– Ты спрашивал, какое лицо у моей боли… – Слабое касание ногтя о мое лицо. – Дэниел, ты сплошное разочарование. На этот раз я бы отпустил тебя, но слабый человек готов уничтожить все вокруг себя, лишь бы остаться на плаву.

– Говард!

Поток холода иссяк вместе с негромким хлопком двери.

Я вновь остался один.

* * *

Прокатившись в Парадайс, Говард написал пару писем и заглянул в супермаркет за воздушно-пузырчатой пленкой.

76

Адриан недавно проснулся и успел позавтракать (омлет, индюшачьи сосиски, тосты с соленым маслом и сиропом), когда почувствовал это.

Как правило, он проверял электронную почту дважды в неделю – по вторникам и субботам. Но что-то толкало его сделать это в начале девятого, двадцать пятого января, в понедельник. Сегодня, сейчас, немедленно.

Так, спам, рассылка.

И письмо от Говарда.

На миг он замер, перестал дышать. Что ж. У них обоих было по-настоящему хорошее чутье. Что будет, если на лесной тропе встретятся два зверя с острым чутьем?

– Провидение, – сказал Адриан, поерзал на стуле, подвел курсор к письму и клацнул мышкой.

От: <[email protected]>

Отправлено: Понедельник, 25 января 2016 года, 8:03:11 a.m.

Кому: <[email protected]>

Тема: Привет!

Есть человек, которого мне хотелось бы повидать в самое ближайшее время. Не могу отлучаться. Буду у тебя в долгу.

P.S. У тебя есть записанные лисьи крики?

Последний раз Адриан видел Говарда на проселке у старого дома посреди кукурузного поля. Тот садился в машину в черных джинсах, пыльных сапогах и в футболке, позаимствованной из чужого гардероба, – с Виком Раттлхедом, чьи глаза закрывает стальная пластина, уши заткнуты пробками со свисающими с них цепями, а на рту не то металлические скобы, не то рыболовные крючки. Свою футболку, залитую кровью, Говард прихватил с собой в мусорном пакете. Август, два с половиной года назад. Два года о нем ничего не было слышно.

Ровно год назад, обеспокоенный его исчезновением, Адриан даже отправился на его поиски, наткнулся на след и некоторое время шел по нему, пока тот не оборвался в Эйдриане, Мичиган.

Но не он нашел Говарда, а Говард – его.

Адриан мог бы написать ему большое письмо, рассказав об этом – вообще написать письмо на этот адрес электронной почты, – но не отважился. Ладно, каждый из них ценил уединение, им не нужно отмечаться в большой черной книге: «жив» – галочка, «мертв» – грустный смайл. Но между ними всегда были нити, где-то – слабые, как паутина на ветру, где-то – крепче, и по такой нити уже мог взбежать паук.

Исчезнуть с радаров – не преступление. Тихо заниматься своим делом – не преступление. Можно сбавить обороты, найти женщину – но не отойти от дел. По крайней мере, до пятидесяти пяти. Если доживешь.

Печатал Адриан медленно, каждую клавишу вдавливая до победного.

От: <[email protected]>

Отправлено: Понедельник, 25 января 2016 года, 8:23:05 a.m.

Кому: <[email protected]>

Тема: Re: Привет!

Буду рад помочь.

Он несколько раз перечитал получившуюся фразу и удалил последнее слово. «Буду рад помочь другу» звучало непрофессионально.

Письмо пришло через шесть минут – с адресом, пунктом назначения и фотографией.

Адриан открыл Google Maps, затем нажал «ответить», написал: «Завтра, после 22:00, на Главной улице».

На фотографии, прикрепленной к письму, был мужчина лет двадцати пяти: светло-русые волосы, серые глаза смеются беззвучным смехом.

Все складывалось любопытно. Он как раз собирался в Кливленд навестить старого приятеля. Впрочем, это дело пары часов, и у него будет вся ночь, чтобы заглянуть по нужному адресу.

* * *

Удалив переписку, Адриан перевел компьютер в спящий режим. Рассматривая свое отражение в погасшем экране, он вспоминал, как девятого декабря битый час не выпускал из рук журнал с Митчеллом на обложке.

«Уолмарт Суперсентер», Лансинг, Мичиган. Почти полдень. В какой-то момент, скрипнув колесиком и задев его по ноге, рядом остановилась тележка. «В настоящее время Митчелл живет в Шардоне, Огайо. Художник ведет замкнутый образ жизни, избегает контактов с…»

– Прошу прощения, не могли бы вы немного подвинуться? Вы загораживаете полку с вяленым мясом… Так и знала, что где-то видела его!

Адриан медленно повернул голову и опустил на женщину взгляд замороженных черных глаз. Завивка на осветленных до желтизны волосах, рыхлые ляжки, около сорока.

– Кого?

Женщина оставила тележку, подошла к нему, доставая ему только до середины плеча, и ткнула в художника пальцем с острым красным ногтем:

– Вот кого! А он все отнекивался. Уверяю вас, вы меня с кем-то путаете, – передразнила она. – У меня отличная память на лица!

– Где?

– Парадайс. Это на Верхнем полуострове.

– Когда?

– Двадцать первого ноября. В тот день мы видели колокол Эдмунда Фицджеральда.

Адриан подставил журнальный разворот под длинные потолочные лампы, напоминающие рубцы на его теле или инверсионные следы ракет, чтобы свет не бликовал на лице жены художника, а залил его ровным сиянием.

– А ее? – спросил он.

Женщина покачала головой:

– Он был один.

Сунув журнал обратно, Адриан пошел и напился воды в питьевом фонтанчике у туалетов в глубине огромного зала.

Тогда он не придал этому значения. Парадайс, Верхний полуостров. Какое ему дело, где Митчелл торчит в свободное от работы время? Но на прошлой неделе, двадцать первого января, в четверг, он встретил его в забегаловке на шоссе 23. И солгал ему, сообщив, что репродукция его картины висит у него в гостиной.

Во-первых, это была открытка с репродукцией за десять баксов плюс налог, которую он купил в сувенирном магазине на выходе с выставки. Экспозицию «Пустых комнат» составляли пятьдесят три работы. Приглушенное освещение и близость картин позволили достигнуть эффекта погружения. Адриан бродил мимо полотен, подолгу задерживаясь возле каждого, пытаясь проникнуть за краску, грунтовку и холст – в момент, застывший во времени. Почувствовать, как ускользает реальность. Приблизиться к грани необъяснимого.

Во-вторых, для того чтобы вешать картины в гостиной, нужен дом. Тем не менее, переступая порог номера в очередной гостинице или мотеле, Адриан первым делом пристраивал открытку на видное место.

Голос у Митчелла оказался низким, с хрипотцой. Руки – крупные кисти, мягкие пальцы, здоровые костяшки. Впрочем, будь они ему так уж дороги, он бы не брал в них ничего, кроме кисти. Еще он старательно отводил глаза. Видимо, потому что Адриан – настоящая куколка. Усмехнувшись, он потер рубец на щеке и вспомнил, что когда указал Митчеллу на мокрые штанишки, на лице того появилась гримаса отвращения, словно Адриан как минимум вытащил свой конец и поводил им по его тарелке. И снова художник быстро совладал с собой,