Лигов снова откинулся на спинку кресла.

А Саша приступил к подробному пересказу того, что узнал от сотрудника таинственной Службы. Все собравшиеся слушали его серьезно, лишь изредка перебивая ради уточнения какой-нибудь мелочи. Иногда отвечал Трошин, иногда – Дан, как правило, не открывавший при этом глаз.

Вокруг царила ночь. Мерно потрескивали дрова в камине, мягкий свет настольной лампы не резал глаза. Атмосфера была наполнена привычными запахами – сигаретный дым, крепкий кофе… Казалось, за этим столом собрались просто друзья – посидеть, поболтать о жизни, о чем-то личном и дорогом.

Лика, свернувшись клубочком в кресле, дремала – в конце концов есть же мужчины, пусть они и думают. А она, когда придет время, просто сделает свою часть работы… и еще постарается, чтобы этот милый парень, такой взрослый и такой по-детски застенчивый, непременно уцелел.

Это был вечер воспоминаний. А время принятия решений пока что не наступило. Но оно скоро придет, очень скоро.

В лесу было очень тихо. Тяжелые пластины пушистого снега, облепившие ветви, готовы были тяжело рухнуть вниз от малейшей встряски – но легкий ветерок, чуть заметно шевеливший кроны, здесь, внизу, практически не ощущался. Лучи солнца, пробиваясь сквозь обледенелые плащи, укрывшие сосны, разбивались на тысячи лучиков, заставляя все вокруг сиять и переливаться всеми цветами радуги.

– Красиво как… – вздохнула Лика, опираясь на палки. – Как в сказке.

Михаил остановился рядом с девушкой, поправил тяжелый рюкзак и шумно выдохнул. Хотя он и считал себя вполне физически развитым, но пятичасовой марш на лыжах по сугробам порядком его измотал. А больше всего раздражало то, что хрупкая на вид, невысокая и изящная Лика выглядела почти такой же свежей, как перед самым выходом. Даже свежее – тогда все они были сонными, слега помятыми – вставать пришлось рано, да и ночью-то мало кто толком поспал.

– Красиво, – согласился он.

– Знаешь… обидно, что нам сейчас не до этой красоты. – Она протянула палку и дотронулась до кончика ветки, чуть качнув ее. Огромный белый пласт с шорохом рухнул вниз, поднимая в воздух искрящуюся снежную пыль, освобожденная от тяжести ветвь рванулась ввысь и закачалась, будто бы радуясь обретенной свободе. – Так было бы хорошо просто погулять по такому лесу. Никуда не торопясь, не стремясь кого-нибудь пристрелить. Просто гулять… воздухом дышать.

– Было бы хорошо, – серьезно кивнул Михаил и подумал, что было бы еще лучше, если при этом километров на …дцать в округе не будет ни одной живой души. Кроме него и Лики.

То ли она почувствовала эту не высказанную мысль, то ли сама думала о чем-то подобном – об этом Михаил, правда, не смел и мечтать, – но она вдруг улыбнулась и положила руку в теплой пушистой варежке на его локоть.

– Может быть, позже… у моих родителей дача в Подмосковье, там бесподобные лыжные трассы. Приглашаю.

Михаил смотрел на девушку и не мог оторвать взгляда. Она была бесподобно хороша, белый комбинезон сидел на ней как влитой, подчеркивая все достоинства изящной фигуры, с чьей-то точки зрения, возможно, излишне мускулистой, но на вкус Михаила – просто идеальной.

– Спасибо… – выдавил он. Слова прозвучали хрипло и как-то вымученно. Вообще, когда Лика обращалась к нему, Михаилу удавалось отвечать только односложно, поскольку горло моментально перехватывало спазмом.

С женщинами Михаилу фатально не везло. Сам он, посмеиваясь, говорил, что его вкус не соответствует его возможностям. Прежде всего финансовым. Девочки с внешностью фотомоделей, которые всегда привлекали его, как, впрочем, и большинство нормальных мужиков, обычно оказывались ему не по карману. Эти девочки, с готовностью нырявшие в постель к обладателям тугих бумажников, на Мишу с его более чем скромной оперской зарплатой, позапрошлогодней пыжиковой шапкой и костюмом, что был использован еще для первой фотографии на паспорт, даже не смотрели. А если и смотрели, то этот первый взгляд часто оказывался и последним. Пару раз он встречал «девушку мечты», но дальше двух-трех-пяти свиданий дело, как правило, не шло. Причем далеко не всегда по инициативе длинноногих красоток.

Ко всем своим явно завышенным требованиям к внешности потенциальной кандидатки в жены, Миша еще хотел получить умного собеседника. Приятели не раз пытались вразумить его, объясняя, что природа – дама справедливая, и дает всем достоинств понемногу. Кому-то ноги с бюстом, кому-то мозги с языком. И то, что его очередная пассия в своей жизни помимо глянцевых журналов прочитала только одну книгу – букварь, – это не фатальное невезение, а банальная закономерность.

Разумеется, все это было шуткой. Это понимали все – и приятели, и сам Михаил, и даже те самые пассии, случись им услышать такое в общем-то нелицеприятное заключение. Печально было другое – умницы, коих природа щедро оделила и внешними достоинствами, очень быстро приходили к выводу, что связывать жизнь с рядовым опером – бесперспективно. А он в очередной раз оставался на бобах.

Несмотря на этот хронический неуспех у красивых куколок, менять свои вкусы он не собирался – в человеке все должно быть прекрасно, в том числе и его спутница жизни. А уж если не судьба… ну, в холостяцкой жизни есть свои плюсы, хоть бы и немного.

И вот теперь он был поражен в самое сердце. Мало того, что в жизни эта Анжелика оказалась еще очаровательнее, чем на фотографии, так она была ко всему этому явно умной, не распущенной, не слабачкой, и… и ему казалось, что смотрела она на него очень многообещающе. Поэтому в присутствии девушки он робел, от каждого брошенного на него взгляда самым натуральным образом млел и строил призрачные замки (исключительно с двумя жильцами), которые могли в любой момент рухнуть. Ему на голову.

Все его метания Анжелика видела, как на ладони. И несмотря на то, что знакомство состоялось всего лишь чуть более полутора суток назад, она иногда ловила себя на мысли, что понимает этого серьезного мужчину так, как будто бы знает его долгие годы. Это было опасно… это здорово пахло браком. Не то чтобы она была категорически против замужества, но… но нельзя же вот так сразу, без подготовки. И все-таки девушка с легким испугом осознавала, что если он предложит… она скажет «да» еще до того, как осмыслит предложение. Это ее пугало.

– Ну, вперед? – вздохнула она, убирая руку с его плеча и чувствуя, что делать этого ей совсем не хочется.

* * *

Их машину вел Петр – и потому, что не хотел доверять свою «деточку» другому водителю, и потому, что был отменным водителем. Женька, пару раз порывавшийся сменить Бориса, получил в лоб вопрос, хорошо ли он умеет держать руль, и увял, уступив право порулить Трошину. В общем, когда прибыли на место, наиболее бодрыми оказались как раз Лика, мирно проспавшая почти всю дорогу, да и сам Михаил. Одинцов изображал бодрячка, но по нему было видно, что он еще не вполне отошел от смертельной раны – что толку, что от нее остался лишь свежий шрам, тело упорно желало считать себя дохлым. А Лигов вообще не спал – не потому, что ему это было не нужно, хотя биология его организма и была в корне отличающейся от земной, отдых ему требовался ничуть не в меньшей степени. Просто, кроме него, никто не мог разобраться в показаниях, выдаваемых на экран прибора, помимо прочего исполняющего функции целеуказателя. Вот Дан и провел всю дорогу на переднем сиденье джипа, давая указания сначала Борьке, а потом и капитану, куда именно ехать и когда сворачивать.