чувствовать себя так же. Ты знаешь, что ты делаешь. Кажется, ты заботишься о девушках. Не то что парни, с которыми Элизабет была раньше. Она была так счастлива. Я хочу быть такой же счастливой. Я хочу чувствовать себя так же. Я хочу, чтобы это случилось. Сейчас. Сегодня.»

«Мишель, ты же знаешь, что это не маленький шаг. Ты можешь потерять девственность только один раз. Я не влюблен в тебя. Я не собираюсь быть твоим парнем. Другом, конечно. Если мы сделаем это, это может быть единственный раз. Это может никогда не повториться. Ты ведь все это понимаешь?»

«Да. И знаешь что? Если ты сделаешь это для меня, если ты сделаешь это чудесно для меня, как ты сделал Элизабет и Мелани, я собираюсь признаться и рассказать все Элизабет. Это то, что мне нужно сделать. Ну, что скажешь?»

Я слышал ее, но не был уверен. Я решил повременить. И я выстрелил последнюю стрелу, пытаясь отклонить ее. «Вот что я тебе скажу. До ужина осталось полчаса. Все получится в спешке. У меня есть предложение. Хочешь послушать?»

«Предложение? Я думала, ты сказал, что это не долгосрочные отношения?» — хихикнула она.

Это был хороший знак.

«Очень смешно. Но вот что я думаю. Сначала мы поднимаемся в дом. Ты прогуляешься с Элизабет и все ей расскажешь. И я имею в виду все. Мы ужинаем. Потом мы втроем идем гулять, и я подтверждаю, что вы это сделали. Потом, после этого, если ты все еще хочешь, ты можешь попросить меня сделать это, и я сделаю. Договорились?»

«Не знаю. Я бы предпочла сначала сделать это, а потом поговорить с ней».

Я кивнул и сказал: «Я знаю. Но я думаю, что порядок должен быть обратным. Тогда ты не будешь делать это только для того, чтобы не быть девственницей, когда будешь говорить с ней. Если ты сможешь поговорить с ней, а потом вернуться ко мне и спросить, тогда я буду уверен. И у тебя будет пара часов, чтобы подумать об этом».

Она вздохнула и сказала: «Хорошо. Если это единственный способ, тогда это единственный способ».

Мы встали и подошли к дому. Мы вошли в дом, и Мишель сказала: «Элизабет, мы можем пойти прогуляться?». Элизабет пристально посмотрела на меня и встала. Она прошла мимо меня и присоединилась к Мишель. Они ушли на прогулку.

Мелани подошла и спросила под дых: «Ну что?».

«Мы просто поговорили».

Я не был достаточно тихим, я думаю. Миссис Спенсер сказала: «Стив, ты хочешь сказать, что был в коттедже пару часов с симпатичной, говорливой, светловолосой девушкой, с закрытой дверью и шторами, с легким доступом к кровати, с девушкой, которая, очевидно, хочет тебя, и ты просто разговаривал?».

«Да».

«Ну, ну, ты действительно особенный».

Мистер и миссис Паркер только улыбнулись. О, Боже, все может пойти очень плохо.

Миссис Спенсер заметила мой дискомфорт и сказала: «Мой брат и его жена не против. У них не такие взгляды, как у нас, но они дают своим дочерям широкую свободу действий. Не беспокойся об этом».

Я глубоко вздохнул и выпустил воздух, пытаясь снять напряжение.

«Но помни, — продолжала миссис Спенсер, — большинство родителей не проявят понимания!»

Она была права. Слова, которыми нужно жить. Мне следовало подумать об этом, прежде чем разговаривать с Мелани в одной комнате. На самом деле, мне следовало подумать об этом до того, как я занялся сексом с дочерью Паркеров. И до того, как я предварительно согласился заняться сексом с другой их дочерью.

Вот так. Глупый четырнадцатилетний подросток. Опыт, который я получил, не был нормой. Я знал это. Но я не думал. Я могу попасть в настоящие неприятности, если не возьму себя в руки. И не стану думать, прежде чем что-то делать. И прежде чем что-то сказать.

Я более или менее определился с планом действий. Но я должен был обязательно все обдумать, как я сделал сегодня. Но я должен был сделать еще лучше. Я обдумал некоторые вещи, но не все, о чем должен был подумать.

Взрослые поставили еду на стол в 18:00, и Элизабет и Мишель вошли как раз в тот момент, когда они позвали остальных к столу. Они улыбались, но было видно, что Мишель плакала. Ее мама спросила, все ли в порядке. Она ответила: «О да. Теперь все в порядке. Элизабет была великолепна!» Близнецы обменялись взглядами и сели за стол. Мы поели и привели себя в порядок. Мишель сказала маме, что мы все четверо возвращаемся в коттедж, чтобы поговорить. Мы отправились в путь.

Мы вошли в дом, и близнецы сели на диван. Мы с Мелани сели в одно из мягких кресел. Мишель сказала просто: «Я сказала ей».

Я посмотрела на Элизабет, и она сказала: «Она сказала. Она мне все рассказала. И я извинилась перед ней за то давление, которое я на нее оказала. Отчасти это была моя вина. Мы всегда делали одни и те же вещи в одно и то же время. Мы делали не все одинаково, но достаточно близко. И в данном случае я по глупости решила, что моя близняшка хочет того же, что и я, и будет делать то же, что и я. Но сегодня я обнаружила, что она совсем другой человек, со своими собственными желаниями, надеждами, мечтами. Я абсолютно поняла, почему она поступила так, как поступила. И мы оба узнали кое-что друг о друге. Мы оба научились принимать различия. Ты нам очень помог. Спасибо.»

«Элизабет, спасибо нужно сказать Мелани, девушке, которую я упомянул, и моей первой любовнице. Я совсем не так умен. Когда вы ушли, я позволил родителям услышать, о чем мы только что разговаривали. Я даже не подумал о том, что они там были и могут быть недовольны тем, что мы занимались сексом или пытались это скрыть».

Близнецы засмеялись. А Мелани смеялась еще сильнее. Она сказала: «Было так забавно наблюдать, как он выглядел так, будто действительно вляпался. Но твои родители были классными. И он действительно другой, особенный парень. Все родители, кажется, так думают».

Мишель ответила: «Да, он особенный парень. Я хочу, чтобы он был моим первым».

Так она и решила. Но я должен был убедиться в этом.

Она нерешительно продолжила: «Но не сегодня».

Я изо всех сил старался сохранить самообладание и не дать ей понять, что я разочарован. Без сомнения, я хотел ее, но это должно было быть на правильных условиях.