Я пролежала до 8:52, до того мгновения, когда Патрик испустил последний вздох в клетке из искореженного металла. Затем встала, побрела в кухню, на автомате сварила себе кофе, хотя и не хотела его пить. В одиннадцать я наконец включила мобильный телефон и ответила на пропущенные звонки Сьюзен, мамы и Джины. Сьюзен и мама волновались за меня и хотели, чтобы я знала: они сейчас тоже думают обо мне и Патрике. Разговор с Джиной был, как всегда, спасителен: мы плакали вместе и вспоминали любимые смешные истории о Патрике и Билле.

– Помнишь, как мы всей компанией пошли в кино и у Билла полу куртки защемило вращающейся дверью? – срывалась на смех Джина. – Заметил только Патрик, они с Биллом стали орать на тех, кто подпирал сзади, и пытались остановить дверь, а мы с тобой решили, что они свихнулись.

– А как та девочка подошла к нам, когда мы обедали в кафе, и почему-то приняла Патрика за этого – как звали того актера, который играл Марка Дарси?

Джина расхохоталась:

– Точно! Колин Фёрт. Она только что посмотрела фильм с ним, и решила, что они с Патриком на одно лицо.

– Он все пытался ей объяснить, что он не актер, обычный человек, но это не помогло. Девочка знай себе твердила: «Колин Фёрт сказал бы то же самое».

– Господи, Патрик тебя этим потом месяцами дразнил, да? – подхватила Джина и попыталась заговорить басом, подражая Патрику, подражающему британскому акценту: – «Я Колин Фёрт, и ты должна во всем меня слушаться. Я звезда».

Я невольно рассмеялась.

– Я скучаю по ним, – тихо проговорила Джина.

– Да. И я тоскую.

Мы договорились вместе поужинать на следующей неделе и распрощались. Глубокий вдох – и я набрала номер Джоан.

– Как ты, лапонька? – сразу же спросила она.

– Как обычно восемнадцатого сентября, – ответила я.

– Легче не становится, это оказалась неправда, – сказала она. – Каждый год думаешь, мол, прошла еще шажок по пути к исцелению, и каждый год в этот день вновь оказываешься на том же месте.

– Именно так, – сказала я. Джоан все понимает. – Как ты?

Мы немного поболтали о Патрике. Потом, припомнив свой сон, я спросила Джоан:

– А ты прошла маммографию, как мы договаривались?

– А, да! Как раз собиралась тебе сказать! – воскликнула она. – Я сходила. Та женщина, которая делает маммографию, – как она называется? Рентгенолог? – сказала, с виду все в порядке, в одном только месте им что-то не понравилось, и они взяли кусочек на биопсию. Врачи настроены бодро, результат на днях будет готов, и я уверена, все в порядке, – но все равно спасибо, что заставила меня сходить. Намного приятнее знать, что у меня ничего плохого нет.

– Хорошо, – ответила я, хотя и встревожилась при упоминании о биопсии. Образ облысевшей, ослабленной химиотерапией Джоан так и стоял у меня перед глазами. – Сообщи мне, когда получишь результаты, хорошо?

– Конечно, лапонька, – пообещала она.

После этого разговора я так и осталась сидеть на кухне перед остывшей чашкой кофе. Боль утраты раздирала душу, и сколько ни вспоминай смешное, сколько ни плачь о потере, легче не становится.

– Патрик, ты слышишь меня? – позвала я. – Я люблю тебя. Никогда не переставала тебя любить. Я каждый день тоскую о тебе. – Я чуть помолчала и тихо-тихо добавила: – Я знала еще прежде, чем впервые увидела тебя…

Но в ответ тишина.

И вдруг – звонок. Я даже испугалась, тем более что номер не определился. Обычно в таких случаях я жду, чтобы телефон переключился на голосовую почту, но мне было так одиноко и грустно, что я взяла трубку и сказала «Алло».

– Кейт Уэйтмен? – женский голос, вроде бы знакомый, но я не могла сообразить, кто это.

– Да.

– Отлично. Это Карен Дэвидсон.

Сердце подскочило и застряло в горле.

– Карен, вы!

– Я звоню сообщить вам замечательные новости, Кейт! Вы внесены в список кандидатов на усыновление. Сертификат уже готов.

Я не могла поверить. Попросила повторить, и она повторила.

– Вы будете прекрасной приемной матерью, Кейт, мы все в этом уверены, – сказала она. – Поздравляю! Мы рады, что вы теперь в нашей команде.

Сердце стучало с удвоенной скоростью.

– Я скоро стану матерью, – не веря себе, прошептала я.

– Непременно станете, – сказала Кейт.

– Как вы думаете, есть надежда, что я смогу удочерить ту девочку, с которой сейчас занимаюсь? – спохватилась я. – Элли Валчер?

– Почему бы и нет, – было слышно, что Карен улыбается, – если ей нужна семья, а вы как раз обладаете навыками для работы со слабослышащими детьми.

Я покачала головой, подняла глаза к потолку. Должно быть, это Патрик все устроил. Да, я угадала верно: к этому и вели мои сны. Именно сегодня, восемнадцатого сентября.

– Карен, не знаю, как вас и благодарить.

– Не за что! – горячо откликнулась она. – Это мы вам благодарны за то, что вы открыли свое сердце и свой дом ребенку. На неделе мы все оформим официально – у вас найдется время заглянуть ко мне в офис?

Мы договорились встретиться завтра же в полдень, Карен продиктовала мне свой адрес, и мы распрощались.

Полная надежд, я отправилась в гостевую спальню, остановилась посреди комнаты, зажмурилась. Если ничего не сорвется, тут будет жить Элли. Сейчас пойду и куплю кровать, одеяло, которое должно понравиться девочке, а еще, пожалуй, сразу же куплю симпатичное электропианино и айпад с программой для записи музыки. Моя жизнь меняется, это случилось сегодня, восемнадцатого сентября – есть в этом некая высокая правда.

– Спасибо, Патрик, – шепнула я, теперь уже явственно ощущая присутствие мужа. Его крепкие объятия, его теплое дыхание на шее, я всем телом прижималась к нему. – Я знаю, это ты все устроил. Спасибо, что послал мне Элли.

Во второй половине дня я бродила по «Мейси» на Джеральд-сквер и никак не могла выбрать: выкатную кровать из тика или полноразмерную из дуба с ящиками для белья. Зазвонил телефон; высветился номер Эндрю.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Сегодня ведь… мм… годовщина и…

Я улыбнулась, радуясь такой заботе.

– По правде говоря, все у меня хорошо.

– Уверена?

– Точно.

– Хорошо. Отлично. – Он откашлялся. – Слушай, извини, что прошу об этом сегодня, неудачно выбрал день, но… но ты не могла бы встретиться со мной сейчас? Мне нужно кое-что с тобой обсудить и лучше бы с глазу на глаз. Если ты точно уверена, что можешь сегодня.

Сердце снова подпрыгнуло. Неужели сегодня в суде матери Элли отказали и Элли нужен дом? Мой дом? Конечно же, Эндрю уже знает, что я прошла аттестацию.