Мы с Алексом одновременно остановились. Идущий впереди Болотник сказал:

– Это не Припять, другая река. Называется Быстрянкой, начинается от Припяти и дальше впадает в Грязевое озеро. Там граница Северного Могильника.

Ну, так нам немного осталось! – обрадовался Нешик. – Значит, отсюда можем дойти напрямик по степи, а можем еще дальше к востоку – и по реке плыть. Плот какой сделать и плыть.

Давно перевалило за полдень. По левую руку от нас раскинулась степь, границей ей служила едва различимая в синей дымке гряда холмов. Лес тянулся справа, далеко впереди был берег реки.

Мы тяжело дышали, Катю и Нешика шатало, Хохолок сопел, как носорог, а у Кирилла открылась рана. По-прежнему бодрыми казались лишь Болотник и синхроны.

– Очень много аномалий. – Следопыт показал на степь. Было жарко. Высокая трава ходила волнами, по степи пробегали темные и светлые полосы.

– Вон я цветок вижу, – объявил Нешик, показывая в сторону холмов. – Ядро метрах в десяти над землей. А левее – змеиные клубки в ряд, и смерчи вокруг них крутятся, старые, значит. А дальше электры.

Мне даже не надо было смотреть туда, я ощущал токи энергии, завивавшиеся над степью. Аномалий там было много, и мне казалось, что они соединены в некую структуру, образуют сложный лабиринт.

Оглядев нас, Анчар спросил у Болотника:

– Возле леса аномалий не видно. Мы сможем пройти по этой полосе между ним и степью?

Следопыт долго глядел вдоль опушки и наконец подтвердил:

– Там чисто.

– Значит, так и сделаем, – решил Анчар. – Мгла двигается через лес к нам, но она отстала на болоте, есть время устроить короткий привал. Карим, Аслан, разведайте, что впереди.

Не сказав ни слова, они побежали, и Анчар зашагал следом.

– Кто-нибудь из вас доходил до этих мест хоть когда-нибудь? – спросила Катя.

Я пожал плечами, Алекс покрутил головой, а Болотник ответил:

– Как-то пересекал эту степь. Один раз, очень давно. Тогда аномалий здесь было меньше.

– А у берега безопасно?

Тогда там ящерицы-мутанты водились.

– Что еще за ящерицы? – удивился Алекс. Все посмотрели на Болотника.

– Красные грязевые ящерицы, – пояснил он. – Или ящеры, называй как хочешь. Они заплывают сюда из Грязевого озера. Впереди на берегу стоял постоянный лагерь охотников, которые ловили их. Опасное дело, но кожа грязевых ящериц очень дорогая. Наверное, лагерь до сих пор там, вроде вижу крыши у воды.

Мы шли вдоль леса, синхроны бежали далеко впереди. Анчар размеренно шагал слева от меня, голова его покачивалась, взгляд был опущен. Покосившись на него, я ускорил шаг. Поравнявшись с Катей, спросил:

– Это и вправду Анчар?

Она вопросительно глянула на меня.

– Сам Командор, знаменитый наемник. Не помню, кто я такой, но вот про него помню. Он командовал отрядом разведчиков-ползунов, когда они взяли лагерь Мальтуса, водил экспедицию в Восточный Могильник… По-твоему, этот человек похож на него?

Сдув с лица прядь волос, рыжая кивнула.

– Да, я тоже удивлена. С ним что-то начало происходить еще в южных болотах, когда впервые появилась Мгла. А теперь он вообще какой-то странный. То вроде начинает командовать, а иногда совсем дохлый, будто на солнце перегрелся. А ты так ничего и не вспомнил, Марат?

Качнув головой, я опять ускорил шаг, догоняя Алекса. Прошлое то и дело всплывало в голове, но слишком обрывочно и туманно, чтобы составить четкую картину. Наемники приняли нас с Алексом в целом равнодушно, из всех любопытство к новичкам проявил только Нешик. Катя сказала им, что повстречала и наняла нас неподалеку от Лиманска. Сообщение о том, что мы попали под выброс и потеряли память, вызвало сдержанный интерес.

Нагнав Алекса, я спросил:

– Ну что, напарничек, вспомнил хоть что-то? Он пожал широкими плечами.

– Не, ни фига. Ну то есть в башке много чего крутится, сведения всякие – так и лезут. Когда с хозяйкой нашей через то болото пробирались, я кучу всякого припомнил: и кто такие болотные ведьмы с бюрерами, и чем языки карликов опасны, и про пузырника… А о себе – вообще ничего! – Он посмотрел на меня. – И у тебя тоже, а?

– И у меня.

– Главное, что странно, – я и себя, и тебя не помню! По словам Катьки, мы напарники, значит, много времени вместе по Зоне шастаем… а у меня твой фейс не вызывает никаких приятных чувств. Или неприятных.

– Я к твоему тоже с полным равнодушием.

– Во! А ведь должны же какие-то эти… ассоциации пробуждаться. Слушай, ты когда через болото шел, на газовую мастерскую не набредал?

– Что еще за мастерская?

– Вот и я в непонятках – что за мастерская такая? – подхватил он, да так громко, что идущие впереди Нешик с Кириллом оглянулись. – Дом из бревен прямо посреди болот. В нем колодец, ворот, навроде пресса что-то, еще раструб…

– Раструб? – переспросил я, припоминая укреп-пункт монолитовцев на границе болота.

– Ага. Короче, там газ добывали. Закачивали во что-то на чердаке… Не знаю. Может, цистерны там ставили или еще что. И потом куда-то его…

– В меха, – перебил я.

– Какие меха?

– Из шкур. Герметичные. Я видел такой, его монолитовцы куда-то повезли, дальше на север.

Теперь все в отряде прислушивались к разговору, даже тупоголовый наемник по кличке Хохолок смерил шаг и приблизился к нам, чтобы лучше слышать.

Алекс повторил со значением:

– Монолитовцы! В той мастерской тоже монолитовец был, полудохлый, болтался в коконе. Ну, в консервирующем, который ведьма делает, чтоб бюреров кормить. Странно оно все как-то. Монолитовцы, выходит, хозяйничают на севере Зоны.

– Или по крайней мере стали хозяйничать после катастрофы, – рассудительно поправил Кирилл.

– Ну или так, – согласился Алекс.

– А еще монолитовцы шатунов в плен берут, – добавил я. – Сами видели – они по дороге связанных шатунов тащили, пока в них артефакты с вертолета не попали.

Я замолчал, увидев бегущего назад Аслана. Он выкрикнул издалека:

– Никого. Там овраг.

Овраг? – переспросил Нешик громко.

– Длинный. Кривой. Удобно прятаться. Мы – на охоту.

– Вперед, – сказал Анчар. – Остановимся возле этого оврага, нужен отдых.

Синхрон вновь побежал вперед и вместе с братом исчез среди деревьев.

Достигнув глубокой кривой расселины, заросшей травой, мы остановились. Болотник заглянул, осторожно сполз и встал на дне.

– Эй, как тебя… Хохолок, возьми меня на плечи, – сказал я.

– Чеши грудь! – Наемник окинул меня с ног до головы хмурым взглядом, и тогда Катя сказала ему: