Север…

Она должна следить за ним и ни на мгновение не упускать из виду, а когда представится случай, совершить задуманное. Пифия рассуждала четко и по-деловому, словно и не испытывала к этому человеку никаких чувств. Как будто в нужное время ей предстояло просто нажать на некий потаенный рычаг, и все ее сокровенные мечты сбудутся сами собой.

Север… А что, собственно, ему понадобилось в подземелье?

Эта мысль впервые пришла в голову прекрасной колдунье. Она знала, что Вожак занимается только тем, что считает для себя важным, либо тем, что поручает ему Разара, когда приходит к выводу, что поручение по силам только ему. Однако во всем, что касалось подземелий Пифона, желание Севера опережало приказы владычицы. И почему-то никто никогда не обращал на это внимания. И вот теперь Халима впервые задумалась над тем, что нужно Вожаку в подземельях.

Казалось бы, он нашел себе женщину (при этой мысли лицо Пифии исказила болезненная гримаса) Нашел себе дело вне стен Логова, тем самым освободившись от всякого надзора и руководства Так зачем ему, рискуя жизнью, лезть под землю? Халима перебирала в уме все, что было ей известно, но ни одно из предположений не показалось ей разумным.

Итак, она могла с уверенностью утверждать лишь то, что Темный Властелин ищет в подземельях что-то, о чем даже говорить не желает, а главный его враг ищет что-то другое… Или то же самое? Или кто-то из них хочет просто помешать сопернику?

Халима тряхнула головой, и ее черные, как вечная ночь, волосы темным пламенем полыхнули в свете солнца.

Она задумчиво выглянула в окно, посмотрела на коснувшееся вершин деревьев светило и подумала о том, что в ее распоряжении осталась только ночь. Завтра в Усадьбу прибудет отряд из Логова, наверняка вместе с ним и Север с рыжей стервой. Еще одна, последняя, ночь уйдет на подготовку, а затем все кончится. Они спустятся под землю.

Впервые подумав о предстоящем походе как о чем-то реальном, Пифия вдруг поймала себя на том, что ее гложут сомнения: а она-то зачем туда лезет? Конечно, она еще может сказаться больной и остаться наверху, но сделает это или нет, с прежней, привычной жизнью ей придется расстаться окончательно и бесповоротно.

Впервые за долгое время она почувствовала себя неуверенно, и это сильно не понравилось ей. Обычно Халима умела предугадывать результат, просчитывая предстоящие действия на несколько шагов вперед не только за себя, но и за противников. Сейчас же, пытаясь представить, что ждет ее после возвращения, она впервые растерялась. Причем не от обилия догадок, а от полного их отсутствия. Ее внутренний голос молчал.

Она еще раз взглянула на таинственный гобелен, словно надеялась, что изображенные на нем фигуры ответят на ее вопросы, и вдруг вспомнила о книге, пожалуй, не менее, если не более, таинственной, чем вытканная картина. Она стремительно подошла к столу и достала из ларца томик стихов в кожаном переплете. Колдунья закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на мысли о том, ответ на какой из вопросов она желает получить на этот раз. Однако в голове царил полный сумбур, она вздохнула и наугад открыла страницу.

Халима медленно опустила книжицу на колени и неожиданно для себя обнаружила, что колени ее дрожат. Такого она не замечала за собой никогда. Неужели дурацкий стишок произвел на нее такое сильное впечатление? Конечно, она знала, что незримый мир вовсе не бесплотен, как думают многие, и уж вовсе не безопасен. Впрочем, здесь ведь разговор идет о совершенно ином — не о мире Таинственного Властелина, к которому она давно уже успела привыкнуть и чувствовала себя в нем как дома. До сих пор она считала, что тень — всего лишь отсутствие света. Так что, выходит, это не так? И могут существовать условия, при которых предмет не отбрасывает тень, а сам представляет собой всего лишь порожденный тьмой отблеск какого-то неведомого объекта? Хотя вечер стоял теплый, колдунья зябко передернула плечами и покачала головой. Что за чушь!

Она подняла руку так, чтобы на нее упали лучи закатного солнца, и посмотрела на возникшую на стене тень, пошевелила пальцами, и ей вдруг припомнилась детская игра, когда, собравшись на солнцепеке, чумазая ребятня принималась пугать друг друга созданными из теней монстрами. Она вспомнила, что чаще других побеждала в таких состязаниях, и попробовала повторить давно забытые фигуры. На стене одна за другой пронеслись несколько из любимых прежде тварей, но они почему-то не показались Пифии ни смешными, ни страшными.

Халима усмехнулась. Нет, все это чушь собачья. Слишком многое из того, что кажется в детстве реальностью, превращается в дым, как только становишься взрослее. Хотя, правильно и другое: именно дети с их раскрепощенным сознанием способны воспринимать то, что остается вне поля зрения взрослых… Она пошевелила пальцами, и на стене появился силуэт злобно оскаленного чудища. Когда-то эта тварь наводила ужас на всех без исключения сверстников, теперь же она вызвала у Халимы только легкую усмешку. «Нет, все это чушь собачья»,— мысленно повторила она. Теперь она знает об этом не понаслышке. Или все-таки нет?

Колдунья уже успела удостовериться на собственном опыте в том, что каждое из пророчеств обязательно имеет глубокий смысл, даже если на первый взгляд кажется просто бредом. Она раскрыла книгу на той же странице и еще раз прочла:

Нет, безусловно, в этом что-то есть, вот только что? Быть может, дело не просто в тени, но в особых свойствах подземелья, в которое они собрались спуститься? Что если там и впрямь существуют некие особые условия, позволяющие поменять местами миры? Но что из этого следует? И чего нужно опасаться?

Если образы, порожденные тьмой, способны обрести плоть и уничтожить людей, тогда могут погибнуть все. Она закрыла глаза и попыталась представить себе, какие последствия их ожидают, если предположения ее окажутся верны, и как защититься от теней? Однако ничего путного ей в голову не приходило.

Вздохнув, Халима подумала, что хорошо бы обратиться за помощью к Страннику. Он должен гораздо больше нее знать о мире тьмы… Вот только как ему объяснить, почему у нее возник этот вопрос. Неизбежно придется упомянуть о книге, но тогда Халима будет вынуждена признаться, что утаила ее от Тени, а этого ей совсем не хотелось. Девушка задумалась и вдруг до крови закусила губу: ей неожиданно пришло в голову простое и вполне логичное предположение — а не о самой ли Тени говорится в пророчестве?

* * *

Никто не ожидал, что Разара решится покинуть свои покои и посетит Усадьбу. Прежде она выбиралась за стены Логова только ради визитов к Лухи в Похиолу и сейчас впервые нарушила давнюю традицию. Владычица прибыла в сопровождении сотни воинов под предводительством Кучулуга, половине из которых предстояло спуститься в подземелья, а второй — вернуться назад. И вот теперь эти первые полсотни выстроились в ожидании приказа, в то время как остальные с завистью смотрели на «счастливцев». Все то время, что шла подготовка, вокруг предстоящего похода и подземелий ходило множество всяких слухов (по большей части мрачных) и сплетен (почти ни одна из которых не соответствовала действительности). Как бы там ни было, а общее мнение склонялось к тому, что избранников ждет незавидная участь, и никто не рвался попасть в число первопроходцев.