Мистер Тидсон слегка надулся от гордости.

— Ну я-то знал, что я никого не убивал. И если это должен был быть кто-то из нашей компании, я, естественно, ухватился за Конни. Она в тот вечер уходила одна…

— О да! Она оставила свою тетку у западного фасада собора и ушла гулять одна, верно? Разумеется. — Миссис Брэдли разглядывала мистера Тидсона с тем выражением добродушного любопытства, с каким рассматривала его прежде. — Она настолько сильнее вас, что я действительно гадала, способны ли вы были перенести тело Биггина с вершины холма к плотине.

— Ну я не настолько слаб! — отрезал мистер Тидсон. — И потом, я мог бы скатить его по склону.

— Кстати, где вы на него наткнулись? — спросила миссис Брэдли.

— Когда искал своего пса, то нашел труп в кустах вместе с мертвым животным и подумал, что наш друг инспектор должен узнать, что произошло. Поэтому и столкнул его туда, где, я знал, его немедленно увидят. Полагаю, мне следовало сообщить о найденном теле в полицию, но я подумал… что ж, не сомневаюсь, что даже настолько предубежденный против меня инспектор, как вы, может понять чувства дяди.

— Даже порочного дяди, да? — Гэвин сердито рассматривал носки своих ботинок.

Мистер Тидсон подавил смешок.

— Мне нравится человек, который проигрывает с достоинством, — заметил он.

— Поскольку пес будет постоянно фигурировать в расследовании, — продолжила миссис Брэдли, — было бы интересно узнать, как вы узнали, что это ваша собака. Когда Лора Мендес нашла ее, она была в плачевном состоянии.

— Собака? О, разумеется, я узнал ее по ошейнику, — с готовностью ответил мистер Тидсон. — Вот так я и связал бедняжку Конни со вторым убийством. Я никогда не думал, что насчет первого есть какие-то сомнения.

— У вас на все есть ответ, да? — Гэвин по-прежнему не отрывал взгляда от своих ботинок.

Мистер Тидсон радостно захихикал.

— А где сейчас этот ошейник? — осведомилась миссис Брэдли.

— Спросите инспектора. Не сомневаюсь, что он надежно его упрятал.

— Вас тоже, я надеюсь, — сказал Гэвин, нажимая на кнопку звонка на своем столе. — А, входите, сержант. Эдрис Тидсон, вы арестованы за умышленное убийство Роберта Грира и Джона Биггина, и я обязан предупредить вас, что все сказанное вами может быть записано и использовано против вас.

— Но почему, почему, почему? — закричал мистер Тидсон. — Говорю вам… Говорю вам!..

— Тихо, тихо, сэр. Лучше не волноваться, — пытался унять сержант.

— Я хочу знать, почему! — завопил мистер Тидсон.

— Коротко говоря, вы выдали себя благодаря собачьему ошейнику, — сказал Гэвин. — Точнее, вы целиком выдали себя благодаря этой собаке. Миссис Брэдли и я действовали сообща, и вы попали точно в ловушку. Записали его показания, сержант? Вы не могли увидеть тело во время поисков собаки. Его нашли еще до того, как вы купили пса. Это раз. Затем та сандалия, которую вы принесли в гостиницу. У вас она осталась по неосторожности. Избавились вы от нее мастерски, но забыли, что если бы вы действительно подобрали ее, совершенно ничего не подозревая, на ней должны были присутствовать ваши отпечатки, верно? Даже вы не надеваете перчатки, когда идете на рыбалку!

— Но на ней есть мои отпечатки! Конечно, есть! — заверещал мистер Тидсон, безуспешно пытаясь вырваться из рук сержанта.

— Разумеется, все улики сфабриковала Конни, — сказала миссис Брэдли, — и именно Конни написала Крит правду из Льюиса.

— Но ведь Тидсон попытался убить Крит, когда она обвинила мужа в его преступлениях! Вы же помните, мы нашли рогатину, которой он удерживал Крит под водой, — закивал Гэвин.

— Мы должны были это найти. Она пригласила сиделок, чтобы они охраняли ее день и ночь, пока она полностью не оправится. Я с этим согласна, — сказала миссис Брэдли.

Лора отметила и усвоила этот ответ.

— Но почему мы его не видели? — спросила она. — Мы же, знаете ли, смотрели. Правда, Дэвид?

— Думаю, камыши — достаточное прикрытие для рыбака. Я по себе знаю, и ему потребовалось не более минуты, чтобы ускользнуть там от нас.

— А он действительно убил маленького Грира, потому что ребенок увидел, как кто-то столкнул его в реку? — недоумевала Лора.

— Это кажется невероятным, правда? — сказала миссис Брэдли. — Но уязвленное самолюбие — непредсказуемый фактор, а самолюбие мистера Тидсона было очень сильно уязвлено.

— Думаете, он причинил бы вред Артуру Прис-Гарварду?

— Ну если бы и так, то, боюсь, подозрения сразу же пали на него, если только он не ухитрился бы представить дело так, словно это совершила Конни из ревности или мести.

— Что ж, в отношении него я ничему не удивлюсь. Хотя, по правде сказать, одна вещь озадачивает меня больше, чем убийства. Он действительно верил в свою нимфу? — настойчиво спросил Гэвин.

— Да, мне бы тоже хотелось знать, — поддержала Лора.

— Кто может сказать? Ваше мнение об этом не хуже моего. Оглянитесь вокруг. Что вы видите? — спросила миссис Брэдли.

Лора команде подчинилась, но на вопрос не ответила. А вместо этого обратилась к Гэвину:

— Когда ты понял, что это сделал он?

— Как только услышал о первой панаме. Я не представлял, как Поттер мог придумать эту шляпу, которую, по его заявлению, он видел под телом мальчика. В наши дни такой фасон необычен и, я бы сказал, совершенно неизвестен в районе, в котором живет Поттер. Я предположил, что у него нет ни малейшей причины упоминать о ней, если только он не видел ее на самом деле. И так как я, естественно, пришел к выводу, что эта часть его рассказа правдива, и так как мистер Тидсон в тот вечер вел себя немного странно, простор для того, что миссис Брэдли называет догадками, открылся.

— Не сандалия ли изобличила его окончательно?

— Не думаю. Вот увидите, что защита потребует от нас доказательств, что две эти сандалии составляют пару. Они обе настолько поношены, что, мне кажется, о подобном доказательстве и речи быть не может.

— Кроме того, — вмешалась миссис Брэдли, — мистер Тидсон обращался с принесенной в гостиницу сандалией не как виноватый человек, и если он не отступит от своего утверждения, что нашел ее где-то у реки, я сомневаюсь, что мы сможем что-то ему противопоставить. И еще, по-моему, вы забываете…

— Вы же не думаете, что у него есть шанс отвертеться? — Лора была внезапно поражена неприятной мыслью.

Гэвин пожал плечами.

— Случаются и более странные вещи, — отозвался он. — Почти невозможно сказать, какого рода доказательство убедит общественность, а в случае с убийством ребенка большое значение имеет, есть ли среди присяжных женщины. Что ж, я должен возвращаться. Кто-то же должен работать.

Он усмехнулся. Лора кивнула, немного холодно, и, глядя на миссис Брэдли, сказала: