Сашка и Катюха держались друг за друга, кружа под потолком.

Раппопет и Лугатик кувыркались, пытаясь за что-нибудь ухватиться, а их носило вокруг светильника, не приближая к стенам, отчего горящие свечи в глазах начинали двоиться, троиться и превращаться в одну огненную полосу. Но поток воздуха, швыряя их, не касался этой полосы, языки огня горели неправдоподобно ровно, почти не колыхались.

Малкин выставил вперед меч, противясь потоку воздуха и пытаясь принять вертикальное положение. И это ему удалось. Тогда он вновь разрубил воздух перед собой, тот затрещал, как разрываемое тканевое полотно, и движение стало замедляться. Ванька остановился.

Он висел в воздухе на одном месте, как будто стоял на твердой почве, а в это время его друзья продолжали вверху выписывать круги. Их возмущенные голоса перемешались, полная беспомощность сокрушала приятелей. Малкин смотрел на них, но помочь пока ничем не мог, и все же уверенность в себе увеличивалась, особенно когда разрубаемый воздух стал сыпаться с хрустальным звоном на пол.

— Ты думаешь, что можешь мне сопротивляться? — раздался издевательский смешок снизу.

Малкин опустил глаза: за столом на прежнем месте восседало то же самое существо неопределенного пола в диковинных петушиных одеждах.

— Какого черта? Что тебе надо? — пересохшим горлом выдавил парень, направляя острие меча в его сторону.

— Ты хотел поговорить со мной, — фыркнуло существо.

— Я тебя не знаю, — возразил Малкин.

— Знать все — это привилегия магов.

— Так ты маг? Маг Флапо?

В ответ разнеслось насмешливое хихиканье с коротким похрюкиванием:

— Я Философ.

— Но разве это не одно и то же?

Существо язвительно хмыкнуло, задвигало руками по шару, тот выбросил сноп света, и над ним возник экран, на котором появилось незнакомое лицо, и существо выкрикнуло:

— Они не видят разницы между нами. Ты проиграл. У них в мозгах моя философия. Я перевернул все и стал для них демиургом.

— Перевернутость не может создавать, она убивает разум, — ответило лицо с экрана.

Существо зарябило еще сильнее и, слегка грассируя, зло проговорило, уже совсем другим голосом, с другими тяжелыми каменными интонациями, как будто это было чревовещание каменного истукана. Подскочило на деревянной лягушачьей лапе, яростно замахало руками, при этом одежда стала странно во все стороны топорщиться выпирающими углами.

— Не пытайся остановить меня, Флапо! Ты для них — это я, а я — везде. Тебе не повезло! — Существо ткнуло пальцем в летающих над головой людей и усмехнулось: — Эти люди сейчас подвластны моей воле, как и те, которых ты направлял прежде! Неужели ты веришь, что они способны тягаться со мной? — Деревянная лягушачья лапа вдруг ожила и несколько раз подпрыгнула выше стола вместе с седоком. А когда снова замерла на прежнем месте, существо взвилось, надрывая голосовые связки: — Ты глуп, Флапо. Они не могут изменить собак и волков, это не под силу им, потому что они сами такие же. — Последовала недолгая пауза, после которой снова по сараю разнеслось въедливое приторное хихиканье.

Люди слышали разговор, Малкин настойчиво пытался заглянуть в лицо Флапо, но он висел в воздухе сбоку от экрана и потому никак не мог видеть лица мага. Остальные в пляске кружения тоже не схватывали его черты, ко всему, друзьям Малкина удавалось улавливать лишь отдельные слова и фразы. Для них сейчас весь смысл сводился к тому, чтобы перестать кувыркаться в воздухе и обрести опору.

— Ты слишком самонадеян, Философ! — Флапо на экране дождался, когда закончится хихиканье хозяина шара. — Все не так, как тебе хотелось бы. Перевернутость не всесильна. В свое время я обучил тебя многому, но моя наука не пошла тебе впрок, ты избрал другой путь. Ты хочешь завладеть мечом Магов, но забыл, что он появляется, чтобы сокрушать силы зла, меч ложится в руки и передает магическую силу тому, кого сам изберет. Маги древности вложили в него это свойство. Мы не в силах повлиять на меч. Мы можем только взывать к нему. Я взывал к мечу и долго искал того, кого он изберет. Мне удалось, я нашел избранника. Ты не сможешь отнять у этого человека меч. Ты уже пытался избавиться от него, не получилось. Ты бы с радостью показал ему дорогу назад, но знаешь, что эта тайна сейчас только в его руках. — Флапо помолчал. — Все давно предопределено. Все предопределено.

Малкин был в замешательстве, слова Флапо, что «тайна сейчас только в его руках», поставили парня в тупик, ведь никакая тайна ему не была известна. Он не знал дороги назад и теперь понимал, что Философ и Флапо тоже не могут ему помочь. Встреча с Философом, которой он так хотел, потеряла всякий смысл. Получался полный провал. Круг замкнулся. Выходы из лабиринтов Свинпета запечатаны наглухо. Выходило, прозябать им среди волков и собак до потери сознания. Но это было уже невозможно принять.

Философ грубо и злобно ударил кулаком по экрану, тот заколыхался в воздухе, ломая изображение лица Флапо. В глазах у Философа вспыхнули хищные огоньки, и он интенсивно забарабанил пальцами по столешнице:

— Врешь, Флапо, врешь! Перевернутость безгранична! Она над всеми и во всех, — голова резко дернулась, шапка наползла на уши. — Остановить ее невозможно. Посмотри на этих людей. Разве им нужен путь домой? Им нужен меч Магов, чтобы убивать, потому что перевернутость уже в их крови. Перевернутость делает их счастливыми.

Но Флапо решительно отверг:

— Перевернутость — это ложь.

— Все относительно, Флапо, — прокряхтел Философ. — Я признаю философию отрицания. Я перевернул все, чтобы начать с нуля. Перевернутость — это чистый лист. Ничего лишнего в головах, это и есть исключительная ясность ума. Высшая справедливость с теми, кто перевернут. И других не должно быть.

Внезапно после слов Философа предметы, которые располагались в сарае вдоль стен, сундуки, полки, скамьи, шкафы, табуреты, ожили, зашевелились, оторвались от пола и устроили бешеную пляску вокруг стола. Они носились в воздухе со скрипом, звоном, треском, чуть не сшибая на своем пути Ваньку и его друзей. Стол тоже начал покачиваться на волчьих лапах, казалось, он также готов был пуститься в пляску, если бы руки Философа не удерживали его на месте.

Все это длилось короткий период, прекратилось вдруг, как началось. В мгновение ока предметы очутились на прежних местах, будто ничего и не было.

Малкин наблюдал за Философом, его философия коробила Малкина, он начинал злиться и непроизвольно перебирать в воздухе ногами.

— И для этого тебе нужен меч Магов, Философ? — сказал Флапо с экрана. — Но меч не будет служить тебе.

— Чушь! — взорвался Философ, снова подскочил на деревянной лягушачьей лапе, затем двумя руками сильно сжал шар. — Меч уже служит мне! Множество собак и волков он превратил в кучи трупов. Я видел, как он выпускал наружу кишки. Если бы в последний раз ты не вмешался и не выхватил людей из волчьих пастей, меч уже был бы в моих руках! — Философ яростно зарябил, двигая шаром перед собой.