Вероника зажмуривается и морщит лоб. Она молчит и лежит тихо-тихо, и я гадаю, не потеряла ли она сознание. В конце концов, она открывает полные слез глаза.

– Нет. – Вероника дрожит всем телом, голос срывается, слезы текут по окровавленному лицу. – Ханна, мне страшно. Я не хочу умирать.

– Мы выберемся отсюда. И будем в порядке. – Я сдерживаю панический страх. Не оставь нас магическая сила, мы позвали бы на помощь, предупредили бы ковен.

Я смотрю на Бентона и с замиранием сердца догадываюсь, чем он занят.

В центре кучи хвороста и чурок Бентон ставит кол.

Охотник привяжет нас к нему и сожжет.

Для костра все готово: Охотник подбоченивается и склоняет голову набок. Он оценивает свою работу, проверяет, насколько она идеальна. Секунду спустя Бентон поворачивается к ведьмам, охоте на которых посвятил целое лето.

Вероника смотрит в ту же сторону, что и я.

– Бентон, что ты делаешь? – спрашивает она с искренним удивлением.

Я отодвигаюсь назад, чтобы заслонить свою бывшую девушку от нашего будущего убийцы.

– Он Охотник на ведьм, Вероника. И он в тебя стрелял.

– В меня? – Вероника смотрит на свою руку, будто только что сообразила, где у нее болит. – Зачем? – спрашивает она и начинает хныкать, потому что Бентон направляется к нам. – Зачем ты это делаешь?

– Подобные вам твари существовать не должны. – Бентон отворачивается, словно ему противно на нас смотреть. – Особенно ты, Вероника. Ты едва не прикончила меня на вечеринке у Нолана, а все потому, что отравлена силой, которой ни одному человеку иметь не до́лжно.

– Врешь. Мы такие же люди, как и ты, – говорю я со злостью. – Даже больше: ведь мы никогда никого не убивали.

Я умалчиваю о том, как сильно мне до сих пор хочется его уничтожить и заставить страдать за содеянное. Я просто тянусь к энергии воздуха, к энергии земли подо мной – к любой энергии, но для меня они по-прежнему недосягаемы.

Во взгляде Бентона мелькает нечто непонятное, но он прячет неведомое нечто, и лицо его опять становится бесстрастным. Непроницаемым.

– Сколько вас в Салеме? Дюжина? Две? Знаю, скверна наследственная: то есть ваши родители такие же, как вы. И младший брат Вероники тоже.

За спиной у меня Вероника рвется из пут.

– Не смей приближаться к нему! Не то я…

– Не то ты что?.. Заколдуешь меня в наказание? – Бентон расхаживает туда-сюда между нами и будущим костром. От попытки уследить за его передвижениями у меня кружится голова. – Отрицай сколько хочешь, но по сути ваше отродье – монстры. Вы внушаете людям ужас.

– А ты лучше монстров? – вопрошаю я, пытаясь порвать скотч на запястьях. – Ты прикидывался другом, а потом убил моего отца.

– Это не я. – Бентон краснеет и прячет взгляд. – Я слишком долго выполнял задание. У Ордена возникли вопросы, и моим родителям пришлось браться за дело самим.

– Что?! – Слезы я теперь сдержать не могу, и они скрывают Бентона из вида. От его признания еще горше. Представляю, как все было: родители Бентона, взрослые, опытные Охотники, прокрадываются к нам в дом и нападают на папу.

Вероника делает судорожный вдох.

– Бентон, ты можешь этого не делать! – высоким, умоляющим голосом восклицает она. – Отпусти нас.

Охотник на ведьм смотрит на нас блестящими глазами.

– Если вас не убью я, то с вами расправится Орден. А потом они убьют меня за слабость и неспособность выполнить задание. – Бентон поднимает рубашку, демонстрируя мозаику синяков на груди. – Ханна, когда ты заметила синяк у меня на подбородке, я думал, разоблачения не избежать. Когда ты начала расспрашивать, я едва не выложил тебе правду.

Вспоминаю тот день в «Котле». Как же Бентон защищал меня от Нолана! Тошно становится от благодарности, которую я в тот момент испытывала. Знай я тогда то, что знаю сейчас, сумела бы остановить Бентона. Я могла бы спасти папу.

– Когда родители просекли, что ты была у нас в доме, они поставили ультиматум. Если я рассчитываю стать Охотником, мне следует убить свою первую ведьму в течение недели. Я пытался выполнить задание на мосту, но Джемму заметил, уже когда машина падала в воду. – Бентон опускает рубашку, пряча синяки. – Нам запрещено вредить людям. Орден ошибки не прощает.

– Мы защитим тебя, – говорит Вероника, и я пытаюсь ее остановить. Бентону я желаю смерти: незачем кланам его охранять. Вот только голос у меня пропадает. Вероника пробует снова: – Если отпустишь нас, мы тебя защитим. Клянусь…

– Орден не остановить! – рявкает Бентон. – Даже сумей вы, вашей сути это не изменит. Ваши способности – кощунство. – Он наклоняется, вплотную приближая ко мне лицо. – Я хотел тебя спасти. Первой я решил убить Веронику, чтобы выиграть время для тебя. Я исцелил бы твою семью, если бы ты не вмешалась.

– Да пошел ты! – Плюю Бентону в физиономию и пинаю связанными ногами, попадая по уже ушибленному животу.

У парня сбивается дыхание, и я ползу назад. Отодвинуться успеваю буквально на пару дюймов: Бентон приходит в себя.

Он хватает меня за футболку, отрывая ворот, и волочет прочь от Вероники. Я сопротивляюсь из последних сил, пятками упираюсь в землю, чтобы тащить меня к костру было как можно труднее.

Только для Охотника это не помеха: он взваливает меня на плечо и несет. Стараюсь его пнуть, но в цель не попадаю, да и глаза держать открытыми трудно.

Щепки вонзаются в икры и в предплечья, когда Бентон швыряет меня на груду веток. Парень хватает скотч и привязывает меня к колу.

– Бентон, пожалуйста, не надо! – молю я, заливаясь слезами.

Бентон не обращает внимания. Закончив со мной, он тащит к костру Веронику.

Она сопротивляется еще меньше, пуская в ход только уговоры: физической силы у нее не осталось.

Привязав нас с Вероникой к колу спиной к спине, Бентон спрыгивает на землю. Отступает на шаг, опять оценивая проделанную работу, берет красную пластмассовую канистру, которую я прежде не замечала, и снимает крышку. Запах я чувствую даже раньше, чем жидкость покрывает растопку и брызжет мне на ноги.

Бензин.

– Бентон, прошу, не надо! – Слезы глушат голос Вероники и размывают слова. – Не убивай нас так, пожалуйста! У тебя есть ружье. Прикончи нас – и все.

Охотник качает головой.

– Мы больше не станем маскировать свои действия под несчастные случаи. – Парень льет бензин нам на ноги, и я представляю себе, о чем речь. Целых пятьдесят лет Охотники устраивали автокатастрофы и пожары в домах. Истребляли кланы, не вызывая подозрений. – Ваша гибель станет знаковой.

Когда Бентон исчезает из вида, чтобы полить бензином остатки растопки, Вероника берет меня за руку.

– Ханна, прости меня. Прости за все. – Она до боли стискивает мои пальцы. – И за то, что ты застала меня с Саванной. Я не хотела тебя обижать. Тогда вышло… само собой.