19 октября генерал со своим отрядом двинулся навстречу Мансуру. Отправив команду полковника Ребиндера к верховьям Большого Зеленчука, он сам проследовал в ущелье реки Кяфары. Здесь он встретил войска Мансура и вступил с ними в бой. Не выдержав сильного огня русских пушек, горцы вынуждены были отступить к реке Уруп, где засели в ущельях. Преимущество русских в живой силе и особенно в вооружении было очень значительным — против 12 тысяч солдат и офицеров Текелли Мансур мог выставить не более пяти тысяч воинов, вооруженных пиками, кинжалами и устаревшими кремневыми ружьями.

20 октября русские войска подошли к реке Аксеки. Узнав, что отряды имама Мансура продолжают оставаться в верховьях Урупа, в ущельях Снеговых гор, Текелли послал отряд под командованием генерал-майора Ратиева в ущелья, а сам приблизился к верховьям рек Урупа и Тачена. Отряд генерал-майора Елагина подошел туда же с правой стороны. Оказавшись запертым в ущельях, войско Мансура понесло большие потери. Казалось, судьба мятежного имама наконец-то решилась и он непременно будет пленен или убит.

Однако Мансур был иного мнения. Со своими приближенными и командирами воинских отрядов он предпринял нечто такое, чего никто из русских генералов не мог ожидать. Он совершил, казалось бы, совершенно невозможный переход через вершины Снежных гор. Имам со своими людьми прошел никем не хоженым путем через вечные снега и ледники. Даже местные жители не могли быть для него надежными проводниками, так как никогда через хребты не ходили.

Успешно преодолев горы, Мансур оказался в турецкой крепости Суджук-Кале на месте нынешнего Новороссийска. При этом имам не только избежал пленения, но и сохранил главные силы своего войска и наиболее опытных командиров, что позволило ему в скором времени возродить армию. Это была явная неудача экспедиции генерала Текелли, который был убежден, что на этот раз навсегда покончит с беспокойным чеченским имамом, и уже готовился триумфально доложить об этом в Петербург. Победный рапорт светлейшему князю Потемкину лишился главного украшения.

Раздосадованный генерал Текелли дал указание генерал-поручику Иловайскому и генерал-майору барону Розену истребить остатки жилищ бесленеевцев и темиргойцев и вывести за Кавказскую линию покорившихся ногайских татар. Все они, численностью до тысячи семей, были переведены из-за Кубани и поселены по левому берегу Кумы и реке Подкумок. На этом крупнейшая военная операция русских войск накануне зимы 1787 года завершилась, так и не достигнув поставленной цели. Главный враг России избежал пленения и продолжил свою борьбу.

Генерал Текелли, как следует из его действий, игнорировал указания князя Потемкина по поводу осторожного, уважительного обращения с горцами. Он с гордостью доносил, что отрядами Кавказского корпуса «сожжено деревень более трехсот. Ароб с остатками имения, изыскано и разобрано войсками нашими, до четырех тысяч… весь хлеб, даже сокрытый в ямах, не остался без истребления, а сено по полям до самой Лабы преисполнено дыму и огня». Отряд донских казаков генерал-поручика Иловайского вместе с Кубанским корпусом барона Розена произвел не меньшее опустошение по левому берегу Лабы. Нет сомнения, что эти варварские карательные операции обильно пополняли отряды Мансура отчаянными бойцами, только и мечтавшими отмстить русским за разорение своих сел.

Бригадиру Горичу Большому было дано указание совместно с экспедицией Текелли и кабардинскими владетелями совершить нападение на восставших закубанцев. Собрав отряд в пять тысяч человек, во главе которых были 36 князей, кабардинские владетели напали на абазинов, башильбаев и темиргойцев, взяли у них аманатов и обязали быть верными России. Однако горские народы не устрашились, а, наоборот, раздраженные жестокостью карательных акций, продолжали совершать нападения на русские укрепления. Нередко и сами кабардинцы присоединялись к отрядам Мансура и были их лучшими проводниками.

В рапорте князю Потемкину генерал-аншеф Текелли доносил, что горские народы Закубанья не потеряли надежды на шейха Мансура даже после понесенного поражения и продолжают, исполняя его приказы, совершать нападения на русские войска. Вскоре генералом Текелли была сформирована кабардинская милиция. Большая Кабарда обязалась выставить в состав этой милиции 600, а Малая Кабарда — 300 всадников. Поначалу милиция эта оказалась совершенно недееспособной. «При замечательной способности горских народов к быстрому подъему в минуту необходимости, — отмечает Н. Ф. Дубровин, — медлительность этой милиции может быть объяснима внутренними неурядицами, а также нежеланием кабардинцев подчиняться русским командирам».

Как только Текелли назначил начальниками милиции братьев Горичей, ополчение очень быстро собралось в поход и немедленно открыло самостоятельные действия — одно на Кубани, другое в Чечне. Захваченных при нападении на русские укрепления горцев строго судили: одних — прогоняли сквозь строй, других — отправляли в ссылку. Впрочем, устрашение по-прежнему не могло остановить горцев, особенно закубанских. Они стали меньше тревожить российские укрепления на Кавказской линии, поскольку у них не было для этого значительных сил, но зато полностью контролировали горные дороги. В результате движение между Россией и Закавказьем чрезвычайно осложнилось — любые грузы можно было отправлять только с большим воинским сопровождением. Владикавказ и другие укрепленные пункты на пути из России в Грузию остались практически без защиты, поскольку их гарнизоны были присоединены к действующим войскам.

Осенние походы русских все же достигли одной важной цели. Мансур, постоянно поднимавший закубанские народы на борьбу против России, был оттеснен в турецкие владения. Его последователи частично ушли за ним, частично были переселены под надзор российских властей. Зимой 1788 года на линии было относительно спокойно, что дало возможность генералу Текелли посвятить все время подготовке своего корпуса к продолжению войны с Турцией. На это ему была отпущена князем Потемкиным немалая сумма — 669 тысяч 468 рублей 30 копеек.

В начале 1788 года шейх Мансур с частью закубанцев по-прежнему находился в турецкой крепости Суджук-Кале. Он рассылал письма и воззвания к различным мусульманским народам Северного Кавказа и закубанцам, в которых призывал не только не прекращать войну с «неверными», а, наоборот, всемерно усиливать ее. Имам обещал скоро вернуться в Чечню с большим войском. В январе кабардинские владетели и уздени получили написанное по-арабски письмо имама с призывом порвать дружбу с Россией. В нем говорилось: «Приношу хвалу и благодарение Всевышнему Создателю и пророку Мухаммеду, очищающему грехи народам его исповедания и спасающему оные, засим, изъявляя почтение владетелям и узденям, даю знать, что хотя вы с беззаконными и помирились, но не делайте в данном от Всевышнего Бога законе противного. Уповаю, что будете в мире с мусульманами, ибо покой мусульман уже близок. Никогда не примиряйтесь с беззаконными, ибо заповедь пророка Мухаммеда есть, чтоб для пользы веры употреблять временем в действо оружие и лишь с покорными обходиться союзом».

Генерал-аншеф Текелли сообщал в Санкт-Петербург, что Мансур 1 января написал к чеченцам письма, в которых извещал, что якобы им собрано из закубанских народов до шести тысяч конных и девяти тысяч пеших войск с пушками. С этим войском он намеревается после покрытия Терека льдом прибыть к своим соплеменникам. До этого срока имам требовал от них совершать постоянные нападения на российские границы. И чеченцы, отмечал генерал Текелли, «подкрепляемы будучи заверениями от шиха, собираясь большими отрядами, повсюду совершают нападения».