нельзя. Теперь и я убедилась в этом, хотя и на стареньком узком диванчике в гримерной. Рэнсом без ума от меня, я тоже давно в него влюблена. Но мою радость омрачают некоторые серьезные опасения, о которых я расскажу тебе при нашей встрече. А пока просто порадуйся за меня и пожелай мне удачи.

Твоя любящая сестра

Корделия».

Дочитав письмо до конца, Офелия раскрыла рот и догадалась, что пора закрыть его, только когда Джайлз вновь спросил, что же повергло ее в изумление. Прокашлявшись, она ответила:

– Корделия пишет, что они с Рэнсомом решили пожениться. Хотя пока и не официально. Думаю, что Рэнсом скоро поедет в Йоркшир, чтобы испросить благословения у нашего отца. Ах, как я за них рада!

– Это приятная новость! – с улыбкой промолвил Джайлз. – Я давно подозревал, что мой кузен питает к твоей сестре нежные чувства. Я непременно его поздравлю, как только он здесь объявится.

– Я сейчас же еду к сестре! – заявила Офелия и встала из-за стола, даже не притронувшись к завтраку.

Вволю наговорившись с Офелией, Корделия поехала в театр, где ей предстояло встретиться до спектакля с Венецией и дать ей несколько дельных советов относительно ее будущей роли. Она старалась вести себя так, словно бы ее ничего не волновало.

Друид поздоровался с ней с виноватой миной на физиономии, принес ей свои извинения и ни словом не обмолвился о трепке, которую задал ему Рэнсом.

Корделия милостиво приняла его извинения, однако твердо заявила, что никогда больше не будет ему ассистировать.

– Да, да, разумеется, я все понимаю! – промямлил фокусник. – И все же мне жаль, что нам не удастся поставить этот потрясающий номер. Он бы имел у публики фантастический успех!

Корделия обожгла его испепеляющим взглядом и пошла в гримерную, чтобы предостеречь Венецию от какой-либо совместной работы с незадачливым трюкачом.

Проходя по коридору, она случайно услышала разговор двух рабочих сцены, проклинавших ненадежный подъемный механизм колесницы Зевса.

– Вот попомни мои слова, – в сердцах воскликнул один из них, – в один прекрасный день эта дьявольская повозка раздавит кого-нибудь в лепешку.

При иных обстоятельствах Корделия наверняка бы перепугалась. Но сегодня, занятая своими собственными мыслями, она не придала этому предсказанию должного значения.

Да и зачем ей было забивать себе голову лишними проблемами, раз уж она рассчитывала в скором времени навсегда распрощаться с этим театром?

Однако ее радужные надежды поблекли, когда к ней подошел ее партнер Марли. Вид у него был очень встревоженный.