Деятельность Павла Степановича на облегчение страдания больных и раненых была неутомимая и неисчерпаемая. В самый разгар его трудов, когда Нахимов был начальником моряков в Севастополе, главным командиром порта, севастопольским губернатором и помощником начальника гарнизона, не только не останавливалось самое малейшее дело, но никто не уходил от адмирала, не получив удовлетворения, в особенности если дело шло об участии больных и страждущих. Нужды последних удовлетворялись быстро, скоро, и никогда не случалось, чтобы адмирал не исполнил того, что обещал. Дело, представленное Павлу Степановичу и им одобренное, можно было считать исполненным. Откинув всякие формальности, Нахимов этим достиг возможности быстро и успешно приводить в исполнение свои намерения. Все доброе и полезное находило в нем заступника самого горячего и искреннего. Часто встречались потребности, по-видимому, нелегко или вовсе неудовлетворяемые, но стоило только об этих нуждах заявить Павлу Степановичу, и он всегда находил средство уладить дело. «Источник этот заключался единственно в его неутомимой деятельности, энергии, внимании ко всему, что его окружало, и в его теплом сердце!»

Нахимов всегда шел навстречу нужде своих подчиненных, как офицеров, так и солдат. Удостоившись получить от государя императора значительную аренду, он только и мечтал о том, как бы деньги эти употребить с наибольшей пользой для матросов и на оборону города. Получая значительное содержание, но не имея семейства и живя очень скромно, Павел Степанович никогда не имел денег, потому что раздавал их бедным и на пособие семействам матросов.

Офицеры также не раз испытывали на себе знаки внимания Павла Степановича; многие раненые были помещены в его квартире, другим он посылал различного рода лакомства, вино и другие предметы, которые в то время в Севастополе были очень редки и дороги.

После штурма 6 июня Павел Степанович обходил бастионы. Было три часа пополудни, когда он пришел на 3-й бастион. Люди и офицеры, все до единого, высыпали навстречу доблестному адмиралу. Окруженный толпой, он шел медленно, с одним только адъютантом, и, здороваясь с нижними чинами, благодарил их за отбитие штурма. Адмирал был, видимо, доволен происшествием дня: на вечно серьезном лице его была теперь заметна улыбка.

«День был жаркий, – пишет очевидец, – старик сильно вспотел и попросил воды с вином. К несчастью, в этот день у нас не было вина, и ему подали одной воды. Проводив адмирала до конца бастиона, мы раскланялись, а он пошел дальше. На другой день поутру пришел к командиру бастиона матрос с бочонком и с запиской, в которой адъютант адмирала Нахимова писал, что Павел Степанович, зная, что у нас нет вина и что в жаркие дни вредно пить одну воду, посылает нам бочонок вина. Нельзя было отказаться от подобного внимания почтенного адмирала, и мы с благодарностью приняли бочонок».

Своей заботой о всех и неутомимой деятельностью на бастионах, под жестоким огнем Нахимов приобрел себе всеобщую известность, стал народным героем, тем колоссальным русским богатырем, в которого, сколько ни бросай грязью, он вынесет ее на своих плечах и предстанет перед соотечественниками тем же чистым и безупречным человеком, каким его знал каждый из защитников многострадального города. Все видели в Нахимове человека, никогда не ссорившегося со своей совестью и служившего образцом честности и бескорыстия. Не было ни одного солдата, ни одной рыночной бабы, которые бы не знали Нахимова и не называли его отцом-благодетелем. Утешить страдающего, примирить враждующих было главной заботой доблестного адмирала.

Случалось нередко, что Павел Степанович, не ожидая просьб и требований, сам приходил к младшим себя начальникам и справлялся об их нуждах, чтобы предупредить требование и оказать свое содействие. Со смертью Нахимова все до единого почувствовали, что не стало человека, при котором падение Севастополя казалось невозможным.

Умилительно трогательно было погребение героя Синопа и славного защитника Севастополя. В день кончины Павла Степановича, 30 июня, тело его было перевезено на Южную сторону. По сигналу с флагманского корабля «Великий князь Константин» на всех судах опустили флаги и команды вышли наверх. В это время показался катер, буксируемый тремя шлюпками, на котором помещалась госпитальная кровать с телом покойного адмирала. Катер остановился у Графской пристани, где тело было поднято офицерами и поставлено в скромном доме, где жил адмирал. Три флага приосеняли славный прах, четвертый – тот, который победно развевался на корабле «Императрица Мария» в день синопской битвы, – прикрывал тело знаменитого покойника. На столах лежали ордена, вокруг стоял почетный караул из моряков.

С шести часов утра 1 июля со всех мест обороны съезжались начальствующие лица, товарищи и подчиненные отдать последний долг павшему герою. Закаленные в бою защитники Севастополя, стоя у гроба Павла Степановича, горько плакали, и во главе их тогдашний главнокомандующий князь М. Д. Горчаков.

«Один за другим входили в комнату, – пишет очевидец, – матросы, солдаты, офицеры и простые обыватели и даже женщины, которым адмирал в последнее время приказал выехать из Севастополя. Я видел одного горько плачущего мужчину в обыкновенной одежде; женщины почти все плакали».

Погребение было назначено вечером 1 июля. В это время в городе было заметно особое движение: все суетились, бегали, на всех лицах было написано какое-то беспокойство, обнаруживавшее близость необыкновенного происшествия. Возле квартиры покойного стоял батальон Модлинского полка и моряки, выстроенные вдоль улицы. Не волновались обвитые крепом знамена, суровы и угрюмы были лица присутствующих. Гроб синопского победителя несли главнокомандующий, начальник гарнизона граф Остен-Сакен и другие генералы. При появлении его загремел полный поход, корабль «Великий князь Константин» стал салютовать, корабли приспустили свои флаги до половины мачт.

Величественно было шествие в церковь посреди двух рядов солдат и при стечении огромной толпы зрителей. Офицеров было так много, что в церкви не было места, и большая часть их стояла на улице. Нахимова похоронили рядом с тремя другими адмиралами: Лазаревым, Корниловым и Истоминым, там, где в настоящее время высится великолепный храм во имя Св. Александра…[28]

Троекратный залп из ружей возвестил Севастополю, что один из первых его героев перешел в вечность.

Начальник гарнизона почтил память покойного следующим задушевным приказом:

«Храбрые защитники Севастополя!

Провидению угодно испытать нас новой тяжкой потерей: адмирал Нахимов, пораженный неприятельской пулей на Корниловом бастионе, сего числа (30 июня) скончался.

Не мы одни будем оплакивать потерю доблестного сослуживца, достойнейшего начальника, витязя без страха и упрека – вся Россия вместе с нами прольет слезы искреннего сожаления о кончине героя синопского.

Моряки Черноморского флота! Он был свидетелем всех ваших доблестей, он умел ценить ваше несравненное самоотвержение, он разделял с вами опасности, руководил вас на пути славы и победы.