Она засмеялась. «Я тоже не все знаю, но, похоже, я знаю больше, чем ты. Сейчас не время. Я расскажу тебе все, что знаю, на нашей следующей «встрече». Договорились?»

«Договорились. Что мне делать с Мишель? Если она девственница, это все меняет. Особенно если она думает, что должна сделать это перед своей сестрой».

Мелани задумалась на мгновение и сказала: «Я думаю, так и есть. Она нервничает, что вполне логично. Но она делала вид, что она опытная. Если бы у нее не было девственной плевы, она могла бы сымитировать это с тобой, просто трахаясь. Если бы вы были одни, она могла бы рассказать тебе. Но если бы там была ее сестра, было бы очевидно, что она солгала. Ты знаешь, что она хочет сделать?»

«Я не уверен. Я оставил это открытым. Я не давил на нее и даже не спрашивал. Я просто сказал ей, что мне нужно поговорить с тобой и что я поговорю с ней после. Я уверен, она знала, что я скажу тебе, но я думаю, она умрет, если Элизабет узнает. Если что-то случится, мы должны быть только вдвоем. Я не уверен, как это произойдет, учитывая, что она наблюдала за мной и Элизабет».

«Предоставь Элизабет мне. Я могу позаботиться об этом. Что касается Мишель, ну, у тебя уже была одна девственница в лице Биргит. У нее была девственная плева?»

Я кивнул.

«Хорошо. Ты знаешь о возможности боли и крови. Но ты также видишь, что сделал секс с Биргит. Ты должен подумать, легко ли Мишель может подумать, что дело в любви, а не просто в сексе. Если она будет думать, что в этом есть нечто большее, чем могло бы быть или может быть, то вы не можете. Если ты не уверен на 100%, ты должен отказать ей, даже если она будет умолять».

Я кивнул и сказал: «Я рассказал ей о Биргит, хотя не называл никаких имен и не говорил, что она студентка по обмену».

«Сказать ей об этом может быть недостаточно. Я полагаю, ты объяснил наши отношения?»

«Да, в том числе и про «местоблюстителя».

«Хм. Ну, я думаю, если она хочет этого, ты должен сказать прямо и откровенно — что это просто секс, ничего больше, и что это никогда не может быть чем-то большим. Если ты думаешь, что она действительно понимает и принимает это, тогда ты можешь сделать это. Если нет, ты должен сказать «нет». Ты можешь это сделать? Потому что если нет, тогда скажи ей прямо, что не можешь».

Я задумалась об этом на минуту.

«Я не думаю, что четырнадцатилетние подростки должны беспокоиться о таких вещах».

«Ты не обычный четырнадцатилетний подросток».

«Так мне говорят люди. Мои родители относятся ко мне так, будто мне пять лет, ну, по крайней мере, моя мама. Если бы я не думал, что буду наказан до конца жизни, я бы попросил тебя подурачиться на полу в гостиной моих родителей, когда они дома! Тогда бы они не подумали, что мне пять лет».

Она засмеялась: «Только вот когда ты так говоришь, ты говоришь как капризный пятилетний ребенок».

Я вздохнул. Она знала меня довольно хорошо. И она была права. Я должен был решить, что делать.

«Мелани, возвращайся в дом. Держи Элизабет подальше отсюда, пока я не приду за тобой. Ты сделаешь это для меня?»

Она улыбнулась и ответила: «Конечно. Обещай, что я смогу снова обладать тобой до того, как мы вернемся домой. Обещай, что будешь заниматься со мной любовью нежно».

Я встал, притянул ее к себе, обнял, быстро поцеловал и сказал: «Все, что захочешь, Мелани; когда захочешь».

Она крепко обняла меня, и я добавил: «Кроме как прямо сейчас».

Она сильно ударила меня по руке и направилась к дому.

Я был на опасной территории, я знал. Я должен был быть очень осторожным и очень уверенным. Ошибка здесь могла создать больше проблем, чем я мог решить. Я не хотел причинить Мишель боль. Это было действительно одностороннее дело. Я был волен делать все, что захочу. Худшим возможным сценарием было то, что у меня был бы секс с Мелани. Более чем вероятно, что я мог бы снова заняться сексом с Элизабет. Так что мне не нужно было заниматься сексом с Мишель. Хотел ли я? Ну, она, конечно, была красива. Я знал, что она скрывает под этой одеждой, будучи однояйцевым близнецом Элизабет и виды в купальниках были очень похожи.

Часть меня хотела просто взять ее, привести в дом и покончить с этим. Но это было не совсем честно по отношению к ней. Она должна была сама решить, что ей делать и что говорить Элизабет. Конечно, если бы у нас был секс, ей не нужно было бы ничего объяснять. Если нет, что ж, это может быть неловко. Я боялся, что она примет решение, основываясь только на этом факте. Даже я знал, что это очень плохая причина для секса. Я не был доволен своим положением. Но я должен был с этим смириться. Черт.

Я вернулся к камню и сел рядом с Мишель. Она уже перестала плакать и просто смотрела на озеро.

«Привет», — сказала она.

«Привет», — сказал я в ответ.

«Ты злишься на меня?»

«Нет! С чего бы мне злиться?»

«Потому что ты думал, что я собираюсь заняться с тобой сексом. Потому что ты думал, что я не такая, какой оказалась».

Я взял ее за руку.

«Мишель, я не злюсь. Я не расстроен. Я был в замешательстве, но думаю, что теперь, после разговора с Мелани, я лучше понимаю».

Она отпрянула и отдернула руку.

«О Боже, ты сказал ей то, что я тебе сказала?»

Она закрыла лицо руками и начала всхлипывать.

Я снова взял ее руки и сказал: «Да. Я сказал. Но она абсолютно точно ничего не скажет Элизабет. На самом деле, она даже тебе ничего не скажет, если ты не поднимешь эту тему. Я в этом уверен. Твой секрет в безопасности».

Она всхлипнула и сказала: «Нет, это не так. Если я не займусь с тобой сексом, Элизабет узнает!».

О, черт. Теперь я знал, что у меня проблемы. Если она так думала, мог ли я доверять всему, что она говорила? Неужели она решила заняться сексом только для того, чтобы избежать позора? Мне хотелось убежать, но я знал, что если я так поступлю, это поставит ее в неприятную