Шесть человек взяли кровать и выкатили ее из комнаты мимо Джейн и Софии. Глаза Фреда оставались закрытыми, голова при движении покачивалась из стороны в сторону. Изо рта торчала трубка.

Вся группа двинулась по коридору и исчезла за дверью, створки которой легко распахнулись и запахнулись. София бросилась к женщине в зеленом, сидевшей за столом в коридоре, и шумно потребовала объяснений, а Джейн застыла, глядя в ту сторону, куда увезли Фреда. Ему нужна была операция на сердце. С ее собственным сердцем тоже происходило нечто непонятное. Она спрашивала себя, как в маленькой груди может умещаться такая тяжесть.

Джейн вернулась в комнату ожидания. София к ней присоединилась.

– Я эгоистка, Джейн. Боюсь, если я потеряю брата, то сделаю что-нибудь глупое. Например, впаду в депрессию до конца жизни.

Джейн дотронулась до ее руки:

– Не волнуйтесь так, София. Лекарь сказал, операция продлится час. А прошло только три минуты.

– Если он не поправится, я останусь совсем одна и умру голая в своей постели, как Мэрилин Монро после барбитуратного ужина.

Джейн давно перестала задавать Софии вопросы, когда та ссылалась на людей или места, о которых она ничего не могла знать. Сейчас она просто кивнула и постаралась поддержать подругу:

– Я с вами. Я вас не оставлю.

София села рядом с Джейн.

– Сейчас, вероятно, не самый подходящий момент… В 1810 году миссис Синклер написала вам письмо. Так что делайте выводы сами.

– Миссис Синклер мне написала?

– Да. И письмо сохранилось. Мы узнали о его существовании из книги.

Джейн задумалась.

– О чем же в нем говорится?

– Не знаю, но могу предположить.

– Думаете, миссис Синклер пишет, как обратить действие чар вспять?

– А о чем еще ей писать вам? Подругами по переписке вы, насколько мне известно, не были.

Джейн растерянно кивнула. Ее как будто оглушили.

– Спасибо, София. Вы сделали все, что обещали.

– Вы во мне сомневались?

– Ни секунды. Только вот чем же я могу вас отблагодарить?

– Никакой благодарности не надо.

Они замолчали. Джейн понимала, что должна радоваться: у нее наконец-то появится возможность вернуться домой. Она снова увидит родителей, будет писать свои книги.

– Только, может быть, вы не хотите разыскивать то письмо? – спросила София после паузы, в упор посмотрев на Джейн.

Та ответила ей таким же прямым взглядом.

– Если возможно, я хотела бы отложить поиск на неделю или около того. Я потому прошу об этом, что было бы неучтиво оставить вас в такой тяжелый момент, когда член вашей семьи находится в больнице.

– Окей. – София дотронулась до ее руки. – Учтивость – это святое.

Джейн была благодарна подруге: та могла бы сказать что-то еще, но не сказала.

Операция продлилась не час. Доктор Маркс вышел только через четыре часа. Джейн и София тут же вскочили.

– Каков прогноз, док? – спросила София. – Можете говорить терминами: я снялась как специальный гость в трех сериях «Скорой помощи». Играла прекрасного нейрохирурга с большими личными проблемами.

Доктор Маркс прищурился:

– Мы произвели абляцию фрагмента сердца.

– Напомните, – сказала София, – что такое абляция?

– Электрический ток повредил сердце. Мы провели электрофизиологическое исследование. Функция СА-узла была нарушена.

Доктор Маркс потер глаза. София кивнула:

– Давайте все-таки объясним подоступнее для моей подруги.

Он повернулся к Джейн:

– То, что случилось, повредило участок сердца. Поврежденный участок мешал нормальному сердцебиению. Мы удалили его электрическим импульсом при помощи катетера.

Джейн поняла только некоторые слова, но хватило и их.

– Вы уничтожили часть сердца мистера Уэнтворта? – спросила она.

– Выкладывайте, док, – произнесла София умоляюще. – Он жив?

– Он жив, – ответил доктор Маркс, – но ущерб оказался тяжелее, чем мы предполагали. Пришлось ставить кардиостимулятор.

– Мы можем увидеть Фреда?

Доктор проводил женщин в комнату, где лежал маленький восковой человечек с закрытыми глазами и посеревшей кожей. Изо рта торчала трубка, соединенная со стальной коробкой, которая туда что-то накачивала. Еще одна трубка была воткнута в повязку на запястье, и целых три – прямо в грудь. Джейн так растерялась, что даже не сразу узнала Фреда. А София подбежала к нему и поцеловала его руку.

– Фред… Когда он проснется?

– Вообще-то вот-вот, – сказал доктор.

– Как бы вы оценили его состояние, сэр? – спросила Джейн.

– Я видал похуже, видал и получше. В любом случае мы сделали все, что смогли.

– А нам что теперь делать?

Доктор Маркс кивнул:

– Ждать.

* * *

Прошло еще четыре часа. София сидела возле брата, Джейн стояла у нее за спиной. Фред все не просыпался. На пороге появился Роб – молодой человек в красной рубашке, который привез Джейн в больницу. София к нему подошла. Они поговорили, и она вернулась к Джейн.

– Там уже спрашивают, когда я вернусь на площадку. Нужно отрепетировать сцену. Роб любезно напомнил, что меня ждут пятьдесят человек. Мол, если здесь от меня толку мало, то, может быть, я съезжу на репетицию, а потом вернусь. Тем более что мой договор с киностудией не предусматривает отпусков по болезни родственников. – София явно не знала, как ей быть. – Я сказала Робу, чтобы отвалил. Я действительно ничем не могу помочь Фреду, но и оставить его одного не могу тоже.

– Я посижу с вашим братом, – сказала Джейн.

– Вы уверены? – спросила София.

– Конечно. Поезжайте и делайте то, что должны. Если он проснется, я… Вы узнаете об этом в ту же секунду. Я буду сидеть здесь до вашего возвращения.

– Спасибо.

София поцеловала Фреда в лоб и ушла с молодым человеком в красной рубашке.

Джейн села на стул у изголовья. Коробки продолжали жужжать. Какие-то жидкости из мешочков проникали во Фреда через руку.

Вошла женщина со светло-рыжими волосами. Проверила коробки и сделала записи чудо-пером. Потом улыбнулась Джейн.

– Вы здесь все знаете, – сказала та.

– Так и есть.

– А я попала сюда впервые. Там, откуда я приехала, я считаюсь женщиной неглупой и образованной. Но все эти коробочки и трубочки… Я в них ровным счетом ничего не понимаю.