Билетеры узнали меня и провели в тускло освещенный узкий коридор, в который выходили двери лож. Я помнил, что режиссерская ложа была самой последней.

Я решил войти без стука, чтобы не отвлекать Пел-Тенхиора, немного приоткрыл дверь и протиснулся внутрь.

Пел-Тенхиор обернулся и, узнав меня, молча указал на соседнее кресло.

Когда я сел, он наклонился к моему уху и прошептал:

– Я рад, что вы пришли, хотя для вас сегодняшний вечер, возможно, окажется не очень приятным.

– Почему же?

– Они еще не решили, как к этому относиться, – ответил он и вернулся к своему блокноту, предоставив мне размышлять над этой загадочной фразой.

Но долго думать не пришлось. В отличие от моего первого вечера в Алой Опере сейчас в зрительном зале царила мертвая тишина; все смотрели на сцену и внимательно слушали. Это можно было счесть успехом Пел-Тенхиора или тревожным признаком. Я боялся, что последнее вернее.

Через несколько минут, когда Джелсу и Тебора запели о своей мечте сбежать с фабрики, Пел-Тенхиор снова наклонился ко мне и прошептал:

– Я должен пожертвовать Оторо своего первенца. Только она спасает меня от провала.

Конечно, подумал я. Певцы, как и мы с режиссером, чувствовали настроение зрителей. Они наверняка поняли, что значила эта зловещая тишина, которая была намного хуже шума и перешептываний во время представления «Осады Текхари». Пел-Тенхиор был прав. Мин Вакреджарад пела восхитительно, словно бросая партнерам вызов. И пока ее никто не подвел.

Я нервничал, было непривычно сидеть и слушать оперу рядом с молчаливыми, настроенными на критику зрителями. Во время шокирующего дуэта Джелсу с ее матерью – мать убеждала девушку уступить домогательствам мастера и вытребовать привилегии, воспользовавшись своим положением, – я заметил, что у меня вспотели ладони. Пел-Тенхиор внешне был совершенно спокоен, лишь время от времени он бросал взгляд в зрительный зал, и всякий раз его уши опускались все ниже.

Финальная сцена «Джелсу» не заставила себя ждать. Начальник застает девушку одну и снова начинает приставать к ней. Становится ясно, что, если Джелсу не уступит добровольно, он возьмет ее силой. Она пятится все дальше и дальше. Я вспомнил репетицию, вспомнил, как легко и, казалось, спокойно они выполняли заученные движения, – но сейчас на лице Джелсу была паника, в ее голосе слышался нарастающий ужас… И вот мастер практически прижал ее к перилам, но она, вместо того чтобы сдаться, разворачивается и прыгает вниз. Из-за сцены доносится вопль, и мастер изумленно смотрит туда, где только что стояла работница. И падает занавес.

Тишина длилась довольно долго, и я невольно вонзил ногти в ладони. Кто-то начал хлопать, другие зрители подхватили аплодисменты, я услышал крик: «Гениально!» и подумал, что гроза обошла нас стороной. Но внезапно раздался оглушительный вопль:

– Отвратительно!

А потом все принялись топать и свистеть.

Пел-Тенхиор от души выругался на языке бариджин, схватил меня за руку и заорал, пытаясь перекричать возмущенных зрителей:

– Идите за мной! Сейчас же!

Он держал меня железной хваткой, и мне оставалось лишь последовать за ним. Режиссер протащил меня через служебную дверь на сцену, запер ее за собой на засов и заорал на рабочих:

– Не поднимать занавес!

Певцы столпились на сцене. Из зала доносились вопли и свист, слегка приглушенные занавесом. Мин Вакреджарад, чей костюм и прическа были в беспорядке после падения, крикнула Пел-Тенхиору:

– Что нам теперь делать?

– Переодевайтесь, – решил он. – Но мне кажется, не стоит выходить на улицу; сейчас безопаснее внутри. Впрочем, я могу ошибаться.

– Спасибо, что утешили, – проворчал мер Олора.

Пел-Тенхиор пожал плечами, но я заметил, что его уши прижаты к голове, и понял, что он относится к происходящему далеко не так спокойно, как хочет показать.

– Сейчас начнется погром, Тура. Поведение толпы непредсказуемо.

Со стороны хора раздались протестующие возгласы, и мин Расабин воскликнула:

– Они действительно собираются устроить погром?

– О да, – ответил Пел-Тенхиор. – Мне предстоит весьма неприятная беседа с маркизом о стоимости ремонта. Разумеется, в том случае, если я доживу до утра.

– И’ана! – возмутилась мин Вакреджарад.

– По крайней мере половина зрителей требует моей головы, Оторо. Я не собираюсь преподносить ее им на блюдечке, но если они меня найдут… – Он замолчал и на миг сгорбился.

– Ну что ж, лично я хочу избавиться от этого кошмарного костюма, – благоразумно заметила мин Расабин.

– Мне нужно предупредить костюмеров, – сказал Пел-Тенхиор. – Отала Келехар, хотите пойти со мной? Или вы рискнете выйти из театра?

Мне необходимо было поговорить с Турой Олорой, который уже скрылся в одном из темных коридоров. Но сначала я должен был обсудить этот вопрос с Пел-Тенхиором.

– Я иду с вами, – сказал я.

Он быстро зашагал по лабиринту театральных коридоров. Я попытался представить себе план здания, но вскоре безнадежно запутался.

Костюмерши, узнавшие о провале спектакля от рабочих сцены, были встревожены.

– Мне кажется, здесь вы в безопасности, Улше’ан, – обратился он к начальнице, которая была близка к панике. – Но не уходите, пока кто-нибудь не придет и не скажет вам, что вокруг театра спокойно. – Он улыбнулся ей и добавил: – Уверен, вы найдете, чем себя занять.

Она сдавленно рассмеялась.

– Найдем, конечно, – ответила она.

Мы вышли из костюмерной, и я остановил Пел-Тенхиора, сказав:

– Мне нужно с вами поговорить.

– Конечно, – удивленно, но с готовностью ответил он. – О чем?

– Вы знали, что Дуалада – родственники мера Олоры по материнской линии?

– Да, конечно, – все еще озадаченно ответил режиссер. – Тура не делает из этого тайны.

– А вы знали, что дед собирался оставить ему пять тысяч муранай?

– …Нет, – пробормотал он. – И что с того?

– Дед мера Олоры скончался за две недели до убийства мин Шелсин.

Пел-Тенхиор был вовсе не глуп. Он быстро сопоставил факты.

– Но вы же не думаете, что Тура…

– Я должен это выяснить.

Мы нашли мера Олору в тесной гримерке, которую делили певцы, исполнявшие ведущие партии. Он был один и уже смыл похожий на маску сценический грим, и теперь переодевался.

– И’ана, – удивился он.

– Тура, – начал Пел-Тенхиор, – отале Келехару нужно с вами поговорить.

– Да, отала, – кивнул мер Олора достаточно спокойно, но слегка нахмурившись. – Чем я могу вам помочь?

– Сегодня я присутствовал на оглашении завещания мера Непены Дуалара, – сказал я и с неприятным чувством заметил, что певец изменился в лице и прижал уши к голове. – Вы знали, что он собирался оставить вам деньги?

– Да, но я не понимаю…

– А кто-нибудь еще знал об этом?

– Нет!

Но я видел, что он лжет.

– Мин Шелсин знала?

– Могу вас