— Тогда это сделаю я! — взбеленился голос Философа, отчаянно выкрикивая слова фальцетом.

И тут же в темноте возникло множество голосов, Малкин растерялся от их обилия, они закружили вокруг, въедались в перепонки, в мозг, в кожу. Он начал узнавать, это были голоса горожан, людей-собак, рыки волков, лай собак. Все смешалось и давило, давило, давило.

А над всеми исходил визгом голос Философа. Он обволакивал Малкина каким-то сумасшествием, вызывал желание крови, пробуждал инстинкт убийцы.

Малкин лихорадочно сжал рукоять меча, руки задрожали от напряжения, и мозг оцепенел: почувствовал, что источник рядом, совсем рядом, достаточно протянуть руку. Надо было защищаться. Но тьма скрывала все. Легко было промахнуться. Тем не менее Малкин заскрипел зубами и сделал решительный выпад мечом прямо в сгусток голосов и услыхал желчный хохот:

— Ты хочешь меня убить. Ты жесток.

— Жесток мир, созданный тобой. А я хочу помочь горожанам изменить его.

— Но хотят ли они этого?

Малкин не успел ответить, потому что по перепонкам ударил новый сгусток голосов, мозг опять будто окостенел, и потребовалось напрячь всю волю, чтобы у самого лица ощутить дыхание смертельной опасности. Ванька сызнова вскинул меч и воткнул острие в центр сгустка, в нечто вязкое и липкое, затем стал отчаянно рубить тьму, как когда-то рубил волков.

Вдруг голоса пропали, наступила мертвая тишина до звона в ушах. Малкин прислушался, время тянулось, а звон в ушах не прекращался. Безмолвие. Наконец Малкин негромко позвал:

— Эй, маги, куда опять запропастились? Философ! Флапо! Что дальше? — Ванька был озадачен и растерян. — Опять капаете на мозги! Играйте в открытую! Что произошло?

— Что и должно было произойти, — раздался голос Флапо. — Источника больше нет. Черное пространство поглотило Философа. Цель достигнута. Ты нашел дорогу из Свинпета.

— Но где мои друзья?

— Оглянись, — раздался голос.

Малкин сделал движение головой, и в тот же миг в глаза ударил мощный сноп света, Ваньку ослепило. В зрачках запрыгали яркие зайчики. Сощурился, долго моргал. Потом увидал, что стоит посередине поля в траве, цветах, среди знакомых с детства запахов и привычного пения птиц. Обдало мягким жаром вечного светила. «Наконец-то, — взволнованно подумал он, — выбрались из этого сумасшедшего города, вырвались из западни». Больше не хотелось вспоминать и думать о Свинпете. Черная тьма в сознании умирала. И только на душе остался какой-то осадок. Не хотелось, чтобы утверждения Философа о том, что люди похожи на перевертышей, что все живут в одном большом Свинпете и многое делают через зад, оказались правдой.

Поле было небольшим. С одной стороны заканчивалось лесом, с другой — неровной вершиной, из-за которой выглядывал верх сооружения, похожий на верх водонапорной башни.

Ванька сделал первые шаги. Услыхал сбоку громкое пыхтение. Шагах в пятидесяти над травой возникло помятое лицо Лугатика. Он с оторопью раззявил рот и во все глаза таращился на поле:

— У меня башка идет кругом, — произнес растерянно. — А где Философ? Закружил, гад. Где это мы?

— Нет больше Философа, — отозвался Ванька. — Свинпет свободен, может начать новую жизнь, а для нас он остался в прошлом.

— Значит, мы дома?

— Похоже на то.

Следом показалось лицо Катюхи, закрутилось по сторонам, глаза от изумления расширились:

— Ух ты, — выдохнула девушка, ладонями пригладила волосы и начала приводить в порядок свою одежду. — Неужели мы дома? Неужели никогда больше не услышим про Философа?

Голова Раппопета на короткое время застыла над верхушками трав, он с удивлением огляделся и уперся вопросительным взглядом в Карюху:

— Ты уже не спишь?

— А ты проснулся? — усмехнулась девушка.

— Да я не спал. Чертов Философ все мозги вытряс. Погоди, да ты же не поняла, — смешался Раппопет. — Я про Свинпет.

— Какой Свинпет? — нахмурила брови Карюха.

— Не придуривайся. Мы тебя спящую у волков вырвали.

— Где ты видишь тут волков? — она вскинула брови и заулыбалась. — Может, ты еще слышишь, как они воют?

— Так я же про Свинпет. Мы тебя на носилках по буеракам таскали, пока на сарай не наткнулись.

— На носилках? — насмешливо прищурилась Карюха.

— Ну да. Спроси хоть у кого. С Лугатиком перли.

— С Лугатиком? На носилках? — голос был иронично-недоверчивым.

— Ну да, — серьезно повторил Андрюха, а потом скривил лицо и поскреб по темечку. — Э, черт, забыл совсем, ты же, наверно, не помнишь ничего. Вот уж ветеринары постарались. Что они с тобой сделали, чем накачали?

— Ты, парень, не ушиб голову? — вспыхнула Карюха. — Хватит арапа заправлять! Я тебе не животное, чтобы к ветеринарам обращаться.

— Так я же про Свинпет, — в который раз повторил Раппопет.

— Катюха, что это с ним, он всегда так знакомится с девушками? — раздраженно воскликнула Карюха. — Свинпет — это вроде заскока в его голове, да?

— Не обращай внимания, Карюха, он и не такое может нагородить, — отозвалась Катюха, видя, что девушка ничего не может вспомнить.

— В нашем полку прибыло, — Карюха увидала Сашку и переключилась на нее. — Ты откуда такая взялась?

— Ты спала, когда я пришла, — отозвалась Сашка.

— Деревенская, что ли? В одной футболке шастаешь.

— А ты городская? Голая бегаешь.

Только тут Карюха обратила на себя внимание и оторопела, распахнув глаза:

— А где мои вещи? Никто не видел? Спрятали, да? Твоих рук дело, Андрюха? Или ты, Володька, свинью подложил?

— Так на тебе же ничего не было, — буркнул Лугатик и тут же сообразил, что сказал не то.

Выручила Сашка:

— Ночью кто-то украл и мои, и твои, когда мы спали. Забудь о них, уже не вернешь.

Лугатик через голову стащил рубашку-сеточку и протянул Карюхе:

— Надень.

Та с усмешкой глянула на сеточку, сомневаясь, что под нею можно скрыть голое тело, вздохнула, выбора не было, и натянула на себя.

Малкин, вспомнив, что в руках у него был меч, пошарил глазами вокруг себя. Меча не было. Кашлянул облегченно, стало быть, со Свинпетом покончено окончательно. Теперь они точно дома. Все походили на взъерошенных воробьев. Он разумел, что и сам выглядел не лучше.

Лишь Сашка была собранной больше других. Обтягивая худое тело грязной, в кровавых пятнах, Ванькиной футболкой, она смотрела в направлении водонапорной башни. Время Свинпета минуло, им удалось выжить, лишь мучила горечь, что с нею рядом нет и никогда уже не будет Петьки. И как-то совсем не волновало, что будет с жителями Свинпета. Начнут они новую жизнь или продолжат прежнюю. Пусть выбирают сами.