партизанами, и две трети всей переписки дивизии – это вопросы о реквизированном повстанцами имуществе. Что по ним отвечать – неизвестно, ибо штаб Главкома и правительство никак не откликаются на запросы командования дивизии[1143]. В одном Сучанском районе Приморской области в августе 1921 года находилось до 1,5 тыс. партизан, в связи с чем командование НРА отмечало, что население не в состоянии их снабжать[1144].

Рассказывая о партизанском движении в Восточном Забайкалье, А. Н. Кожина привела воспоминания известного красного командира В. М. Сокола-Номоконова, незамысловато охарактеризовавшего обе стороны: «…большевиками считались только потому люди, что имели возможность вооруженной силой отобрать добро у другого и переложить в свой карман, с другой стороны, считались семёновцами те, которые жили посправнее и переложили в свой карман уже давно чужое добро, а теперь уже считали [его] своею собственностью и свято охраняли таковую»[1145].

Случалось, что повстанцы специально захватывали крупные села, когда там проводились ярмарки (мамонтовский начштаба Ф. И. Архипов с нотой осуждения отмечал, что партизаны «позволяли себе обирать на ярмарках»[1146]), и завладевали особенно богатой добычей. Так, отряд Е. М. Мамонтова 6 июля 1919 года «занял село Вознесенское, разогнал собравшуюся там ярмарку, конфисковал у купцов весь товар и деньги»[1147]. А объединенный отряд Г. Ф. Рогова и И. П. Новосёлова напал в том же месяце на село Тогул, узнав, что там проводилась ярмарка: партизанам «было соблазнительно захватить ее в свои руки, разбросать кулацко-купеческое добро бедноте, навести панику на весь район, ошарашить…». В Тогуле они, по воспоминаниям роговца Д. В. Пороховниченко, «потрепали основательно купчишек», причем «увезено было много товаров из магазинов бедным населением окрест с[ела] Тогул»[1148].

Взявший себе кличку Лубков и действовавший по соседству с отрядом П. К. Лубкова Василий Шевелёв-Лубков в конце 1918 года организовал из знакомых дезертиров и прочих маргиналов чисто грабительскую шайку, совершавшую практически ежедневные налеты. Убивали шевелёвцы тоже легко: выйдя из Каракана на деревню Терёшкино, партизаны обезоружили в ней и взяли в плен 17 милиционеров, которых затем по приказу Шевелёва-Лубкова изрубили[1149]. Подобные банды нередко тщательно готовили свои налеты: так, по сведениям милиции Кузбасса, «шайкой Крылова в округе произведен ряд грабежей, при чем у являвшихся в села и деревни грабителей всегда имелся список предназначенных к ограблению лиц»[1150].

В мемуарах Н. В. Буинцева, соратника Шевелёва-Лубкова, есть эпизод с ограблением магазина «кулака» Губкина в селе Аил Щегловского уезда (где также было убито пять сторонников белых) в начале 1919 года: «Нами было собрано на митинг много народа… Чтобы заинтересовать массу в целях борьбы и материально[,] им предложено было разобрать товары… Мужчины стояли переминались и не решались на это дело, бойчей вели себя женщины. Тогда Шевелёв-Лубков[,] раздосадованный трусостью и забитостью населения[,] крикнул: „Что же вы стоите глядите напрасно. Ведь это все ваше: Вашим трудом создано все… Берите, черт Вас возьми…“ Женщины, посмотрев одна на другую, бросились вдруг к магазину дружно, как стадо овец[,] и началась потеха. За женщинами пошли таскать товары и мужчины». Купец Губкин потерял на 50 тыс. товаров и на 20 тыс. домашнего имущества; у священника в Аиле вещей и одежды было взято на 4 тыс. рублей[1151].

Летом 1919 года шиткинские партизаны направили отряд в 110 бойцов под командованием Яна Пепула на Ангару грабить торговцев, выменивавших у тунгусов пушнину[1152]. Этот отряд отметился и неразборчивыми массовыми грабежами, и убийствами. А власти Мариинского уезда отмечали, что с 20 октября по 16 ноября того же года отряды М. Х. Перевалова и И. М. Зубова-Буркова (до 150 человек, действовавшие обычно небольшими группами налетчиков) «произвели ограбление в огромных размерах разных лиц» в селениях Бороковской и Тяжинской волостей, причем брали все подряд, от зимней одежды до «женского платья»[1153].

Не слишком стесняясь писать о расправах над врагами, про грабительские свои «подвиги» партизаны чаще умалчивали, хотя в мемуарах, не предназначавшихся для опубликования, до середины 30‐х годов эта тема постоянно фигурировала. Что-то просачивалось и в печать. Воевавший у Лазо А. А. Фадеев в 1950 году рассказал своей давней знакомой, как партизаны дочиста ограбили три богатых хутора, на одном из которых он незадолго до того был гостем: «К чести моей сказать, я не испытывал решительно никаких угрызений совести. …Прислуга и работники Хомяковых меня узнали и пытались через меня отстоять хозяйское добро. Пришлось мне прочесть им целую лекцию о революционной законности…»[1154]

Действовавшие в Амурской области отряды были далеки от чтения населению каких-либо лекций, терроризируя, например, в 1919 году жителей деревень в окрестностях села Киселёвка, в 400 верстах по Амуру вверх от Николаевска. Тем летом, в июле, правительственный отряд смог внезапным ударом разгромить там крупную шайку некоего рабочего Грязных, «обвинявшегося ранее в целом ряде убийств», и взять его в плен вместе с сообщниками[1155]. Однако основная тяжесть партизанщины легла на амурцев позднее. В Приморье в партизаны обильно проникал «…сорный элемент – трусы, воришки, охотники до сули (корейский самогон) и прочие типы криминального порядка»[1156].

О молодчиках А. И. Жиляева, командира примерно тысячного отряда, власти города Тургая Акмолинской области сообщали, что в мае 1919 года «жиляевская банда ограбила массу мирных жителей города, причинив убытков на сотни тысяч рублей»[1157]. Некоторые крупные населенные пункты грабились неоднократно. Захват партизанами 15-тысячного приобского села Уч-Пристань Бийского уезда 5 августа того же года сопровождался жестоким убийством мирового судьи и милиционеров, массовыми грабежами и ущербом на четверть миллиона рублей. Вскоре партизан выбили из села, но 16 ноября, с отступлением белых, Уч-Пристань вновь стала партизанской добычей[1158].

Село Сергиевское Судженской волости Томского уезда, где, как писал один из местных жителей, из всех обещаний большевиков «уж очень нравился нашим мужикам дележ имущества», за несколько месяцев четырежды подверглось набегам шайки П. К. Лубкова. В мае 1919 года она ограбила торговцев и раздала селянам часть их имущества, затем последовал второй налет и ограбление зажиточных крестьян. Во время третьего налета лубковцы сожгли 44 дома, включая усадьбу священника, а также школу и лавку. А в сентябре партизаны разграбили имущество уже всех жителей села[1159].

Захватив на несколько часов в апреле того же года волостное село Вершино-Рыбинское Канского уезда, партизаны А. Д. Кравченко успели вывезти 200 подвод имущества, много скота и 256 тыс. рублей, причем основная часть имущества была разграблена стихийно. По этому поводу Т. Е. Перова писала, что доставшиеся почти исключительно Канскому