Я же высвободила из его захвата свою руку и нерешительно приблизилась к майору. Подошла почти вплотную и немного склонилась над ним, всматриваясь в то, что когда-то было лицом.

— Игорь! Игорь, вы меня слышите? Я Аглая. Аглая Степановна Зурова. Игорь! — показалось или нет, но вроде бы он пошевелился.

— Игорь? — совсем рядом, над самой моей головой, раздался вопросительный голос Уильяма. — А говорила, что не знакома с этим человеком. Ну, и лиса же ты, Аленькая!

— Так и есть. Не знакома. Просто ребята сказали его имя, — попробовала зайти с другого бока полусидящего, полулежащего майора. — Игорь, вы нашли меня. Слышите? Ваше задание, можно сказать, выполнено. Герцог согласился отпустить весь отряд. Вы уйдете и отнесете послание моему отцу. И все по воле герцога Амвийского, местного правителя. Я же останусь здесь, можно сказать, по собственной воле. Вы поняли меня? У вашего руководства не должно быть к вам претензий.

— Мне кажется, дорогая, он тебя не слышит. Пойдем! Хватит тебе находиться в этом сарае, — сказал так, точно припечатал, со словами, сказанными таким тоном, никто обычно не спорит. И тем более, если они принадлежали самому правителю герцогства. — А вы! Подгоните немедленно телегу и отвезите в лес к тому оврагу. Да, ту самую. О! Максимилиан! Рад тебя снова видеть. Думаю, тебе надо сопроводить пленника. И прошу, передай ему хоть сколько бодрости. Да, магически. Как еще ты можешь?.. Все равно же, и портал придется снова открывать. Так что, заодно и проследишь, чтобы вся эта команда отправилась подальше от нашего мира в целости. Да. Я это ей пообещал, — маг повстречался Уильяму, когда мы уже вышли на двор, а двое солдат герцога потащили мимо бесчувственного майора.

Но оказалось, что немного сил в нем, все же, еще оставалось и до того, как Макс собрался над ним помагичить. Только об этом стало известно лишь мне. Именно я была ближе всех к телеге и майору, погруженному на нее, когда Игорь незаметным движением коснулся моей руки, схватившейся за деревянный борт. Уильям же стоял в этот момент к нам спиной, а Максимилиан в пол-оборота. Солдаты, после того как погрузили узника, утратили интерес к его безжизненному телу и разошлись, кто куда.

— Будем знакомы, — сказал он мне еле слышно сквозь сомкнутые разбитые и запекшиеся губы, и пришлось напрячь слух, склонив в его сторону голову, чтобы различить эти слова. Взглянула на него пристальнее, но больше ничего не заметила: глаз не открыл, ни один лицевой мускул не дрогнул. — У меня в руке. В кулаке. Возьми. Это для связи. Нажмешь сильно. Пойдет сигнал. Я тогда снова приду. И на тот раз… уж точно смогу… заберу тебя к нам.

Его кулак мне пришлось разжимать. Слегка, но пришлось. Наверное, за то время, что терпел побои и плен, привыкли его пальцы сжимать мелкую вещицу, похожую на брелок к ключам. Вот и занемели в таком положении. Или связки с суставами были повреждены, тоже возможно, раз костяшки все были в засохшей крови. Но я смогла добыть сигнальную пластину. Схватила быстро и незаметно и спрятала теперь в собственном кулаке.

— Трогаемся! — скомандовал в следующий момент офицер.

— Аленькая! Ты довольна? Тогда, твою руку, дорогая. Отведу в покои. Тебе следует привести себя в порядок и отдохнуть от перенесенных эмоций.

— В мои собственные? Здесь? В этом доме?

— Зачем? В мои. Видишь ли, особняк градоначальника не настолько велик, чтобы…

— Я бы так не сказала.

— Аглая! Хочешь говорить в открытую? Отлично. Тогда так. Не считаю нужным воздерживаться более от близости с тобой, раз ты и так уже некоторое время была мне любовницей. Ты с этим фактом поспорить не сможешь.

— Но маркиз…

— Не сможешь! — и снова этот его припечатывающий тон. А лицо и осанка, все неизменно выглядело достойно человека, занимающего высшее положение в свете. — И привыкай поскорее мне подчиняться. Это тебе же пойдет на пользу. У нас говорят: строптивый конь кроме более жесткого обращения ничего не имеет. Это высказывание тебе понятно?

— У нас есть подобное. Только там сказано про теленка. Есть мнение, что ласковый детеныш сосет двух маток.

— Да?! — Уильям ненадолго задумался, но потом только хмыкнул своим мыслям. — Верно! И кстати, тебе же понравились те драгоценности, что уже мной подарены? Где ты их хранишь? Спросил не просто так, как ты догадываешься.

— О, да! Здесь все понятно!

— Зачем так много иронии в голосе? Я имел в виду лишь то, что они достойны королевы и очень дороги. Именно поэтому хранить их нужно только в надежном сейфе.

— Не беспокойся, там они и закрыты.

— Отлично. А мы пришли. Входи. Да, эта дверь. Для нас двоих здесь не должно быть тесно. Это гостиная, там спальня. И что, что одна кровать? Кажется, все обсудили! Это ванная комната, а там гардеробная. Обрати внимание, твои вещи уже сюда доставлены.

— Вот как? Глазам своим не верю. Так ты заранее все продумал и точно знал, что приведешь меня сюда? Ну, ты и… Постой, а как узнал, что я приехала в этот город? За мной следили?

— Твои поступки довольно предсказуемы, дорогая. Скажу лишь это. Не достаточно? Ладно. Карету твою заметили в первый же день твоего приезда в этот город. Довольно примечательная у тебя пара коней, Аглая.

— Сделаю вид, что поверила. А теперь? Может, я могу уже остаться одна? Или ты отныне так и станешь постоянно мелькать у меня перед глазами?

— Не злись, Аленькая. Тебе это совсем не идет. И еще, обещаю, что будешь довольна своим положением и мной, как своим единовластным господином.

— О, боже! Я что, в рабство попала?

— Поди-ка сюда! — но подошел он сам. Стремительно схватил меня и прижал к груди. А потом запрокинул мне голову, чтобы жадно завладеть губами. Но только сначала терзал их, потом поцелуй значительно смягчил. — Сдаешься? Сдаешься! — жарко зашептал, а потом запрокинул мою голову так, чтобы беспрепятственно добраться до шеи и груди, прикрытой вырезом скромного платья. — И так, заметь, всегда, — тихо посмеялся, отпуская, наконец, из своих объятий. — Сначала вся такая грозная и неприступная, а потом необыкновенно податливая