Береговой и неизвестный абонент одновременно положили трубки. Генерал, на ходу допивая кофе, поставил пустую чашку на тумбочку в прихожей и быстро спустился вниз. Садясь в машину, он дал указание водителю Алексею Климентьеву:

– Алеша, разворачивайся – и к углу дома. Поставь машину правой стороной вплотную к телефонам-автоматам.

Водитель быстро разворачивал «Волгу».

Когда он остановился, Береговой открыл дверь и снял со стены узкую полоску бумаги.

– Давай, Алеша, покатаемся.

Климентьев бросил быстрый взгляд на генерал-майора и, резко газанув, сдал назад. Потом включил первую передачу и выехал на пустынное шоссе.

Вообще Климентьеву необязательно было кататься по городу, определяя за собой «хвост»; например, на Измайловском проспекте (городок Баумана) у него было место, где в хитросплетениях узких улочек и скоплений гаражей он стопроцентно мог оторваться от любого преследования. Дело было не только в лабиринте, а в скорости, на которой Климентьев проходил достаточно сложные извилистые участки. Это было самым удобным местом, где он не раз отрабатывал приемы отхода и периодически проверял, не загромождены ли они чем-нибудь по инициативе жильцов.

Когда Климентьев взял направление на Измайловский проспект, Береговой понял его.

– Не торопись, Алексей, туда мы еще успеем. Сообразуйся по времени: ровно в пять нам нужно быть на автобусной остановке 93-го маршрута «Северянин».

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида, потом на часы. Времени было достаточно. Не включая сигнала поворота, он резко развернулся и поехал в обратную сторону. Мимо, ослепляя дальним светом, промчалась легковая машина. Климентьев, несколько раз моргнув, снова посмотрел в зеркало, распознав по задним фонарям «пятерку». Еще раз проверяя себя, он сделал тот же маневр. В течение пятнадцати-двадцати секунд навстречу не попалось ни одной машины; лишь на перекрестке, где в ночное время на светофоре горел только желтый свет, им попалась белая «Нива».

Наконец после контрольного маневра в городке Баумана Климентьев взял направление на ВДНХ и далее по проспекту Мира.

У остановки «Северянин» Береговой махнул ему рукой. Потом обернулся.

– Володя, на всякий случай будь начеку.

Никак не проявивший себя до этого времени майор Якунин, сидевший на заднем сиденье, кивнул.

В это время из-за каркасного строения остановки появилась фигура. Человек быстро подошел к передней дверце.

Береговой опустил стекло.

Человек слегка наклонился, демонстративно держа руки чуть в стороны.

– Валентин Борисович? Здравствуйте.

– Садитесь, – генерал кивнул на заднее сиденье. Пока незнакомец усаживался, Береговой заметил: – Мне кажется, раньше я вас не видел.

– Скорее всего так.

– И это не вы разговаривали со мной по телефону. Вас по крайней мере двое.

– Вы тоже не один.

– Вы так и не представитесь?

– Если ваши попутчики надежные люди.

– Вы можете говорить при них. – Береговой обратился к Климентьеву: – Поехали потихоньку. – И снова к незнакомцу: – Так как вас зовут?

– Антон Николаевич Никишин.

* * *

Никишин. Генерал Береговой, несомненно, где-то слышал эту фамилию. Никишин. Антон Никишин. Что-то знакомое, но в руки пока не дается.

Климентьев ехал по проспекту Мира, бросая частые взгляды в зеркало. Майор Якунин замер рядом с Никишиным, казалось, он безучастно смотрит вперед, хотя на самом деле чекист сейчас был подобен взведенной пружине, он готов к самым непредсказуемым действиям странного попутчика. Готов и сам Береговой. Готов и в то же время спокоен. Конечно, он представлял некоторую ценность для определенных кругов, и все же вряд ли кто-то и впрямь мог решиться на серьезные действия, включая шантаж и… ликвидацию. Береговой улыбнулся.

Кто же этот парень (если верить звонившему, который сказал о его высоком рейтинге)? Он слишком молод, продолжал размышлять генерал. Если у него действительно есть что сообщить, он действует от кого-то, не самостоятельно, точнее, от человека, который звонил Береговому. Пятая спица в колесе.

Генерал полуобернулся.

– Ваш приятель говорил о вашей популярности среди первых лиц государства или о своей?

– О моей.

– Если честно, я никак не могу вспомнить.

– Моя фамилия Никишин, несколько дней назад меня обвинили в том, что я расстрелял из автомата четырех караульных в воинской части, где я проходил службу, и скрылся.

Береговой вспомнил. Хотя эта информация коснулась его уха всего один или два раза. Как ни странно, сейчас он не нашелся, что спросить у этого странного парня. Поэтому он промолчал, ожидая продолжения.

– Валентин Борисович, я хотел бы еще раз спросить: вы полностью доверяете своим людям?

– Да.

– Хорошо. Во-первых, то, что вас мало касается: я не расстреливал караульных. Вернее, застрелил только одного. Не вдаваясь пока в подробности, скажу, что это была инсценировка определенных лиц с целью взвалить всю вину на меня. За день или за два до этого, не знаю точно, со склада, где в тот день я нес караульную службу, пропало боевое отравляющее вещество А-232. Несколько мин. Насколько мне известно, восемь. Плюс несколько упаковок ПВВ. Надеюсь, вы представляете, о чем я говорю?

Береговой кивнул: продолжайте, я слушаю.

– Сейчас на меня идет охота, охотится ФСБ, которая ведет это дело, хотя, естественно, держит в секрете хищение со склада ОВ. Они ведут дело так, что в любом случае я либо очередной псих, либо ловкий преступник. Возглавляет следствие подполковник ФСБ Рябов Михаил Анатольевич. Наверное, я не ошибусь, если предположу, что Премьер не в курсе пропажи со склада ОВ. А ведь это очень серьезно.

На эти слова Береговой не отреагировал, и Антон понял, что он не ошибся. Пропажа ОВ тщательно от всех скрывалась. Руководители ФСБ, разумно предполагая, что из-за одного лишь факта хищения могут полететь многие головы, в том числе и в их ведомстве, старались решить вопрос самостоятельно, на свой страх и риск. Плюс еще две-три причины.

Когда Гурин разбудил Антона, тот буквально опешил: сколько прошло времени с тех пор, когда он смотрел в дуло «хеклера», направленного на него чахлым стариком? Какие-то часы. И вот перед ним снова немолодой уже человек, вооруженный тем же пистолетом. Вставай, говорит, у меня есть для тебя подарок.

Андрей теперь не мог прийти ему на помощь, после солидной дозы морфия он спал глубоким сном. Сам Франц Николаевич спокойно подтвердил это и… присел на краешек кровати. Голова у Антона пошла кругом, когда старик предложил ему связаться с начальником охраны Премьера. Впрочем, соображал он быстро. Гурин, напоив Антона горячим кофе, потребовал рассказать все с самого начала и выложил свой план. «Пока Андрей спит, мы горы свернем». Пожалуй, это был выход, во всяком случае, попробовать стоило.