– Опять заклинания какие-нибудь? - осведомился Игорь с легкой брезгливостью.

– Заклинания! - сказал Хадди восторженно. - Воины при помощи заклинаний сразу становятся послушными нам. Они нужны нам для завоевания Дикого мира. Мы завоюем Дикую страну, и не будет равных великому царству Ашшура во всем Обитаемом мире…

– Эй, Хадди! Напрасно ты так радуешься, - осадил его Игорь. - Не забывай, ты теперь играешь в нашей команде. Ни к чему нам превращать цивилизованный мир, который ты называешь диким, в кучу дерьма, подобную вашим островам. Все, что на руку твоим богам, играет против нас.

– Ах да, извини, - стушевался Хадди. - Слушай, Игар, я не могу понять, что со мной происходит. Я житель Ашшура - для меня привычно радоваться тому, что приносит пользу моему царству. Но в то же время я чувствую, что все это мне глубоко противно. Я признаюсь тебе в совсем странном: когда я оказался в вашей стране, я вдруг почувствовал, что это - то место, где я должен жить. Иногда мне кажется, что судьба подшутила надо мной - я родился совсем не в том месте, где должен был родиться…

«Вот она - психология юнита, - подумал Игорь. - Мысли юнита, бунтующего против собственной игры».

– Ты - это я, - сказал он. - Я, рожденный в этом выморочном месте - Ашшуре. Потому-то ты и чувствуешь себя здесь так плохо. А я - это ты. Чем более едины мы будем с тобой, тем лучше у нас будет получаться все, что мы делаем.

Храм Иштар возвышался над домами огромной пирамидой, вереница красных точек обрисовывала контуры его верхней площадки - это жрецы зажгли факелы. Иштархаддон топал к храму - сосредоточенный и мрачный. Он на ходу ощупывал рукоять меча, готовясь выхватить его в любой момент. Он взял бы меч в руку заранее, но недопустимо разгуливать по городу с оголенным клинком. Его могут заподозрить в дурных намерениях.

Не нравилось ему все это. Не нравилось.

Он всегда был самостоятельным в гораздо большей мере, чем все окружающие его люди - от раба до богатого вельможи. Он покидал свой кисир, оставляя командовать братьев. Он саботировал обычаи, предписанные для соблюдения горожанам, и с плохо скрываемым презрением относился к большинству Благородных. Ему сходило с рук многое такое, за что другого давно уже скормили бы львам. Иштархаддон знал причину этого. Ему покровительствовала богиня Иштар. Она укрывала его от гнева царских прислужников.

Покровительствовала. И перестала покровительствовать - после той злопамятной битвы с персами. Теперь Иштархаддона спасало от казни только то, что царство непрестанно воевало: слишком большой роскошью было приносить в жертву хорошего, хотя и строптивого полководца. Но Хадди знал - дни его сочтены.

Игар перевернул все с ног на голову. Он сказал, что Иштар никогда не была покровительницей Иштархад-дона. Хадци горько было услышать такое. Но и сладко тоже: теперь ему хотелось верить, что истинный источник его силы - Милена. Милена… Он должен снова услышать её голос. Он должен пробиться в тайную сокровищницу храма и создать Цветок Юности. Это будет непросто.

Когда Игорь увидел, что творится перед храмом Иштар Говорящей, он испугался не на шутку. Он вздрогнул. Или вздрогнул Хадди - все-таки тело принадлежало ему? Неужели и неустрашимый Иштархаддон мог испугаться?

Два десятка вооруженных копьями пехотинцев выстроились в шеренгу на площади, освещенной огнем факелов. Они намертво перекрыли проход к задней стене. Загородили собой пятерых жрецов, облаченных в белые льняные одежды и войлочные клобуки с лентами. Впереди всех стояли два авелу с автоматами Калашникова. Оружие Дикого мира смотрелось в руках воинов Ашшура не более экзотично, чем, к примеру, в руках полудиких афганских пуштунов.

Хадди остановился в десяти шагах от шеренги. Убрал руку с меча - ни к чему раздражать автоматчиков. Отвесил поклон - низкий, подобающий случаю.

– О великие слуги богини Иштар! - произнес он громко. - Да ниспадет на вас благословение Матери Матерей. Да будет дана вам сила Львицы Львиц! Я - благородный Иштархаддон из рода Слышащих Иштар. Будет ли мне дозволено переговорить с глазу на глаз с братом моим, главным жрецом храма, Шамшининуртом?

– Изменник Шамшининурт заточен сегодня в темницу, - раздался голос одного из жрецов из-за спин воинов. - За темные помыслы и преступные деяния против сияющего бога Ашшура и царства его оный Шамшининурт будет предан жертвенной смерти завтра утром, в присутствии великого и грозного царя нашего, Ададашареда.

– Мой брат Шамшининурт - не изменник! - яростно взревел Хадди. - Это вы - изменники, обленившиеся выродки, рабские задницы! Именем Иштар, пропустите меня в храм, иначе я отрублю ваши лживые языки и скормлю вшивым варду!

Оба авелу одновременно направили стволы автоматов в грудь Иштархаддона.

– Именем Ашшура, взять преступника Иштархаддона, - скомандовал один из них. - Ежели будет непослушен, убейте его.

Четверо из десяти мушкенов двинулись вперед. Ростом каждый из них был чуть ли не на голову ниже Хадди, гладко выбритые лица исказило напряжение плохо скрываемого страха. Видимо, они не понаслышке знали, что представляет собой яростный Иштархаддон.

– Оставь руки свободными, - скороговоркой зашептал Игорь. - Тебе нужно захватить оружие авелу. То, что они держат в руках. Это называется автоматы…

– Сам знаю, умник, - огрызнулся Хадди. - Молчи, не мешай. Сражаться - это мое дело.

Он развел в стороны пустые ладони в знак покорности и пошел навстречу мушкенам.

– Стой на месте! - рявкнул офицер-авелу. Поздно. В три прыжка Хадди преодолел расстояние до солдат. Те спешно опускали копья, устремляя их в сторону противника. Хадди успел быстрее. Он ураганом пронесся между копьями двух средних мушкенов, толкнул солдат в стороны. От могучего толчка те не удержались на ногах, повалились на своих соседей, а Хадди, не останавливаясь, уже мчался к автоматчикам-авелу. Спринтером Хадди был отменным - в Диком мире он мог бы бегать стометровку на уровне мастера спорта. Впрочем, боевое его искусство не уступало легкоатлетическому - через несколько секунд не успевшие глазом моргнуть офицеры корчились от боли на земле, а Хадди держал по одному автомату в каждой руке.

Жрецы заблеяли, как перепуганные овцы, бросились к храму, путаясь в длинных своих одеяниях. Только один из них остался на месте, простер вперед тощие руки с растопыренными пальцами, увенчанными десятками драгоценных перстней.

– Призываю на тебя гнев Ашшура, о безумец! - визгливо возвестил он. - Да падет проклятие на тебя и на род твой, и будет род твой искоренен как дурная поросль, и поразит его огненная молния…

Игорь так и не понял, кто послал нечаянный мозговой импульс к указательному пальцу правой руки - он сам или Хадди, никогда прежде не державший огнестрельного оружия. Так или иначе, палец нажал на спусковой крючок автомата. Грохот очереди заглушил вопли жреца. Служитель культа рухнул на колени, зажимая руками окровавленный живот, потом тюкнулся лбом в белокаменную плиту площади и затих.

– Вот тебе огненная молния! - завопил Хадди. - Вот вам гнев Ашшура! - продолжал орать он, поворачиваясь к солдатам и не прекращая стрелять. - Вот вам всем! Что вы можете сделать мне, трусливые недоумки?! Плевать мне на Ашшура, и на Иштар тоже плевать! Мой бог со мной, мой бог во мне! Бог - мой брат!