Он повернулся к Дарьяне спиной, шагнул в темноту подземного хода.

– Куда ты? – спохватилась она.

Нагнала его, взяла под руку, остановила.

– Я сломал тебе жизнь.

– Я хотела сказать, что ты сломал мне быт… Но это же поправимо.

– С кем-то – да, а со мной – нет. Я в бегах, я изгой…

– У меня есть деньги, ты изменишь внешность, я помогу тебе с документами. Не скажу, что это просто, но все можно сделать…

– Зачем тебе эти хлопоты?

– Затем, что я люблю тебя… Я не думала, что ты можешь очаровать меня. Но ты очаровал… И не потому, что стал сильным. Ведь я любила тебя таким, каким ты был. Всегда любила… Хотя, если честно, даже презирала себя за это… Мне казалось, что ты недостоин меня. Молодая была, глупая… Мне все равно, какой ты, слабый или сильный, в бегах или на свободе… Все, больше ничего не скажу. И не жди от меня ничего такого! Мне нужно побыть одной. А ты будь здесь. И не требуй от меня ничего. Пожалуйста, не требуй… Как будто между нами ничего нет. Я думала, что должно быть. Даже хотела, чтобы ты ночевал там, наверху… Но сейчас понимаю, что это слишком… Это из-за Эдика. Но это пройдет. Скоро пройдет. Ты будь здесь. И никуда не уходи. Скоро все наладится. Скоро…

Она ушла, оставив его ночевать в тайной комнате. В шкафу он обнаружил несколько комплектов мужского белья, совершенно нового, еще в упаковке, полотенца, постельные принадлежности. На полочке над умывальником в стаканчике стояла еще не распакованная зубная щетка, паста, набор одноразовых бритв, жидкое мыло… Видимо, Тихоплесов готовился здесь ночевать, но такая возможность ни разу ему не выпала… То Валентин ему неприятности создал, то некий Карпатов, поэтому и давили на него менты, потому и собирался он здесь пережидать опасность. Но ему везло, и никто не смог справиться с ним. Только везение было недолгим…

Валентин приготовил постель, принял душ, лег в надежде, что Дарьяна передумает и позовет его к себе. Или сама спустится к нему. Но появилась она только утром. Подала ему завтрак и сразу же ушла. Казалось, она сбегала не от него, а от искушения…

Почти две недели Валентин провел в подземелье, прежде чем Дарьяна смилостивилась над ним. Только сегодня она впервые впустила его к себе в дом. Он знал обстановку в каждой комнате, отлично ориентировался в их расположении, но сейчас ему казалось, что все здесь он видит впервые. Валентин видел не только картинку, но чувствовал и запахи. И еще на него давила аура этого дома, такая же тяжелая, как сам Тихоплесов. Его уже похоронили, помянули, но Валентин все равно ощущал его присутствие. Видимо, таким же ощущениям была подвержена и Дарьяна.

Может, потому она и не хотела пускать его к себе в постель.

Она провела его в просторную комнату на первом этаже. Роскошный спальный гарнитур, телевизор, компьютер с Интернетом, душевая кабинка и умывальник. Это была спальня гостевая, но Валентин думал о другой.

– Поживешь пока здесь, – сказала она.

– Я думал, ты пустишь меня на второй этаж.

Он обнял ее за талию, но Дарьяна отстранилась. Правда, сделала это нерешительно и не сразу.

– Отсюда ты можешь быстро спуститься в подвал.

– Ненамного раньше, чем со второго.

– Ты можешь подняться на второй этаж ночью, – пряча глаза, сказала она.

– Может, ты спустишься ко мне?

– Все может быть…

Тишину встряхнула трель телефона. Она взяла трубку, молча выслушала кого-то с другой стороны провода.

– Да, хорошо, пропустите.

– С пропускного пункта звонили, – кисло сказала она.

– А чего так невесело?

– Потому что это дочь Эдуарда. Со своим мужем. Стерва еще та…

– Пошли ее к черту.

– Да? Тогда она заявит, что это я убила ее отца. Уже заявляет… Никто не верит, что его убил Гоша. На тебя валят, на твоих разведчиков…

– Я в курсе, – кивнул Валентин.

Он знал о ходе расследования, но ему было все равно, хотя бы потому, что терять уже нечего.

– И Лика на тебя все валит. Я тебя попросила убить Эдуарда, и ты это сделал… Не нравится ей, что «Новая Эрра» отходит мне. Сейчас отношения будет выяснять…

– Может, я тебе нужен?

– Ни в коем случае! То есть ты мне, конечно, нужен. Но не вздумай показываться ей на глаза… Все, давай иди!

Только они это сказали, как залился соловьем входной звонок. Валентин отправился в подвал, закрылся, сел на диван, включил телевизор и увидел, как в дом входит высокая, стильная, ухоженная от и до, но совсем не красивая девушка. Возможно, Валентину всего лишь показалось, что она делала пластику век, носа, рта, подбородка, настолько все это было совершенным по своей форме. Но из-за того, что лицо ее было слишком сильно вытянуто вперед, все эти ухищрения казались бесполезными. Вслед за ней в дом вошел худощавый, но резкий в движениях парень. Он благодушно улыбался, но взгляд у него беспокойный, недобрый. Как бы не затеял чего… У него была кожаная папка, и держал он ее под мышкой, подтянув плечи к ушам. Так ежатся наркоманы в предчувствии ломки.

– Ну, здравствуй, мамочка! – язвительно улыбнулась Лика.

– Здравствуй, дочка, – тем же ответила ей Дарьяна.

И недовольно посмотрела на парня, который прямо в обуви проследовал в холл.

– Мне бы такую мамочку, и жены не нужно, – хмыкнул он.

– Что ты сказал? – возмутилась Дарьяна.

– Это у него присказка такая… Я тебе дам, жены не нужно! – отвесила ему подзатыльник Лика.

– Что, пошутить нельзя?… Мамочка, кликни там кого-нибудь, пусть пива принесут, – сказал он, по-хозяйски развалившись в кресле.

Папку он бросил на диван, но при этом продолжал прижимать руки к бокам, подняв плечи.

– Некому принести! – мотнула головой Дарьяна.

Она знала, что за люди пожаловали к ней, но все равно их поведение оказалось для нее сюрпризом, причем неприятным.

– Тогда сама сходи!

– Костя, успокойся, – осадила его Лика. И, пристально посмотрев на Дарьяну, спросила: – Что, правда никого дома нет?

– Как же нет? Валентин на чердаке прячется. Хочешь, познакомлю?

– Ну и шуточки у тебя!.. Знаешь, мне в туалет надо…

Валентину очень не нравилось поведение ее мужа, поэтому он раздвоил экран. На одной половине он видел Костю, а на другой – Лику. Он следил за ней, и, как оказалось, неспроста. Девушка не пошла в туалет. В стремительном темпе она обошла комнаты на первом этаже, по малой, пожарной лестнице поднялась на второй. Похоже, она хотела убедиться в том, что в доме никого нет. Даже в мансарду поднялась…

Все это время Костя молчал, посматривая на Дарьяну. Не дерзил ей, не хамил, но взгляд у него цепкий, агрессивный. Казалось, он готов был вцепиться ей в горло, и сделал бы это, если бы она попыталась покинуть дом.