…Окрестный лес, как бы в тумане,

Синел в дыму пороховом.

А там, вдали, грядой нестройной,

Но вечно гордой и спокойной,

Тянулись горы – и Казбек

Сверкал главой остроконечной.

И с грустью тайной и сердечной

Я думал: «Жалкий человек.

Чего он хочет!.. небо ясно,

Под небом места много всем,

Но беспрестанно и напрасно

Один враждует он – зачем?»

– Ради бога! – воскликнул потрясенный ротмистр. – Николай, расскажите мне – что вы сейчас читали! Как можно так просто и так понятно написать о том, что мне всегда хотелось понять – зачем и почему мы сражались в диких горах и лесах Чечни и Дагестана?!

– Дмитрий, – Сергеев открыл глаза, один из которых был подернут слезами, а второй смотрел на ротмистра холодно и неподвижно, – это стихотворение еще не написано. Сейчас на Северном Кавказе в составе отряда генерала Галафеева воюет поручик Тенгинского полка Михаил Лермонтов… – Увидев вопросительный взгляд Соколова, Николай кивнул. – Да-да, тот самый, который написал стихотворение после убийства на дуэли замечательного поэта Александра Сергеевича Пушкина, за которое был отправлен из Петербурга на Кавказ.

Так вот, отряд генерала Галафеева в тридцати верстах от крепости Грозная через несколько дней столкнется с отрядом чеченцев, которым командует один из наибов Шамиля Ахверды Магома. Произойдет жестокое сражение, которое замечательно опишет в своем стихотворении «Валерик» поручик Лермонтов. Он сам отличится в бою, но представление генерала Галафеева к награждению будет похерено государем… Во всяком случае, так было в нашей истории. А само стихотворение станет известно лишь через три года, уже после смерти Михаила Юрьевича на дуэли в Пятигорске.

Я полагаю, что мы сможем предотвратить эту роковую дуэль, чтобы спасти для России великого поэта. Пушкина спасти не сумели, а Лермонтова спасем!

– Я слышал о той истории со стихотворением поручика Лермонтова «На смерть поэта», – задумчиво сказал Соколов, – мне оно понравилось своею искренностью, хотя, если говорить честно, немного покоробило дерзостью и несправедливостью обвинений в отношении лиц, как он писал – «стоявших у трона»…

– Согласен, – ответил Николай, – стихи действительно чересчур резкие, но немало лиц из окружения императора были замешаны в подготовке той роковой дуэли. Впрочем, если вам это интересно, переговорите с дядей Сашей – ну, с Александром Павловичем, – он в свое время всерьез занимался изучением всех обстоятельств гибели Пушкина. А пока, Дмитрий, я хочу, чтобы вы посмотрели интересные материалы о работе наших сыщиков и криминалистов. У меня записан учебный фильм, в котором показана работа оперативников и экспертов. Думаю, что вы почерпнете для себя немало полезного.

И Сергеев вставил в DVD-плеер диск, который получил от одного из знакомых Шумилина.

– Играя в шпионов, главное – не заиграться, – глубокомысленно сказал Денис, выслушав запись разговора двух мистеров. – А эти парни, похоже, заигрались. Ну что, Палыч, делать будем? – спросил он у Шумилина.

– Надо арестовать этих наглецов и отправить их на каторгу, – воскликнул возмущенный Бенкендорф. Усы его воинственно встопорщились, и он был сейчас очень похож на большого и сердитого кота.

– Александр Христофорович, – примирительно сказал Шумилин, – а что мы, собственно, можем предъявить этим инглизам в случае их задержания? Ведь вы не собираетесь прокрутить перед ними эту запись?

– Гм, действительно, – сконфуженно произнес граф. – Ну, и что же, мы должны сидеть сложа руки и ждать, что эти мерзкие англичане среди бела дня в столице Российской империи похитят нашего гостя из будущего? Я им не позволю так поступить!

– Александр Христофорович, – Шумилин попытался успокоить Бенкендорфа, – этих, как вы правильно сказали, мерзких англичан надо брать с поличным. То есть в момент вооруженного нападения на меня. Ведь именно я их приманка. Ну, я буду вроде живца, или привады… Вы ведь, граф, наверное, любите охоту?

Граф кивнул, начиная соображать, что хочет этот удивительный человек из XXI века.

– Александр Павлович, – воскликнул он, – но ведь это очень опасно! Если этим британским разбойникам не удастся вас похитить, то они могут вас попросту убить!

– Ну, это вряд ли, – голосом красноармейца Сухова ответил Шумилин. А Денис усмехнулся. Он знал, что дядя Саша – не пальцем деланный и не даст так просто себя поймать или убить.

– Ваше сиятельство, – сказал он, обращаясь к графу, – я буду подстраховывать Александра Павловича. Уж мы с ним вдвоем справимся с тремя-четырьмя британскими громилами.

– А если их будет больше? – спросил Бенкендорф. – Нет, я не могу вас, Александр Павлович, вот так вот взять и просто отправить на верную смерть. Дайте мне слово, что возьмете с собой несколько моих людей…

– Тогда у нас ничего не выйдет, – возразил Шумилин, – британцы ведь не круглые идиоты. Они увидят, что вокруг меня вьется куча народа, и не станут на нас нападать. К тому же, заподозрив неладное, этот мистер Паркер возьмет и просто уедет за границу. А на его место приедет другой, о котором нам ничего не будет известно.

Бенкендорф задумался, а потом, тяжело вздохнув, ответил:

– Хорошо, Александр Павлович, будь по-вашему. Тогда возьмите одного моего человека. Он у нас большой мастер зубы вышибать и носы набок сворачивать. Зовут его Никифор… Никифор Волков. Из казаков он. Много разных штучек хитрых знает.

Денис, услышав слова о казаке Никифоре, навострил уши. Он слышал что-то о казацких прибамбасах, но всерьез не считал казаками тех ряженых, которые бродили по Питеру с нагайками, не зная, с какой стороны к лошади подойти.

– Хорошо, Александр Христофорович, – немного подумав, сказал Шумилин. – Пусть будет этот, как вы говорите, Никифор Волков. Только пусть он приходит в дом князя как кучер или дворник. Это чтобы никто не догадался, что он идет именно к нам. И надо бы, чтобы он пришел сюда завтра, да пораньше. Он должен познакомиться со мной и Денисом. А послезавтра с утра я отправлюсь снова на прогулку в Летний сад, а там…

– Как вы считаете, – Бенкендорф задумчиво посмотрел на Шумилина, – где эти негодяи решат напасть на вас? В саду, на глазах государя? Это вряд ли… В случае поимки англичанам уже не каторга будет грозить, а нечто более серьезное. Остается набережная Фонтанки.

Под окнами нашего заведения напасть на вас они тоже вряд ли решатся. Это слишком рискованно. Наиболее подходящим местом я считаю часть набережной у цирка. Тут поутру и народу не так много, и скрыться можно легко.

– Угу, – сказал Денис, почесывая подбородок. – Так и у нас там цирк, правда не деревянный, как сейчас, а большой, каменный. – И он мечтательно закатил глаза, вспоминая свое детство, походы в цирк на елку и подарки от Деда Мороза. – Хорошо, Александр Христофорович, – загадочно сказал он графу, – устроим и мы этим англичанам цирк с конями.